Разбор картинок из завершившейся недавно поездки на Байкал взбудоражил мою и без того не очень устойчивую нервную систему, поднял неимоверный пласт воспоминаний из летних путешествий на кораблике по всему Байкалу в 2004, 2005, 2007 годах, приключения в марте 2012. В летних поездках мы останавливались на ночевку в Заповеднике, тогда же я и познакомилась с супругами Шабуровыми — Натальей и Сергеем. А когда я приехала в Заповедник в марте на несколько дней, то испытала удивительные метаморфозы и своего состояния, и настроения — напрочь замерзала ночью и неизбежно оттаивала, проживая в зеленом домике-вагончике, в котором Наташа и Сергей умудрились продержаться несколько лет, на машине перепрыгивала с ними через трещины, исследовала торосы, обедала великолепным бухлером из омуля, куда Наташа для вкуса положила несколько веточек свежего укропа, а Сергей отчитывал ее за то, что вкус испортила (!), кормила собак, угощала коров… Сейчас меня захлестнула волна воспоминаний, больше похожая на цунами. Я потеряла покой, среди ночи пробуждаясь об возбуждения. От утопления в этом штормовом море эмоций меня спасли бумага и карандаш. Моя нервная система немного угомонилась после того, как я доверила бумаге основные моменты, про которые хотела бы рассказать. Дело осталось за малым — членораздельно поведать вам о том, что накарябал карандаш на белом листке.
1
Начну, пожалуй, издалека… из лета чытырнадцателетней давности…
Лето. Август 2004 г.
Цветочный берег
На небольшом катере «Марина» мы путешествуем по всему Байкалу: Иркутск — Листвянка — Песчанка — пролив Ольхонские ворота — Малое море — Ушканьи острова-Чивыркуйский залив-Баргузинский заповедник — Заворотная — и дальше вниз, вниз (по карте)…-до Ольхона… до Иркутска. Мимо Заповедника не пройти никак! В те годы посещение территории Заповедника было возможно без получения разрешительных документов, достаточно иметь устное согласие инспектора и находиться в зоне его видимости.
Территория кордона Заповедника отделена от самого Байкала небольшой заводью, вход в которую для кораблей возможен по протоке с не очень простым форватером. Сергей Шабуров — в те времена он работал инспектором Заповедника — помог нашему капитану выбрать правильный путь, чтобы катер не зацепил днищем каменюги на дне.
7
Мы спустились на берег и упали… в душистые травы. Ароматы цветов, деловитое жужжанье пчел, системно «обрабатывающих» каждый цветок, шорох камешков-голышей, переговаривающихся в прибрежных волнах, сказки-рассказки легкого бриза, последние лучи солнца, уже готового закатиться за Байкальский хребет, убаюкают и успокоят кого угодно… Распавшись на атомы и молекулы от невероятного покоя, обволакивающего всякого, ступившего на эту землю, разбрелись кто куда вдоль береговой линии — по одну сторону плещутся бескрайние байкальские волны, по другую раскинулась такая же бескрайняя тайга. Каждый из нас нашел уютный уголок среди цветов, пахучих трав и в тени Байкальского хребта провел остаток дня.
7
4
5
7
7
Спокойные и молчаливые мы вернулись на ночевку на катер — никому не хотелось разговаривать, чтобы не расплескать внутри себя ни единой капли восторга, не потревожить ни один атом счастья.
1
А назавтра нас ждал подвиг — поход к истоку Лены.
Где рождается Лена?
В 2-х километрах от кордона расположена метеостанция, от которой стартует однодневный маршрут туда, где зарождается великая река Сибири Лена. У нас в команде были две Лены — Лена-мама и Лена-дочь. Увидеть рождение Лены-реки было их навязчивой идеей. Они рвались туда, а я сильно сомневалась в своих возможностях справиться с таким маршрутом по серьезным горам. Но Наташа уговорила, сказала, что к истокам Лены даже дети поднимаются, и завтра рано-рано утром она стартует туда с какой-то малышней. Спасовать перед ними было нам не к лицу, и нутро вся команда нашего катера, за исключением только Сергея — капитана, была готова к походу.
Начиналась тропа прямо от метеостанции.
2
Мы бодро топали по ней в объятия Солнце-пади — глубоко каньона, вдоль которого скользят лучи заходящего солнца, еще некоторое время освещая берег Байкала тогда, когда солнце уже укатилось за горы.
2
фото Лены
Мне запомнился утомительный подъем — все время вверх, по камням, сквозь густые заросли ягодников и кедрового стланика. На открытых солнечных местах порой виднелись красные бока поспевающей брусники. Я сорвала несколько ягодок и сунула было их в рот, но Антолий — инспектор, сопровождающий нас на маршруте, сделал замечание — нельзя медведей объедать. Не успев проглотить ни единой ягодки, я их тут же выплюнула. И услышала громкий смех — так заливисто могут смеяться только очень веселые люди. Это Анатолий потешался над моей непосредственной доверчивостью. Но то, что мишки любят ягоды и собирают ее тут повсюду, не вызывало никакого сомнения — многочисленные следы пребывания косолапого (ну вы поняли какие именно!) мог не видеть только слепой. И, может быть, вот прямо сейчас кто-то наблюдает за мной и качает головой: «Ай-я-яй, пришли тут всякие и собирают мой урожай». Мне сразу захотелось затихориться, чтобы не привлекать ничьего внимания. Но инспектор сказал, что наоборот — надо громко разговаривать, топать ногами, чем-нибудь греметь… Медведь не захочет связываться с такой шумной компанией. Да и не голодный он сейчас — ягод и грибов полно, скоро орехи поспеют. Но ружье (на всякий пожарный) у инспектора было.
5
6
9
9
Спустя несколько часов от начала похода на гору опустилось облако. И тут же вся растительность напиталась влагой. Совсем промокла одежда — на мне не осталось ни единой сухой ниточки, сквозь намокшие штаны вода ручьями текла по ногам прямо в кроссовки, и я все время шла в большой луже. Моя желтая капроновая ветровка (как я наивно полагала — ветро- и мокро-защитная) не держала ни тепла, ни сухости.
1
фото Лены
8
фото Лены
Все дождевики (у кого они были) после прохождения через почти непреодолимые заросли стланика оказались разорванными в клочья. В таком потрепанном, мокром, растерзанном и замерзшем состоянии мы дошли до зимовья, в котором уже грелась Наташа и толпа детворы — они затопили печку, нагрели дом, напоили нас горячим чаем. Мне очень хотелось высушить одежду, но это было не реально — от высокой влажности запотели небольшие оконца избушки, по ним потоками стекала вода. Мы все сгрудились у печки — стоять у ее горячих стенок, повернувшись к ней попой и грея это самое зябкое (я уверена — у большинства женщин) место, было истинным наслаждением!
Мне очень не хотелось выходить на улицу, на холод. Увы, пришлось. И первый же порыв ветра выдул все тепло, которое я так надеялась сохранить подольше. Честно скажу — не пошла я искать исток Лены, туда отправились Лены. И вот что они увидели — в рождении Лены виноваты несколько ручейков, вытекающие из небольшого заболоченного озерца и отовсюду вбирающие в себя ниже по течению тоненькие ниточки воды.
2
фото Лены
Вот так в 15 км от перевала Солнцепадь и зарождается самая крупная сибирская река Лена, эвенкийское название которой «Елюенэ» зафиксировал в 1619–1628 годах помор (казак?) Пантелей Пянда (версионно — Пенда Демид Сафонович), тот самый, который считается первопроходцем плато Путорана и который совершил небывалый по своей решительности поход за тысячи верст по совершенно диким местам: в 1619 году он прошел по Оби, перевалил на Турухан, с Турухана перешел на Нижнюю Тунгуску, потом три года шел до ее верховьев, добрался до Чечуйского волока, где Нижняя Тунгуска на 20 километров подходит к реке Лена, и перетащил (переволок) на нее суда. А дальше «… плыл он рекою Леною вниз до того места, где после построен город Якутск: откуда продолжал он свой путь сею же рекою до устья Куленги, потом Бурятскою степью к Ангаре, где, вступив на суда, чрез Енисейск прибыл паки в Туруханск». О путешествии Пянды не много известно — казаки не вели записей. Даже карты по тем временам писали соответствующие: не в километрах или верстах, а в днях пути — на собаках, на лошадях или оленях, а, может, и пешком…
Ну, а я быстренько скатилась по тропе обратно к Байкалу, по дороге успела обсохнуть и когда ступила на корабль, уже ничто не напоминало о пережитых днем мокрых страданиях.
…Мы покидали Заповедник рано утром, и нас проводил не только Сергей.
6
На прощание Байкал подарил незабываемые краски рассвета:
13
7
13
Зеркально отражая небеса Затих Байкал окутанный зарею. Здесь солнцем одаренные леса, По берегам его растут каймою. Из лазурита, горы в круг стоят, Дают туманам отдых в ранний час, А на гольцах, построившихся в ряд, Сияет снег, как розовый атлас. Он в шторм другой: весь волны, брызги, шквал. Но и тогда прекрасней не бывает… И знал ли Бог, что чудо создавал, В земную чашу небо наливая.
Людмила Дьячек
Рождение нового дня — это всегда чудо, особенно на Байкале. Я не перестаю верить в эти чудеса, всегда с нетерпением их жду, и когда чуда по какой-то причине не происходит, обижаюсь, словно обманутый ребенок. Недавно в одной книге прочитала слова А.Энштейна: «Есть только два способа прожить жизнь. Первый — будто чудес не существует. Второй — будто кругом одни чудеса». Мне кажется, что я живу вторым способом.
