Вы думаете: а не поехать ли в Израиль? Знайте, он поразит вас. Но понимание придет позже. Атмосфера и люди — главная составляющая этого непостижимого пространства. Если у вас есть внутреннее движение навстречу удивительному миру — смело покупайте билет и езжайте!
Я давно хотела ощутить себя на земле, где каждая песчинка — история… Идея посетить Израиль возникла давно. И вот мое путешествие сложилось.
Тель-Авив.
В аэропорту было спокойно и почти безлюдно. Суббота. Шаббат. Седьмой день недели по еврейскому календарю — день отдыха иудеев, в который Тора предписывает воздерживаться от работы и передвижения в транспорте. Этот день посвящен вечерней службе, зажиганию свечей и праздничной трапезе.
КСТАТИ
Четвертая из десяти заповедей гласит: «Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай всякие дела твои. А день седьмый — суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих».
Однако Талмуд позволяет нарушать запрет, если жизнь человека в опасности. К тому же среди евреев 60% неверующих, для которых Шаббат — всего лишь выходной день.
Нам предупредительно посоветовали взять такси до отеля, потому что уже стемнело, дорожные развязки сложные, и в первый раз лучше добраться быстро и без проблем. А в воскресенье, когда все начнут функционировать, пожалуйста, мы вас ждем, приезжайте за машиной. Так мы и сделали.
В Москве снег, зябко, а мы в Тель-Авиве купаемся в море, загораем, болтаемся по магазинам, осваиваем архитектуру и настроение улиц, новую еду, знакомимся с людьми. Едем в Парк зверей. Пробуем израильское мороженое. Растворяемся среди многочисленных еврейских семей, которые вывозят сюда своих детей — мальчиков с пейсами, кудрявых девочек. Благостные молодые матери везут их в колясках, ведут за руки, папы в кипах успевают следить за ситуацией, отвечать на вопросы, звонить по телефону, думать, и много чего еще. Лемуры и сурикаты вытворяют забавные пируэты, дети орут и суют им булки. «Осторожно! Особо опасно! Львы! Из машин не выходить, окна не открывать! За вами наблюдает камера!» Львы вальяжно спят в центре большой огороженной территории. Зато чуть дальше страусы тупо и упорно, подбегая к машине, долбят клювами в стекло. У них страшные настойчивые морды, длинные, как шланги, шеи и мощные ноги, от которых хочется держаться подальше.
КСТАТИ
Зоологический центр Тель-Авив-Рамат-Ган «Сафари» открылся в 1974 году как Африканский парк. В 1981 году в нем оборудовали современный зоопарк и развлекательный парк. «Сафари» — это центр размножения в неволе многих исчезающих видов животных и птиц. Здесь занимаются уникальными научными исследованиями и принимают активное участие в проектах по возвращению животных в естественную среду обитания. В зооцентре существуют также спецкурсы по биологии и зоологии для взрослых.
Тель-Авив — «Холм Весны», как называли его первые репатрианты, в свете дня — радостный, уютный город, камерный, удобный и доброжелательный. На 15 километров растянулась променадом набережная. Облик его во многом сформирован незамысловатыми по дизайну белыми зданиями с каскадом террас в стиле баухауз. Из-за цвета, выгодного под ярким израильским солнцем, и многочисленности строений Тель-Авив называют еще Белым городом. За эту же особенность он включен в Список мирового наследия ЮНЕСКО. Он — второй по значимости в стране город, светский и деловой, центр промышленности и культуры, вмещающий в себя штаб-квартиры, посольства, фирмы и банки, редакции и издательства. Рождение государства Израиль, провозглашенное Бен-Гурионом, произошло здесь.
В уличных ресторанчиках мы наладились есть хумус — пасту из перетертого с чесноком, зеленью, лимонным соком, оливковым маслом и перцем турецкого гороха, и сытные лепешки, пить чай с мятой. Полюбили кафе у моря, где на завтрак подают вкусные молочные продукты, нежную слабосоленую рыбу, сладости и мучные изделия всех наивозможных вариантов, а ближе к вечеру — супы и мясо. И, например, десерт из свеклы с мороженым, чем вполне можно удивить искушенных. А еще — потрясающие вина, с гармоничными букетами и замысловатыми вкусовыми композициями, о которых хочется говорить, но еще больше — пробовать.
КСТАТИ
Среди 365 запретов, охватывающих жизнь благочестивых евреев, почти половина относится к пище. Кашрут (кошер) означает «пригодный». Иудеи строго соблюдают правила выбора продуктов, способы приготовления и запрет собирать урожай каждый седьмой год от начала завоевания евреями Ханаана. Буква «К» — общепринятый международный знак кошерности, действует с 50-х годов. В McDonald"s также используют только кошерные продукты, изменив с 1998 года ради евреев технологию приготовления гамбургеров. Мясо для него готовят не на сковороде, а на углях. А размер израильского Мак-Ройяла заметно больше общепринятого.
Гулять по Тель-Авиву — удовольствие! Улыбка, приветствие «Шалом!» — я вхожу в магазин кашне… Продавец советует: «Нужен контраст. Да, в этом есть. В других Вам не очень красиво. Важен контраст». Я покупаю два. У продавцов парадоксальный нюх: если я готова к покупке, замыкается цепочка, с пустыми руками я не ухожу. На рынке в Шук-Кармеле, кстати, та же история. Глаза разбегаются от обилия и пестроты. Огромные сладкие мандарины, свежие финики, душистая клубника, мясо, рыба — бери кисти и пиши эту красоту. А одежда? Пол- дня не хватит для примерок… Торговаться интересно, продавцы внимательные, если твои доводы логичны, снижают цену. Но один меня всё-таки обругал и ничего не продал. С рынка люди выходят нагруженные пакетами, как ослики. А как иначе?
Израильтяне дружественны. Готовы дать для звонка свой сотовый, подробно объяснить, что непонятно. А то и проводить. Как, например, Дэвид. Мы приспосабливались к карте. А Дэвид наблюдал за нами, стоя чуть поодаль, потом он подошел и предложил свою помощь. Разговорились. Бодрый 76- летний дедушка родом из Канады, в Тель-Авиве живет давно, работал «инженером по электрике». Дэвид пригласил нас к себе домой. Он выходил купить свежего хлеба. И вот мы сидим у него в гостиной, потягиваем банановый ликер, он угощает нас едой и рассказывает о семье, о родных, которые — живые и мертвые — на фотографиях. Дыхание войны… Девочки на фото, погибшие в годы Холокоста… Его религиозный отец… Это — племянники, они здоровы и счастливы. Дэвид заговорщицки сообщает, что, между прочим, пока Ципи (жена) в Париже, он встречался вчера со своей молодой подругой. Мы смеемся и идем с нашим гидом в центр. С Дэвидом интересно. На прощание он угощает нас в ресторанчике фалафелем. Евреи говорят, что рождаются с фалафелем во рту. А поскольку арабы думают о себе также, то это вечный спор: чей фалафель?
КСТАТИ
Фалафель — вареный турецкий горох (нут), измельченный в мясорубке с петрушкой, с добавлением соли, перца, чеснока, смеси пряностей и разрыхлителя. Мелкие шарики сформированы и обжарены в оливковом масле в глубокой посуде из хорошо перемешанной массы. Это самая популярная горячая закуска в маленьких уличных кафе, ресторанчиках и у продавцов-лоточников.
На окраине Тель-Авива, в Яффе, упомянутой еще в египетских письменах аж в 1600 году до нашей эры, покупаем сувениры. Этот древнейший город Палестины, в Ветхом Завете названный Прекрасным, согласно еврейской традиции, произошел от сына Ноя Яфета, построившего здесь самый южный порт после Всемирного потопа. Мы заходим в музеи и художественные галереи, и снова мучаемся перед выбором: в каком же из многочисленных ресторанов провести время? Идем на мост загадывать желание, и слышим вдогонку: «Эй! Бабушка! Бензин!» Это — три слова, которые продавец знает на русском. Мы забыли в сувенирной лавке пакет с подарками и вином… Отламывая булку, заставляем уличных кошек подниматься на задние лапы и кружиться вокруг себя. Чем не театр Куклачева? Город раскрывает свои объятья, щедро даря душе умиротворение и счастье. Стало темно. Море похоже на шумно фыркающего животного, незримого и огромного. Работают арабские бистро. В одном улыбчивый владелец на русском спрашивает: «Вы откуда? Из России? Хотите водки? Смирновка. Оставайтесь, посидим…" На берегу моря жизнь сосредоточилась и пульсирует маленькими фонтанчиками. Стоят машины, играет восточная музыка, молодые люди танцуют, едят, болтают. В старых кварталах города на темно-синем небе — россыпь голубых мелких звезд. Белые дома замерли в полупоклонах. Силуэтом — в переулке, на фоне вечера — кошка на мусорном бачке. Теплый, густой от специй и восточной еды, воздух. Состояние внутренней невесомости. Сон наяву. Маленькие музеи за стеклом. Это — магазинчики с удивительной утварью, мебелью, музыкальными инструментами. Завтра днем все это можно будет рассмотреть поближе, потрогать.
Самое интересное, что запланированное с вечера на следующий день всегда складывалось иначе, даря нам новые открытия.
Акко. Столица королевства крестоносцев неизвестного происхождения. По легенде, во время Всемирного потопа воды остановились у границы этого города, и выражение «до сих пор» на иврите стало названием Акко. С 2002 года Старый город внесен ЮНЕСКО в список всемирного наследия. Здесь мы отметим Новый год. Дождь. Я сижу в ресторане у моря, пью вино, смотрю как за стеклом темнеет. Краски сгущаются, а потом меркнут. Нет распрей между арабами и евреями, турецкие кварталы готовятся ко сну. Порт укутан невидимой теплой паутинкой. Я пытаюсь думать, как прожила этот год, и что со мной происходит сейчас. Предновогоднее волшебство появляется в воздухе…
Подходит владелец ресторана, угощает меня кофе по-восточному. Посетителей мало, погода сырая, ему нравится мой романтический образ, мои кудри, мои глаза. Нам обоим, в общем, приятно. Недолго беседуем, приходят мои cопутчики и забирают меня на вечеринку. По ходу, в одном из магазинов служащий сажает меня в массажное кресло и включает программу. Я получаю массаж, мы смеемся, поздравляем друг друга с наступающим Новым годом, и я говорю ему, что Израиль — прекрасная страна. Он и сам ее любит, свою страну, и желает мне всего хорошего. Я догоняю компанию, и вот мы в праздничном зале. Мы мало пьем, разнообразно едим и веселимся до упаду. Перезнакомились, кажется, со всеми. Сегодня все, кто здесь, — друзья. Хорошо организованная программа и созданная всеми нами атмосфера — праздник, большой и веселый. Давно же я так не отплясывала… Новый год отметили два раза — по московскому и местному времени, но, если честно, я не заметила, как он вошел в мир и в мою жизнь, и ничего не загадала. Здесь и не хочется загадывать. Ощущение, что уже все есть.
Ближе к утру мы приезжаем в Хайфу — третий по величине и значению город в Израиле. Израильтяне говорят, что работать надо в Тель-Авиве, учиться в Иерусалиме, а жить в Хайфе. Льет дождь, но он не мешает наслаждаться жизнью. Мы на самом верху, в Верхней Хайфе. Окно в отеле — от потолка до пола, вся панорама этого прекрасного живописного города, раскинувшегося на склонах библейской горы Кармель, как на ладони. Пейзажи, море, Нижняя Хайфа. Нам приносят корзину фруктов и шампанское. С Новым годом! Этот город — святыня бахайской религии. Но из- за дождя Бахайские сады закрыты. Музеи — тоже. Мы гуляем под зонтиками по Немецкой колонии и осваиваем одну из бесспорных достопримечательностей, доступную в дождь, — метрополитен, единственный в Израиле и самый короткий в мире, а потому внесенный в Книгу рекордов Гиннеса. Метро — подземный фуникулер, связывающий нижнюю и верхнюю части города, и нам есть чем развлечься. Затем едем на Галилейское озеро, воды которого, по легенде, никогда не смешивались с водами Иордана. Там Иисус обрел в свою веру Петра. Там самая старая синагога и первая христианская церковь. Такая благодать и покой, что искренне веришь: здесь возможно ходить по воде, это не сказка. Глубоким вечером в небе горизонтально лежит яркий, едва нарисованный месяц. Тонкими рожками он упирается в небо, а под ним горит одна — единственная звезда Вифлеема. Они сопровождают нас всю дорогу, и несколько раз мы выходим из машины любоваться этим прекрасным сюжетом.
Тверия — один из четырех святых городов еврейства, наряду с Иерусалимом, Хевроном и Цфатом, — по пути. В ней мы гуляем по ночным улицам, едим пирожки из слоеного теста с разными начинками — бурекасы, берем бутылку вина на остаток ночи и едем дальше. Наш путь лежит в Нетанию, приморский город в долине Шарон.
Утро. Синее- синее море. На каменной гряде рыбаки удят мелкую морскую рыбешку. Вода настолько холодная, что кажется горячей, колет иголочками и очень бодрит. Подворачиваю брюки, захожу по щиколотку и иду вдоль берега, сколько смогу.
Канун Шаббата. У сувенирной лавки стоит кареглазый, с пронзительным молодым взглядом, седовласый еврей. На макушке вишневая кипа в тон халату. Он бормочет молитву, внимательно смотрит на людей, руки — ладонь в ладонь; в них — шекелевые монетки. Мой шекель — тоже. Раскланиваемся.
Что делаем дальше? Осваиваем новые места! Проезжая расстояния из города в город, невольно восхищаешься пейзажами. Это — спокойные для глаза, с приятным сочетанием неярких красок и света, равнины. Гористые белые пространства. Желтые с красным — пустыни. Как если бы в одном путешествии, в одном полотне — соединились несколько. И если есть цель, к примеру, засветло доехать в новый город и погулять там, все- равно остановишься в каком-нибудь хвойном лесу, трогаешь рукой сосны, дышишь- не надышишься, под подошвой потрескивает осыпавшаяся хвоя…Сладкий свежий воздух, красота и глубина проникают в самое сердце, и оно радуется — себе и миру.
С таким ощущением я гуляла и по садам Ротшильда. В купальне термальная вода, летом туда ныряют люди, и приходят пить и купаться животные — лисы, например. Я бродила по развалинам римских терм, исследовала маршруты акведуков, которые и сегодня — русла термальной воды, многие века проникающей из недр земли, любовалась тысячами оранжевых маленьких солнц в мандариновых садах. Уже потом, на Мертвом море, мы очищали их от кожуры и вместо лимона использовали в утренний чай — красивые, сочные, но кислющие до невозможности, и с горчинкой. Пока не стемнело, из садов мы заторопились в Кесарию, к римским развалинам. Закончился день в уютном рыбном ресторане на берегу моря. Мы, разгулявшись в аппетитах, съели- больше не могли — морских продуктов и рыб, выпили вина и отведали хлебов. Израильтяне любят вкусно поесть и умеют готовить, хотя понятия «израильская кухня» как такового не существует. Кулинарные разнообразия определены жителями, прибывшими из разных стран и континентов. Впрочем, фаршированная рыба (гефелте фиш) уже давно стала литературным образом еврейской жизни…
И вот наш путь сложился к Мертвому морю. Вовсю шла война в Секторе Газа, а мы без страха и упрека продвигались именно в ту сторону, отважно намереваясь посетить и Эйлат. Родственники и друзья присылали километровые sms -ки, интересуясь, как же мы умудрились приехать в пору начавшихся военных действий. Но война шла где-то там, мы узнавали о ней из ТВ — новостей, да на дорогах появилось больше одетых в военную форму людей, а у шлагбаумов стали проверять багажники. В остальном все было прекрасно, и ничем не омрачено.
Ищем, где остановиться. Заезжаем в киббуцы. В некоторых выращивают, как вариант, апельсины жгучего зеленого цвета, но при этом невероятно ароматные и сладкие. Ну так, ради интереса своих возможностей и состязания на ежегодном сельскохозяйственном конкурсе. Киббуцы ангажированы. У израильтян популярен и развит внутренний туризм, и с пятницы по воскресенье вряд ли найдешь свободный номер. Эх, надо было нам позаботиться заранее о своем отдыхе… В итоге нас принял Эйн — Бокек. На въезде охранник на русском спросил, куда мы. А мы развели руками. Окончательно стемнело, мы в который раз жалели, что не забронировали номера еще в Москве. Но Бог управил нашу судьбу, и Виктор, наш новый знакомый, уже звонил кому-то. Нам предложили коттедж, недалеко от курорта — 5 минут ехать, 30 минут идти. Просторный, двухкомнатный, а изгородь на улице похожа на украинский тын. Этой же ночью, укутавшись в одеяла, при свете больших белых звезд мы сидели за столом на улице, потягивали вино и рассказывали друг другу истории из жизни. Носились галопом кошки, оравой, а утром заявилась детско- садовская стайка микро- котиков, и чья-то палевого окраса собачка, которая вылизывала мне руки между пальцами, умела ходить на задних лапах и с ходу запрыгивала на стол. Она доверчиво ластилась, шерстка ее пушилась и пахла шампунем, ошейничек на шее сидел изящно. Как только из-за крыши показывалось солнце, часов в одиннадцать, собачка была тут-как-тут. В то же самое время приходил мальчик, лет тринадцати, смуглый, с детскими пухлыми щеками, крупными черными глазами, в бейсболке, футболке до колен, и сланцах, которые были ему велики размера на 3. Мы отдавали мальчику деньги за следующий день. Он совершенно не по- детски, в мгновение ока, пересчитывал купюры толстенькими пальцами и ловко прятал их в карман шорт. Я всякий раз задумывалась, смогу ли я с таким же проворством и знанием дела хотя бы к старости научиться считать деньги…
Первое знакомство с Мертвым морем было шоком. Оно было МЕРТВЫМ! Ни движения, ни живиночки. Стоячая плотная вода, на дне соль, спрессованная в камешки- белые колючки. Тишина. Вода выталкивает. Утонуть невозможно, плыть невозможно. Да и нельзя. Соль такой мощной концентрации, что запросто выест глаза. Мертвое море — самая низкая точка земного шара. И, представляя это, ощущаешь себя песчинкой на дне бассейна. Днем, фантазируя, что впадина — гигантский гамак, часов до четырех хорошо лежать на пляже, впитывать каждой клеточкой тела горячее, щедрое солнце. Окунаться в плотную маслянистую воду. Если ее сразу не смыть, минуты через три выглядишь снеговиком. Поэтому ритуал: мертвая вода — живая вода, три раза, и я — красавица! Целебная грязь (после нее кожа шелковая, а волосы пушатся как шерстка у той собачки, что прибегала в гости), кремы и маски — и по приезде домой, между прочим, не я одна отметила, какой гладкой и ровной стала моя кожа, покрытая нежным загаром.
КСТАТИ
По легенде, воду и грязи Мертвого моря использовала для омоложения царица Клеопатра. Упоминания о нем сохранились в работах Аристотеля, Флавия, Галена. А первые современные клиники появились сравнительно недавно, в 1967 году. Ни в одном океане или море не растворено столько минеральных составляющих: 50 миллиардов тонн минералов 21 вида, включая ионы натрия, магния, кальция, брома, калия. Ионы этих элементов входят в состав лимфы и плазмы крови и нуждаются в постоянном восполнении, в том числе из внешних источников — непосредственно через кожные покровы во время купания и воздушных ванн. А 12 из содержащихся в этом море веществ не встречаются больше ни в одном природном водоеме.
Я сижу на веранде ресторана. Окружающий цвет — сиренево-голубой. В момент, когда солнце садится, горы Иордании и море сливаются — в белый. Воздух становится карамельным, уютным. В последний раз краски вспыхивают розово-фиолетово-голубым по всему горизонту, всему пространству, и ночь цвета индиго окутывает землю. Ветви деревьев в свете фонарей желтые, как песок. На противоположном берегу Иордания. Видно как зажигается свет в домах. Официант спрашивает: «Вам холодно?» Он приносит свою теплую кофту, накидывает мне на плечи, укрывает кашне. Подогревает вино. От его заботы хорошо. Приготовлена на гриле пиранья, она одета в гарнир, как в пышное платье. Вкусен хлеб, мелкая подрумяненная запеченная картошка в деревянной глубокой тарелке, салат. У Альберта внимательные ласковые еврейские глаза. Он спрашивает: «Почему вам всем так нравится Израиль?» А как Вы думаете, зачем всех нас зовет ваша прекрасная страна? Чуть позже спрашивает: «Можно угостить Вас чаем?». Да. Я сижу на веранде и смотрю в темноту, где на той стороне, в Иордании, кто-то тоже пьет черный чай, поданный заботливой рукой…
В канун Рождества мы приглашены в гости, поэтому меняем маршрут и отправляемся не в Эйлат, а в Иерусалим — миф сокровенный… В придорожном, совершенно киношном кафе под открытым небом, на обратном пути пьем чай с лимонной травой. Никто не хочет уезжать отсюда, все сидят и сидят за столиками с хипповскими рисунками. Кайфово потому что, и у владельца — ковбоя открытое и доброе лицо.
Иерусалим. Единая и неделимая столица Израиля, центр трех религий.
КСТАТИ
Иерусалим сегодня — мегаполис с населением более 700 тысяч жителей. Он условно поделенн на три части: Новый (за пределами старых стен), Старый (внутри стен, построенный в 1536 — 43 гг османским султаном Сулейманом Великолепным) и Древний (библейский Иерусалим, находящийся на территории Нового города, но скрытый под землей).
Первое место, куда привели нас ноги, — христианская церковь. Уставший от человеческого потока и сетований батюшка отпускал страждущим грехи. Наши тоже отправились в компанию отпущенных.
Мы едем в еврейскую семью, к нашему другу. В Иерусалиме христиане совершают крестный ход. Наше причастие состоится в полночь у волшебного дуба, символа Лаш- Вута. Дуб старый, огромный, с зазубренными мелкими темно — зелеными листочками. Кроме нас у дуба парочка. Свидание.
Сваленные в кучу велосипеды и разноцветная обувь — сообщение, что в коттедже, увитом виноградной лозой, многолюдно. Дом веселый и обжитой. Из прошлой жизни в России в нем большая библиотека на русском. Детская деревянная лошадка, на которой отец семейства скакал, будучи крохой. Эта лошадка — переходящее наследство, от одного к другому, его шестерых детей. Пианино, купленное у Шаинского. В доме живет квадратная собачатина на куцых лапках, Мокко. На призыв о еде она возникает из ниоткуда и мгновенно сглатывает кусок налету, с любого расстояния вытянутой руки. За разговорами наступает утро…
Мы в парке. В нескончаемом потоке детей с любопытством изучаем уже знакомый нам, представленный как на ладони, Израиль.
КСТАТИ
«Мини — Израиль» — развлекательный парк. Здесь можно увидеть 350 макетов всех основных достопримечательностей страны. Выполнены они в масштабе 1: 25 с максимально возможной точностью.
И вот он, город всем городам, — Иерусалим. Белый, каменный, непостижимый и глубокий, как сон или тайна.
Я иду, куда идут мои ноги. По улице. Кажется, она ровная, но я попадаю совсем в другую, чем планировала, часть города, потому что улочка изогнута полукругом, я иду по спирали. Девушка с книжкой в руках хочет выяснить, куда ей? «Слиха, ани ло мевина." (Извините, я не понимаю). Старик с пейсами, в черном пальто и широкополой шляпе показывает пальцем на карте место, и тоже хочет узнать, как пройти. Нас троих спасает молодая еврейская мать, энергичная и жизнерадостная. Она видит нашу растерянную компанию, и быстро объясняет каждому его маршрут. «Тода! Тода!» (Спасибо! Спасибо!) — в три голоса благодарим мы ее, и отправляемся — каждый — своей дорогой. На моем пути возникает кафе — с капуччино и дивным десертом. Неспешно и в удовольствие люди проводят время, атмосфера приятная и расслабленная. Я могу посмотреть, что же я нафотографировала …
В Иерусалиме я абсолютно счастлива.
Следующие дни сложатся в новые знакомства, прогулки по Старому городу, на Масличную гору, в арабские кварталы и по маршруту христианских святынь. В разговоры о жизни, об истории и религии, в анекдоты. Я запомню руками камни, которые я трогала, и к которым прижималась щекой. Моя душа будет наполнена благодарностью и покоем, и я почувствую, что буду жить вечно и никогда не умру… У Стены Плача я забуду, какое желание хотела загадать, и попрошу всем людям здоровья, добра и мира…
Иерусалим спокойно и просто лежит своими порогами, принимая всех, как любящий родитель, научивший ребенка ходить. Как в еврейской притче, в первый раз, подхваченный заботливыми руками, ты испытываешь благодарность и доверие, а второй раз, упав, чувствуешь жизнь… Иерусалим — это энергия, тонкая, холодная, пронзительно — звенящая, как Космос. Это — твоя душа. Источник жизни.
Откуда я все это знаю? И что все это — правда? Иерусалим — город, неподвластный логике.
Уезжаю я легко. Меня даже не напрягает двухчасовой досмотр багажа. Из любви к вояжам я посещала арабские страны, а это — повод меня задержать и долго допрашивать.
В Москве по дороге из аэропорта любуюсь закатом. «Красиво, да?» — спрашивает водитель. «Красиво. Знаете, вчера мы ехали вдоль такого же забора, который разделял арабское и еврейское — поселения. В гамме цвета, что возникает на Мертвом море ближе к вечеру. Сегодня она такая же в Москве. Сюжет разный, цветом картинка похожа».
Водитель расспрашивает меня об Иерусалиме.
«Иерусалим — он повсюду. Его аура распространяется на весь земной шар. Святое место, куда ведет все на свете. Потому что он связан с небесами», — вспоминаю я чьи-то слова…
Мое знакомство с Израилем не закончено…
КСТАТИ
Въезд в страну безвизовый.
Разница во времени — отстает от московского на 1 час.
Денежная единица — шекель (100 агорот). Валюту можно обменять в банках и любых обменных пунктах приблизительно 1 USD= 3, 59 NIS или 1 EURO = 5, 08 NIS.
Государственный язык — с 1948 года иврит (второй государственный язык страны — арабский).
