Долину Бекаа мы по плану должны были посетить в последний, шестой день тура. Но наша гид предложила перенести выезд на второй день, поменять программы. Увидела предупреждение, что ожидается в горах сильный снегопад. Оказалось правдой — назавтра перевалы уже были закрыты. Целый день в Бекаа чувствовалась, что погода по-крупному меняется. Черные тучи громоздились над горами, в долине меняясь на кучевые белые облака с голубыми просветами, иногда даже выглядывало солнце. Через полчаса — снова чернота, и так целый день, как на качелях.
Посмотрев Анджар, выехали в направлении Захле. Этот город с населением около 150 000 человек, третий по величине в Ливане после Бейрута и Триполи, считается своеобразной столицей Бекаа.
Он известен по всему Ливану и региону своим приятным климатом, многочисленными ресторанами на берегу реки и качественным вином. Его жители преимущественно греко-католики-мелькиты и известны по-арабски как Захлави.
Богатство города связано с вином и араком, дистиллированным анисовым напитком, который местные жители продают по всему Ливану.
Захле город старый. С древних времен он был центром торговли и коммерции. Это был важный узел Шелкового пути, соединявший Средиземноморье с остальным арабским миром. На протяжении всей истории Захле был свидетелем взлёта и падения различных цивилизаций, включая финикийцев, римлян, византийцев, арабов и османов. Но сейчас он известен скорее как место отдыха местных, а любознательному туристу в Захле особо делать нечего. Непосредственно в городе нет ценных исторических, музейных объектов, живописных уголков. Поэтому, сделав несколько фото, едем дальше.
Наш путь лежит в Ниху, а потом в Баальбек, до которого полтора часа пути. Вдоль дороги постоянно возникают неприглядные палатки из рваных тряпок, брезента, материал придавлен сверху автопокрышками, чтобы не улетел. Это — нищенствующие самопостроенные лагеря сирийских беженцев. Их невозможно не заметить. Их можно легко сфотографировать из машины или остановившись на обочине. Сегодняшнее отступление — О беженцах из Сирии и почему они не уходят домой.
С начала гражданской войны в Сирии в марте 2011 года более 1,5 миллиона сирийских беженцев бежали в Ливан, страну с собственным населением около 5 миллионов человек. В настоящее время в Ливане находится самое большое число беженцев на душу населения в мире. Большинство сирийских беженцев проживают в Северном Ливане, из них около половины в долине Бекаа.
Крайне негативная реакция ливанского правительства на сирийских беженцев во многом определялась долгосрочным присутствием палестинских беженцев в Ливане. В 1948 году Ливан согласился официально принять палестинских беженцев, рассчитывая, что их присутствие будет временным. Как бы не так. Палестинцы в Ливане остались, пользуясь своим официальным правом на жительство, со временем создали много проблем экономического и политического характера.
В ответ на »временное проживание» палестинских беженцев в Ливане почти семь десятилетий спустя Ливан решил не предоставлять право на проживание сирийским беженцам, чтобы защитить свой собственный хрупкий межконфессиональный баланс. Приток сирийских беженцев, в основном мусульман-суннитов, увеличил демографический вес суннитов в Ливане. Политическая власть в Ливане распределяется по конфессиональному принципу, до беженцев христиане разных конфессий и мусульмане были примерно половина на половину, а мусульмане в свою очередь фифти/фифти сунниты-шииты. В настоящее время сунниты являются второй по величине конфессиональной группой в Ливане, демографический сдвиг может иметь серьёзные последствия для ливанской политики
Дополнительную напряжённость в южной половине Ливана, где сильно влияние Хезболлы, создаёт тот факт, что эта шиитская организация помогала Асаду в военных действиях, а беженцы-сунниты скорее были из числа его противников, из них во многом формировали банды террористов в Сирии. Правительство Ливана отказалось создать официальные лагеря сирийских беженцев, чтобы избежать их постоянного поселения в Ливане. Тогда беженцы стали строить временные приюты низкого качества на землях, арендованных у частных землевладельцев. Но нет ничего более постоянное, чем временное. Условия жизни, конечно, отвратительные. Кое-как переживают зиму, большая детская смертность, букеты болезней. Пособия получают от организаций при ООН, которые привлекают частных доноров. Беженцы эти, лагеря — ярмо на шее страны, не оправившейся от кризиса. Но с этими нелегалами ничего поделать не могут. Время от времени грузят на машины, вывозят. Те возвращаются снова козьими тропами, в горах на каждом метре солдата не поставишь, а армия в Ливане мала, не имеет даже своей авиации толком. И при этом все правозащитные организации бросаются на Ливан со злобной критикой о том, что выселяя беженцев в Сирию, эта страна допускает »ужасающего гуманитарного преступления»
Почему практически никто не уходит домой? Ведь войны уже той нет. По-разному. Очень много среди беженцев противников Асада, боровшихся или хотя бы ходивших на демонстрации против него — боятся репрессий. Не говорю уже о бывших террористах. Молодые люди не хотят быть призванными в армию. И … в Ливане у них больше денег. Да-да, как это ни парадоксально звучит. Зарплаты в Сирии в 5 раз меньше, чем в Ливане. Даже устраиваясь начерно (иначе потеряет пособие), беженец получает в 2–3 раза больше, чем дома. Чем ещё больше подрывает рынок труда в кризисном Ливане, ненависть между сирийскими беженцами и местными огромна, достаточно искры.
Применительно к нам туристам. Матери с детьми или подростки могут долго идти следом, клянча милостыню. Но, если их просто не замечать, безобидны и не так навязчивы, как в Индии. Вблизи лагерей или при скоплении беженцев лучше не говорить по-русски, так как большинство беженцев, противников Асада, считают Россию причастной к своим бедам и могут быть очень агрессивны, несколько раз пытались напасть на посольство России в Бейруте.
Как бы мы не спешили в Баальбек, было бы неразумно проехать мимо деревни Ниха, где также находятся уникальные памятники римского периода. Ниха — бывшее римское поселение Аугусти Пагус, которое было создано во 110-х годах нашей эры и просуществовало почти семь столетий до арабского вторжения в Левант. Поселение было названо в честь римского императора Августа.
В I веке нашей эры, после завоевания римлянами Финикии, римский император Август решил поселить ветеранов своих легионов на территории нынешнего центрального Ливана. Сначала они селились вокруг Берита (Бейрута). Но некоторые со временем двинулись на колонизацию плодородной долины Бекаа. Несколько сотен ветеранов Пятого македонского и Третьего галльского легионов создали Аугусти Пагус.
Римские колонисты создали преуспевающий «сельский район». Хлеб само собой, но они также вырастили идеальные виноградники, вино из долины Бекаа ценилось в Риме.
С арабским завоеванием Ниха почти умерла, новую жизнь в неё вдохнула договорённость между враждующими шиитскими и христианскими кланами. В 19 веке между ними было заключено соглашение об взаимном обмене территориями. Христиане городка Тамнин обменялись землями с шиитскими жителями Нихи, в результате чего Тамнин стал деревней с большинством шиитского населения, а Ниха стала деревней с большинством христианского населения.
Тогда же было возобновлено производство вина. Сейчас Ниха благоустроилась, здесь живут вполне благополучные фермеры.
Виноградники окружают Ниху со всех сторон. Несмотря на позднюю осень, то там, то здесь мы видели гроздья ещё несобранного винограда.
Смотритель около римских храмов срезал нам по большой грозди. Крупный, сладкий виноград — объедение.
Ниха является домом для римских храмов, построенных между I и III веками нашей эры. Известно, что римляне были очень восприимчивы к чужим богам, быстро перенимали и адаптировали элементы религий других народов под себя. Вот и в Нихе, населённой римскими пенсионерами, оба храма были посвящены сирийской богине Атаргатис и её мужу сиро-финикийскому богу Хадарану.
Хадаран — локальное имя очень важного для Ближнего востока бога Хадада, который известен ещё как Адад у аккадцев или Ишкур у шумерцев, этот суровый мужчина был богом бури и дождя в ханаанской и древней месопотамской религиях. Часто его называли просто Баал (Господь), но этот титул использовался и для других богов. Бык был символическим животным Хадада. Этот бог выглядел бородатым, часто держал в руках дубинку и молнию и носил головной убор с бычьими рогами.
Хадад приравнивался к греческому богу Зевсу, римскому богу Юпитеру, а также в вавилонской мифологии Бэлу. Согласно мифологии, во время противоборства с богом смерти Мотом Хадад был им проглочен и все подумали, что он умер. Но он же бог, поэтому возродился к жизни в ином месте к ликованию своих почитателей.
Атаргатис была главной богиней северной Сирии в классической древности. Изначально она считалась богиней плодородия, постепенно стала нести функции защиты домашнего очага. Её главное святилище находилось в Иераполисе (современный Манбидж к северо-востоку от Алеппо). Люди просили её благословения на обильный урожай и защиту своей общины.
Мифология Атаргатис вращается вокруг её глубокой любви к Хадарану — Хададу. Их отношения были опорой силы народа. Однако, когда Хадад безвременно умер, это событие повергло Атаргатис в глубокое отчаяние. В приступе крайней боли и вины Атаргатис нырнула в озеро недалеко от Ашкелона. Она вышла из глубин в образе величественной русалки, существа с верхней частью тела женщины и нижней частью тела рыбы. Превращение в русалку символизировало вечную связь Атаргатис с водами, которые давали жизнь и пропитание её народу.
Хотя есть и другой, греческий вариант причины данной пластики. Атаргатис оскорбила Афродиту, и та внушила ей любовь к смертному, она родила дочь Семирамиду, будущую царицу Ассирии. Избавившись со временем от внушения, Атаргатис убила своего гражданского мужа, и от стыда бросилась в озеро и стала полурыбой.
Как бы то не было, очень трудно встретить изображение Атаргатис в виде русалки, попалась только мне гравюра из европейской мифологической энциклопедии 1672 года.
Первый малый римский храм был построен в I веке нашей эры. Через подиум храма (правда, сейчас сухой) проходил небольшой водный канал, что наводит на мысль, что в храме проводились ритуалы очистки водой. Вход в храм обращён на юг, он состоит из лестницы, ведущей к портику с четырьмя колоннами с капителями в ионическом стиле. От колонн остались только основания.
В целлу, или центральное пространство храма, можно было попасть через три двери наверху лестницы. Статуи бога и богини располагалась внутри святилища и обычно были недоступны для публики.
В развалинах этого храма археологи обнаружили камень с надписью, в которой упоминается «девственница-пророчица» по имени Хохмеа. Вероятно, она была жрицей Хадарана и Атаргатис; она посвятила себя этим двум богам и отрезала себя от мира. Надпись на камне гласит: «По приказу бога она перестала есть хлеб на 20 лет и прожила 100 лет». Этот камень был передан в Археологический музей.
За ручьём находится Великий Храм. Возвышаясь почти на 20 метров, храм был построен во 2-м и 3-м веках нашей эры. Вход в храм обращён на восток; доступ к нему осуществляется по трёхступенчатой лестнице, ведущей к портику с четырьмя колоннами с капителями в коринфском стиле.
Слева от лестницы на резном рельефе изображён жрец с двумя медальонами на груди, олицетворяющими бога и богиню. На нем шляпа с вырезанным на ней полумесяцем, в левой руке он держит цветочный ороситель воды, а в правой — чашу, из которой святая вода льется на небольшой алтарь.
На перемычке гигантской двери храма уже трудно разобрать барельеф целиком. Но кое-что прослеживается. Здесь был вырезан орёл с распростёртыми крыльями. Этот орёл похож на того, что высечен на перемычке храма Вакха в Баальбеке. Однако резьба в Нихе немного отличается, потому что орёл держит в одной лапе цветочную корону, а в другой — пальмовый лист. Справа от притолоки резной рельеф изображает крылатого обнаженного мальчика, держащего в левой руке пальмовый лист. Рядом с мальчиком — резное изображение крылатой богини победы, держащей в левой руке пальмовый лист, а в правой — корону.
Внутренняя часть Великого Храма состоит из двух частей: целлы, где собирались люди, и приподнятого святилища (адитума), куда можно было попасть по лестнице. В святилище раньше хранились большие статуи бога и богини.
Под возвышенным адитумом находится склеп, в котором хранились предметы, используемые во время церемоний и ритуалов храма. Дверной проем, ведущий в склеп, открыт, конечно этим воспользовался.
Склеп абсолютно пустой, он поворачивает на 90 градусов, погружаясь в полную темноту. Попробовал сделать фото при свете фонарика мобильного телефона. Обнаружил остатки старых масляных ламп под потолком.
Слева от адитума есть небольшой барельеф льва с открытой пастью. Считается, что надо положить ему в пасть руку и загадать желание. Ну, раз считается…
Доедая сладкий виноград, двигаемся к машине. Теперь уж точно — в Баальбек.
Теги:
Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия
