Гуанси-Чжуанский автономный район, или просто Гуанси, на юге Китая, возможно, многие знают, если не лично, то по фотографиям с живописными рисовыми террасами, холмами необычных форм, аутентичными деревушками с бакланами и рыбаками на самодельных бамбуковых плотах. Всё на этих фотографиях смотрится гармонично — на китайском Гуанси как раз означает гармонию.
После рисовых террас Лунцзи наше знакомство с автономным районом продолжилось в городке Синпин (Xìngpíng) округа Яншо на восточном берегу реки Ли-цзян, или просто Ли. Как только приехали в городок, сразу мне показалось — перед глазами вижу что-то знакомое. Городок окружали со всех сторон мохнатые холмы и скалы, похожие на те, что приходилось видеть на севере Вьетнама в знаменитой бухте Халонг. Не удивительно, Китай прилегает к Вьетнаму с юга.
Древний город Синпин
Синпин на два полных дня, не считая того, в какой приехали, стал местом нашей локации. С утра отправлялись гулять по разным местам, к вечеру полные впечатлений усталыми ногами возвращались в гостиницу.
Давным-давно Синпин был уездным городом, основанным едва ли не в эпоху троецарствия в начале 3 века нашей эры. Век определенно был нервный, жестокий, противостояли друг другу три государства, и в каждом царь считал себя сыном неба, императором всего Китая. На английском название городка так и звучит: древний город Синпин — Xingping Ancient Town, городу не менее 1700 лет, а это, в общем-то, ничто по сравнению с историей самого Китая.
Теперь по китайским меркам Синпин — всего лишь небольшая рыбацкая очаровательная, благополучная деревенька, соответствующая ее названию. С китайского Синпин переводится, как процветающий. Из старого сохранилась парочка улиц с черепицей на крышах и домами из почерневшего кирпича, построенными в ту эпоху, когда с 14-го по 17-й век империей управляла династия Мин.
Живут в Синпине представители народности чжуан и ханьцы. Из 55 этнических групп, населяющих страну, чжуанцы — самая многочисленная группа, порядка 18 миллионов, со своим собственным языком, в свою очередь он делится на множество диалектов. А народность хань — титульная нация Китая, заполнившая его на 91%, собственно китайцы это почти все ханьцы.
В день приезда мы успели к нескольким достопримечательностям Синпина. Первой стала старинная узенькая улочка с километр с многочисленными вывесками, зазывающими не проходить мимо, заглянуть в магазины или попробовать что-нибудь из еды.
В Гуанси-Чжуанском районе в изобилии выращивается кукуруза и рис, они составляют основу здешнего рациона. Продается всё — от жареных пирожков с неизвестной начинкой, разных сушеных гадов до знакомого «плова», рисинка к рисинке, с непривычной глазу ядовито оранжевой расцветкой.
Но пробовать ничего не хотелось, а посмотреть, как готовят, всегда интересно. Когда еще увидишь, как закрепив тесто на крюк, парень тянет нити лапши, потом скручивает и опять тянет, помахивая тестом из стороны в сторону, как поп кадилом. Искусство! Мы все удивлялись и ждали, когда же тесто порвётся — не дождались.
Зато дождались дождя. Нет, не дождя — настоящего ливня необычайной тропической силы. Неожиданно загремел гром и мгновенно, без раздумий, ливануло, будто все заслонки сверху открыли, какие только на земле есть.
Для региона ливни и наводнения с разрушением домов и повреждением посевов — дело обычное, каждый год происходят. Только в прошлом 2022 году от них пострадало почти 4 миллиона. Хорошо, тогда дождь был недолог. Минут через десять о нём можно было забыть, если бы не мокрые под ногами плиты с островками воды и острые, но приятные ощущения ударившей в нос озонной свежести. Впрочем, скоро она исчезла, растворившись бесследно в воздухе, сохранившем прохладу дождя.
Из-за серых домов, намоченных ливнем, днем улочка выглядела невзрачной и серой, вечером зажглись фонари, распустили хвосты павлины, улочка ожила, заискрилась, подмигивая сотнями огоньков.
Рыбная ловля с бакланами
А пока день не закончился, встречать закат отправились к речке, к месту второй достопримечательности. Синпин известен тем, что окружающие его пейзажи красуются на банкноте в 20 юаней. Считается, что один участок у реки идеально вписывается в эту банкноту. Впрочем, местные синпинцы могут показать любой другой со «своей» двадцатки, предлагая за пару юаней отвезти туриста к этому или другому похожему месту. Поди разберись, холмы-то все одного образца, как под копирку, все кривенькие, и не докажешь, что какие-то не те, как нарисованы на купюре.
Живописный пункт на реке кроме туристов облюбовали молодожены для своих фотосессий, будет, что вспомнить им в старости: легкое шебуршание и рябь воды на тихой реке, плот бамбуковый, белоснежное платье невесты с глубоким вырезом по спине и кокетливый поворот головы в сторону не жениха, а баклана, главного персонажа на реке Ли.
Не надо забывать, деревня-то рыбацкая, где ловили рыбу издавна древним способом — с бакланами. Только не путать с жаргонным значением этого слова. Ловят с птицами и поныне, но в том месте, куда мы пришли под вечер к закату, исключительно с антуражем под старину вековой, а то и большей давности, и всё в угоду туристам для их привлечения — рыбаки на бамбуковых лодках, в прикиде, чтобы всё экзотично, театрально смотрелось.
Демонстрировать способности своих «учеников» рыбаки будут исключительно только за деньги. По ощущениям рыбаки скорее смахивали на провинциальных актеров из старого-престарого спектакля, давно вышедшего из моды. Один в шкуре, добытой предками, сидел красиво манекеном неподвижно и безучастно. Другие, увидев вскинутый ружьем фотоаппарат, знаками давали понять, что фотосъемка их наружности и наружности птичек совсем не бесплатная. И если кто-то из туристов давал денежку, остальные, кого жаба душила, тут же стаей стекались поглазеть поближе, как ловят рыбу бакланами.
Правда, бакланы не очень-то того хотели, взирали на привычные движения рыбака с видом обиженного ребенка, которому не дали давно обещанную игрушку, — всё равно рыбак обманет и отберет у пернатого ловца пойманную им добычу.
Живость проявляли два рыбака, оба в одинаковой одежде китайского образца. Один — колоритный старик в фиолетовом, бороденка клинышком.
Второй — моложавый дядечка, весь в красном. У одного птицы черной расцветки, у второго все белые. И обязательный атрибут — доули, головной убор конусом с полями. Такие шляпы в Китае изготавливают из рисовой соломы, тростника и бамбука с промасленной бумагой.
Всё действо, заученный годами аттракцион, как в цирке, на фоне натуральных декораций смотрелось, однако, зрелищно. С ловкостью фокусника рыбаки закидывали театрально сеть в воду, затем медленно тянули ее на себя, вытаскивали и снова закидывали обратно, сопровождая свои действия улыбками и гримасами. В отличие от них бакланы никак себя не проявляли, попросту сидели на плоту массовкой, умудряясь своей статикой отвлекать внимание на себя.
Мы всё чего-то ждали, завороженные манипуляциями с сетями, то переводили взгляд на скучавших на плоту бакланов. Ожидание, вот-вот увидим, как ринутся бакланы за добычей, сменилось разочарованием, что ничего не случилось, и ничего мы не дождались. Вот так облом из обломов!
Зато дождались заката. Желто-красное пятно, плавно продвигаясь к горам, четко по расписанию провалилось в проём между ними, утянув за собой красную световую дорожку. И было это невероятно красиво, но продолжался закат недолго. Вот и один поэт в эпоху династии Тан в 9 веке нашел в закате солнца только один изъян: «Заходящее солнце прекрасно; жаль, что за ним вскоре наступят сумерки». Вся правда в этом. Как опускается на театральные подмостки занавес, так пеленой тумана сумерки накрыли холмы и скалы.
Очарование Синпина всё же не только в рыбаках с бакланами, или в той же улочке, где днём гуляли, и в этих нефритовых холмах, и в туманах тоже. Это явление здесь обычное, а утренний сиреневый туман не хуже вечернего, чтобы его застать, придётся встать рано.
Рассвет на горе
На следующий день для встречи с туманами и рассветом встали ранёхонько, и в полной темноте отправились на вершину крутого холма, какой был рядом с гостиницей. Фонарики помогали мало, поднимались фактически на ощупь, вслепую. Шла с боязнью оступиться и упасть, что костей потом не собрать, прямо к городским могилам под холмом Вужи — Пять пальцев, у подножия которого вырос город. Места под могилы синпинцы выбирают под каждой скалой не просто, где вздумается, — по фэншую.
Вершину «нашего» холма венчала площадка с обзором на холмы, обступившие деревню со всех сторон.
Всё-таки не зря в такую рань встали. Только отдышаться успели, как мрак стал рассеиваться, и проявилась повергшая в трепет картина с панорамой на контуры призрачных гор, окутанных невесомой, полупрозрачной дымкой. «Встаёт заря, встречая белый день, туман зарделся на востоке неба», сказал бы поэтично древнекитайский поэт, глядя на эту картину. Пробежав полкруга за ночь, выкатилось из-за гор солнце, поблёскивая тускло пятном в тумане.
По одной китайской легенде, поочередно появляясь на небе, когда-то светили десять солнц, и однажды взошли все разом, опалив на земле всё живое. Спас от палящих лучей солнц храбрый лучник Хоу И. Стрелами сбил он с небес девять светил, оставив всего одно, то, что и сегодня нам светит.
Казалось, а, может, и нет, игра света на утреннем солнце, как графическое изображение «инь» и «янь», одна половина темнее другой. Еще 3000 лет назад китайцы обозначили иероглифами восходящее солнце как сторону тёмной горы, обращенной к светлому солнцу. Вот оно инь-янь во вселенной.
А какие названия у холмов. Китайцы известные мастера давать звучные названия, смысл которых до конца, если не китаец, почти не ясен. Вот, к примеру, холм Сенгни на востоке, переводится как «Монах и монахиня», но не благочинные в представлении китайцев монахи, а те, что поссорились и дерутся. Оказывается, и такие бывали. Холм Архат тоже про монаха, только в отличие от дерущихся он пребывает в полном спокойствии и улыбается восходящему солнцу. Один холм Чаобан назван в честь таблички, ее в древние времена чиновники держали в руках в суде. Холмы на юге и с севера с названиями проще и понятней — Карп, Улитка, Верблюд.
Облака унеслись, оставив размытой одну дымку, сквозь нее проступила с крутым поворотом петлей река и на другом берегу деревушка. Китайская деревушка — понятие относительное, дома по типу городских с высотками и немалым числом народа.
С этой стороны обзорной площадки ландшафт будто бы специально создан для фотосессий, правда, не безопасных. Смотреть на кульбиты китайцев и то страшно было, а уж повторить их выкрутасы над бездной никто из нас не решился. Мы только гадали, в какой момент они полетят, расправив руки, как птицы крылья. К счастью, того не дождались.
Яншо и Холм Луны
Целый день у нас еще впереди, и, вернувшись с горы без потерь, отправились за 25 км от Синпина в уездный город Яншо (Yangshuo), известный своими карстовыми холмами. Они разбросаны по всему периметру и воспринимаются элементами городской архитектуры, и в этом шарм Яншо, притягивающий к себе туристов, как холодильник магнитики.
По сравнению с «нашей» деревней Яншо намного масштабней — с широкими улицами, уходящими в перспективу, с современными светлыми домами приятной конструкции. И опять повсюду всё те же кривоватые холмы удачно дополняли проложенные по линейке прямые улицы.
Смотрелся город молодо, хотя по возрасту он старый. По китайским подсчетам селение, скрытое холмами от внешнего мира, появилось здесь более полутора тысяч лет назад в период правления династии Сун.
Может, так и дальше существовало бы себе тихо, если бы не туристы, прознавшие о местных красотах. И от былой тишины следа не осталось. Теперь Яншо это шумный город с населением около 300 тысяч, по китайским меркам совсем крошка.
Самая известная улица в центре города — Сицзе, или West street, не очень длинная, не более 200 метров, с множеством больших магазинов, сувенирных лавок, кафушек, баров, и зависнуть в них можно надолго, так и не дойдя до конца улицы. Если не останавливаться и никуда не заглядывать, то ее пройдешь минут за 10.
Однако ж, любопытство распирало заглянуть во все распахнутые настежь двери. Даже, если не возникало желания что-то прикупить, привлекали внимание красивое оформление помещений с броскими инсталляциями внутри, кричащие вывески, мерная дробь с глухим звучанием огромного кожаного барабана, сами работники магазинов в яркой одежде, заморские фрукты у торговцев. И это не полный список.
Я залипла у большого чана, где кипело, булькало и чавкало. На этой улице работали специальные фирмы, где иностранным туристам преподадут урок китайской кулинарии, как выбирать правильные продукты на рынке, затем правильно их приготовить в нескольких блюдах.
Интересно, конечно, чему-нибудь эдакому научиться, понаблюдать, что происходит в китайской повседневности, но мне оказалась милее не суета продвинутой туристами улицы, а где-то на окраине города тихая гладь спокойной воды на фоне торчащих пиками нестройной группы косматых холмов. Яншо — это настоящее раздолье для тех, кто любит побродить по горам. Почему бы и нам не воспользоваться такой возможностью.
Можно наведаться к холму Beauty Hill — Одинокая Красота, куда ведут 300 ступеней, или выбрать маршрут с 1000 ступенями к горе Half Moon — Лунный холм в окрестностях Яншо, туда вход платный через ворота в парк под названием «Ten-miles Gallery».
Очень символично, что в городе Яншо, название которого переводится, как растущая луна, есть похожая на половинку луны гора с зияющей дырой полумесяцем. К той дыре и направились.
Подниматься по широким ступеням с равномерным подъемом примерно с час, если идти неспешным шагом. И тропа через заросли бамбука с неожиданными препятствиями выведет к обзорной площадке.
Целиком рассмотреть уникальную гору получилось издали в самом начале парка, а когда оказались с ней рядом, мы увидели только дыру огромных размеров, диаметром метров 10. Может, и меняет проем свои очертания, становясь похожим на луну в разных фазах, как считают сами китайцы, но с площадки этого не заметно, разве что для проверки следовало залезть на саму скалу, вдруг с нее дыра видится совсем по-иному.
Половинку луны обступали другие холмы, и какой-то стариной, давно прошедшей, веяло от этой картины, погружавшей в мир забытых легенд о том, как возникли эти холмы там, где течет река Ли. А история такая. Как-то Нефритовый император, правитель небес, разрешил небесным девам отправиться в путешествие по реке при условии вовремя вернуться к нему, но те, очарованные ее красотами, возвращаться на небеса отказались. Вот тогда-то правитель, разгневавшись, превратил всех дев в холмы, заросшие со временем рощами зеленого бамбука. Ну, и нравы в небесах были, зато какая красота китайцам досталась.
В путешествие по реке Ли
Чтобы получить полное представление о красоте здешних мест, приковавших навечно к себе дев небесных, из Яншо автобусом добрались до крошечного селения под названием Янди (Yandixiang), откуда прогулочными плотами по реке вернулись в Синпин, проделав путь релакса в 12 километров. И весь путь сопровождали нас прекрасные холмы-девы.
Янди — это даже не городок, скорее поселок городского типа, в его названии есть иероглиф, означающий тополь, и всё название поселка переводится, как Набережная с тополями. Как гласит народная китайская мудрость, если Янди разделить на десять частей, то половину одной части составят поля и река, остальные девять заполнят горы.
Наше близкое знакомство с рекой началось с пирса в Янди. Рассевшись по плотам, мы отправились в короткое странствие по реке Ли, зная, что отрезок пути до Синпина с сгруппировавшимися в невероятной концентрации холмами называют в этих краях самым красивым и живописным участком.
Но одно дело знать, другое — видеть и чувствовать, третье — попробовать описать волну всплывающих изнутри обостренных чувств, граничащих с погружением в медитацию. Всё увиденное в первые минуты показалось настолько оглушающее нереальным, что хотелось себя ущипнуть, не мираж ли это. Вскоре восприятие действительности, как иллюзорное, сменилось на чисто познавательный интерес.
Поясню, почему у названия реки Ли-цзян позади такая приставка. На юге Китая реки чаще всего называют «цзян», на севере — «хэ», Хуанхэ, к примеру, на западе река будет уже «чуань» (Сычуань). То есть по названию реки можно узнать, в какой части Китая она протекает.
Река Ли, достаточно длинная — 426 км, известна, как одна из самых чистых водных артерий Китая. И в ее названии тоже кроется чистота, в переводе означает — «река из дождевых капель». Свое начало Ли берет в 70 км от Гуйлиня в горах, где она наполняется дождями, и впадает в приток Жемчужной реки — реку Си-цзян в районе города Учжоу. Лучшее время для круиза — с апреля по октябрь, когда воды на реке много.
Петляя, река извивалась лентой, заставляя с каждым поворотом удивляться всё больше совершенству природы, почему здесь она так прекрасна, в чем ее привлекательность, что так трогает душу. Сколько душ она тронула до меня, сколько еще тронет после. Тронет, да не отпустит. А недавно будто снова вернулась туда, посмотрев изумительный по накалу фильм 2006 года «Разрисованная вуаль» по мотивам романа Сомерсета Моэма «Узорной покров» с Наоми Уоттс и Эдвардом Нортон, снятый в этих местах. Настоятельно рекомендую к просмотру.
Водная прогулка оказалась расслабляющей и приятной, вызывая у моих напарников беспрерывные всхлипы от упоенности рекой и холмами. Привыкшие к вздохам и ахам восхищения, холмы один за другим царственно проплывали мимо, меняя лишь контуры, у всех свои собственные названия и соответствующие им легенды.
К примеру, холм Девять подков на участке между Янди и Синпином известен тем, что его каменные образования похожи на силуэты подков лошадок. Откуда взялись, расскажет снова легенда. Но вот незадача — один в один она повторяет миф о небесных девах, только вместо дев персонажами легенды стали резвые с небес скакуны. Они, как и девы, очарованные чудесным уголком природы, поплатились за ослушание, превратившись в безмолвные камни.
Бывает трудно оторвать глаз от того, чего в твоем представлении никогда не бывает, и тогда обо всём забываешь на свете, веря только в то, что мир собственных желаний обрёл свой тихий и нежный уголок.
Почти по всем участкам реки по определенным маршрутам курсируют небольшие с навесом туристические плоты. Мы увидели и туристов, и местных жителей, самых обычных, зарабатывающих себе на пропитание рыбной ловлей. Как раз один такой проплывал мимо с натренированным бакланом, смирно сидевшим на борту простенького плота из бамбука. И никакой театральщины.
Незаметно пролетело время речного круиза, и наш плот причалил к пирсу в Синпине. На набережной нас бурно встречали с бакланами, предлагая фотосессию с ними. Бакланы в Синпине — фишка.
Зрелище любопытное, но владельцы бакланов старались увернуться от объектива фотоаппарата, если не слышали шуршания юанем. Что ж, их понять можно — в популярных местах интересы коммерции всегда пребывают на первом месте.
Этот эпизод стал завершением еще одного дня в одном из самых красивых мест Гуанси-Чжуанского региона, на мой взгляд, хотя, что скрывать, у жителей Поднебесной свое понятие красоты и прекрасного. Не менее прекрасным был и следующий пункт маршрута — город Фэнхуан в провинции Хунань, тоже известной своими горами. Об этом в другой раз…
