Его звали Лугдунум. В честь древнего кельтского бога, который был — то ли светочем, то ли вороном… Довольно странный разброс, скажете вы, но эти древние боги, они всегда были многофункциональными. А может быть, это просто трудности перевода… согласитесь, сейчас сложно найти кого-нибудь, кто владел бы древнекельтским. Но как бы там ни было, римляне, когда пришли сюда в первом веке до нашей эры — переименовывать его не стали. И совершенно, поверьте, их не волновало, что город их новый носит имя какого-то чужого бога. Да и пусть себе носит! Римляне занимались чем угодно, войной, политикой, кроме религии. Во что там верит население их огромной империи — да какая разница, если оно не бунтует, не бастует, платит налоги и не выходит из повиновения? А галльские племена из окрестностей Лугдунума — хоть и были не в восторге от прихода на их земли римлян, но тем не менее довольно быстро «ороманились», и новое образование в пределах бескрайней Римской империи — Галлия Лугдунумская — стало мощным и преданным оплотом Рима при его дальнейших походах в германские земли.
По результатам недавних социологических опросов, французы на вопрос, в каком городе Франции они хотели бы жить, дружно назвали Лион. «Город света» уверенно обскакал на повороте даже Париж — кстати, тоже один из древних римских городов, но вот только я не уверена, что в этом есть хоть какая-то заслуга римлян. А чья же тогда? Пойдемте разбираться… что же это за город, в котором хотят жить все французы.
Поскольку Лион мне был разрекламирован по полной, разумеется, мне не терпелось с ним познакомиться. Какой же он, лучший город Франции??? Насмотревшись фотографий в интернете, я почему-то решила, что в архитектурном плане он похож на османовский Париж — и эта мысль меня воодушевила, парижские бульвары мне очень созвучны. И чего я уж точно совершенно не ожидала — что жилые района Лиона вызовут у меня ассоциацию…. с Берлином. Такие же прямые, как стрелы, улицы-проспекты, модерновые дома и везде, куда ни бросишь взгляд — торчат башенные краны.
«Лион — город-стройка» — сказала я.
«Лион — город для молодых. Он очень динамичен и нацелен в будущее» — ответили мне.
Слава богу, на подъездах к центру города стало появляться что-то, слегка напоминающее Париж времен Второй Империи, и меня отпустило. Но башенных кранов меньше не стало… Лион и правда, видимо, развивается просто семимильными шагами.
Лион, как и подобает всем городам, чья история начинается в каком-нибудь незапамятном …. году до нашей эры, напоминает слоеный пирог. Или, скорее, многовековое дерево — где закольцована вся его долгая жизнь. Но в Лионе граница между древним и старым, старым и новым — ощутима в прямом смысле слова. Она существует. Я, признаться, не ожидала, что Лион окажется настолько «городом контрастов» — а вот эксперты из Юнеско это очень даже заметили, и особенно заострили на этом внимание, занося центр Лиона в список своего (и нашего) культурного наследия.
А еще Интернет тиражирует на весь мир расхожую формулу что «Лион — это самый французский город Франции». А вот что проносится у вас перед глазами, когда кто-то говорит — «французский»? Палево-песчаные османовские многоэтажки с коваными балконами? Островерхие крыши, круглые башенки и обязательный регулярный парк бесчисленных французских замков? Каменные средневековые городки с рвущимися в небо шпилями готических соборов? Забудьте, это не Лион. Лион разорвал в клочья мои представления о том, как может выглядеть «самый французский город». Я долго не могла понять, как же мне сложить этот паззл, как же мне свести воедино все эти слои, эти кольца, пока наконец не плюнула на эти монтажные работы. В конце концов, вокруг солнца тоже крутится восемь планет, каждая со своей орбитой, и ничего, им это совершенно не мешает!
Реки. Путевку в жизнь Лиону дали две великие реки Франции — Рон и Сона. Нам привычней говорить — Рона и Сона, видимо для красоты звучания мы, ничтоже сумняшеся, сделали Рона женщиной:) Тогда как он — мужчина. Безапелляционно. И иначе вряд ли Лион вообще мог появиться на свет. И ведь что обидно — так это то, что после их слияния свои воды в Средиземное море несет один только Рон! О красавице-Соне все просто забывают… Определенно, этот мир принадлежит мужчинам:)
Реки в Лионе совершенно разные. По ним безошибочно можно определить, кто тут мальчик, а кто девочка. Рон широкий, вольный и просторный. У его набережных пришвартованы старые баржи, сейчас переделанные в рестораны и ночные клубы — это одно из самых приятных и престижных мест вечерних тусовок. Остальные набережные отданы любителям прогулок и пробежек, на одной из них даже организован большущий досугово-спортивный клуб с огромным плавательным бассейном на открытом воздухе.
Сона другая. Она, как истинная француженка шарфиком, украшает себя изящными подвесными мостами. Первый — тонкий и воздушный мост Сан-Жорж — волшебно смотрится на фоне холма Фурвьер. Лучшего места для фотосессии, наверное, еще придется поискать! А еще мне очень нравится слово, которым во французском языке обозначают такие пешеходные мостики — пасрель. Ведь звучит, согласитесь? :)
Кроме пасрель Сан-Жорж еще одна эстетическая гордость Соны — мост Дворца Правосудия. Да и сам Дворец Правосудия тоже очень ничего, что уж тут скрывать — монументальный фронтон из 24 колонн особенно эффектно смотрится ночью, когда подсветка раскрашивает его в цвета французского триколора.
Лион расцветает с наступлением темноты — когда заходит дневное светило, он полностью оправдывает свою славу «города света». Вообще фестиваль городской иллюминации проходит тут в первую неделю декабря и, говорят, это совершенно фантастическое зрелище — но и просто городская подсветка не менее хороша.
Обратите внимание на набережные — видите, как они светятся? Но нет, это не часть городской иллюминации. Это — весьма необычный подход к организации парковочных мест. То, что издалека можно принять за любопытный прием мастеров-осветителей — на самом деле всего лишь свет, который пробивается сквозь конструкции двухуровневых парковок, которые собственно и формируют собой набережные. Удивительно — это не то слово! Как вы можете убедиться — конструкции эти вполне проницаемы для воздуха и воды, неужели в Лионе никогда не бывает наводнений??? Видимо, да, потому что иначе располагать парковки в подобных местах было бы очень и очень рискованно…
Фурвьер. Доримских построек в Лионе не сохранилось. Римских тоже сохранилось немного, но все-таки они есть. Правда, выискивать их в наши планы не входило ну совсем — в конце концов, за лучшими их образцами лучше съездить в Италию, Лион же — город французский. Поэтому мы только краешком глаза зацепились за римский амфитеатр, расположенный на холме Фурвьер. Само название «Фурвьер» звучит настолько по-французски, что заподозрить в нем римские корни как-то и не приходит в голову. Но тем не менее — есть они и тут, некогда это место на холме над городом называлось «Forum vetus». Наверняка, кроме форума тут было и святилище — если место это чудесное приглянулось строителям базилики в двенадцатом веке, то наверняка оно точно так же приглянулось и строителям какого-нибудь древнего храма. Церкви редко вырастают совсем уж на пустом месте…
Итак, холм Фурвьер был тем самым местом, откуда все начиналось. И несмотря на то, что базилика, которая сегодня венчает этот холм — детище века девятнадцатого, сакрум этого места от этого никуда не делся. Увидев в интернете фотографию этой базилики — я не просто загорелась, я спала и видела ее во сне. Если даже внешне базилика производит очень сильное впечатление — то поверьте, вы просто представить себе не можете, что ждет вас внутри! Считаете, что уже все знаете о роскоши? Тогда вам в Нотр Дам де Фурвьер!
Сложенная из сияюще-белого камня, базилика представляет собой причудливый сплав византийских арок, готических башенок и изысканного скульптурного декора в лучших традициях готических соборов. Архитектор, построивший это чудо — Пьер Боссан — одним-единственным творением обессмертил свое имя.
Нотр Дам де Фурвьер была венцом его карьеры и, как он сам считал — делом всей его жизни. Талантливый юноша обучался архитектуре в парижской мастерской Анри Лабруста — Лабруст был новатором от архитектуры, в той же мере инженером, в какой и архитектором — именно он начал впервые использовать металлические конструкции при проектировании зданий, и его архитектурная школа была одной из лучших и передовых.
В 1845 году Боссан едет на Сицилию — и эта поездка в корне ломает все его представления об архитектуре, потому что там он знакомится с византийским наследием ее знаменитых соборов — Палатинской капеллы и Чефалу. Именно там зарождаются в его голове первые проекты реконструкции главной лионской церкви. Я покажу вам потом еще одну церковь в Лионе работы Боссана — и вы сами сможете оценить, насколько она отличается от Фурвьер.
Базилика строилась 12 лет, но даже и этого времени не хватило на то, чтоб окончательно завершить ее изумительнейшую внутреннюю отделку. По большому счету, окончательно все работы были завершены только в 1964 году — представляете себе? Спустя 92 года после начала строительства! Но если вы еще раз вспомните, чем вдохновлялся архитектор… То, наверное, вы уже представляете, что вас ждет внутри. Ну что, заходим?
Золото стекает с высоченного сводчатого потолка… струится по стенам, заполняет собой все пространство вокруг. Золотой свет… миллионы маленьких солнц, реинкарнации в миллионах кусочков золотой смальты, покрывающих стены базилики. Древнее, роскошное византийское искусство мозаики — давно уже никто не тратит годы труда, выкладывая из крошечных квадратиков стекла роскошные сияющие картины, былое мастерство утеряно навсегда, и тем удивительней дня меня было узнать что, оказывается, где-то была предпринята подобная попытка его возродить! Созданное не в пятом, шестом веке, как шедевры равеннских церквей, и даже не в четырнадцатом, как последние «звездные» мозаики Константинополя… А почти что в наше с вами время. Это было тем более поразительно — что об этой базилике почему-то очень мало кому известно!
И ведь что удивительно — Пьер Боссан еще при жизни столкнулся с критикой своей работы. Мнения диаметрально разделились — критики считали его творение чересчур вычурным, варварским, неподобающим для религиозного учреждения… на что, впрочем, сам Боссан отвечал, что «для Богородицы ничто не может быть чересчур». А я подумала вот о чем… наверное, это тоже некая эволюция человеческого сознания, которое идет не просто по пути упрощения — а иногда откровенной деградации. Почему мы сокрушаемся об утерянном золотом убранстве Айя Софии, хотя никогда даже в глаза его не видели — может быть, именно потому, что не видели? Или потому, что это было сделано полторы тысячи лет назад? Или потому, что это было сделано в Византии, и принято считать, что раз так, то это — шедевр? Но как бы то ни было, те мозаики — это ведь не было чересчур для религиозного учреждения, не так ли?
Но всем этим мыслям я начала предаваться несколько позже. Сначала я просто стояла — стояла с открытым ртом, и далеко не сразу обрела способность двигаться. Способность соображать вернулась еще позже. Сказать, что я была ошарашена — это не сказать ничего… Кругом золото, лепнина, скульптура и опять золото… чтобы золота не казалось слишком много — его разбавили нежно-зеленым, таким, какой бывает молодая весенняя зелень, и может быть поэтому впечатление интерьер базилики производит не перегруженное, а именно какое-то весеннее, легкое и радостное. Все-таки византийцы создали потрясающе искусство — ты просто смотришь на эти мозаики, а душа сама воспаряет к небесам…
Сколько времени я там парила — я не помню. Помню только, что это было долго. Базилика произвела эффект разорвавшейся бомбы, причем как минимум водородной — меньше всего я ожидала обнаружить что-то подобное во Франции! Утонченная монохромность французских готических соборов, расцвеченная лишь бликами витражей, идеально выверенные пропорции, четкие линии и ничего лишнего — вот что я привыкла видеть во Франции, а тут — такое восточное буйство. Нотр Дам де Фурвьер стала эстетическим шоком.
Мы вышли на свет божий из сияющего полумрака базилики, к тому невозмутимому каменному льву, который встречает у входа всех гостей Богоматери. Несмотря на широко распространенное мнение, царь зверей к названию города отношения имеет мало. Считается, что современное звучание названия города — «Льён» — это все-таки трансформировавшийся до неузнаваемости Лугдунум, который, может быть от сложности и неблагозвучности, сначала превратился в Лугдум, потом от него отпали все твердые согласные, изменив название до Луум, а под конец уже и «ум» трансформировался в «он». А лев, который встречается тут повсюду — ну просто не более чем удачное использование омонима.
Если вы завернете за левый угол базилики — то сможете обнаружить то, что осталось тут от ее прародительницы. Это капелла с позолоченной статуей Девы Марии, которая в хорошую солнечную погоду сверкает, как заправский маяк, и отлично видна практически из любой точки города. Капелла — единственное, что уцелело, когда церковь была разрушена гугенотами.
А вот если вы сразу повернете направо… то тут не меньшим потрясением, чем сама базилика, может стать вот эта металлическая штуковина. Не надо себя щипать, это не галлюцинации — у лионцев и правда есть своя Эйфелева башня! Правда, не в натуральную величину — денег не хватило, наверное — а только третий, самый верхний ее ярус. Башня в Лионе — называется она, кстати, просто: «Металлическая башня» — появилась всего на пять лет позже башни в Париже. То есть в столице еще не успели обсохнуть перья у тех, кто так рьяно строчил памфлеты против творения Гюстава Эйфеля, а у него уже нашлись поклонники и повторители! И как вы думаете, кто это был? А вот не догадаетесь… республиканцы! Совсем недавно же рухнула Вторая Империя и установилась Третья республика — слава богу, новым республиканцам не пришло в голову, как их предшественникам, громить церкви и монастыри, но строительством нового, тем более такого роскошного, храма они были недовольны. Я подозреваю, критика Боссана тоже исходила из их уст… Вот и не нашли ничего лучше, как воткнуть рядом с базиликой образец новой, «пролетарской» архитектуры. Судьба башни, кстати, полностью идентична судьбе ее прототипа — она тоже служила входом на Всемирную выставку, но только в 1914 году. Но на этом сходство и заканчивается — на Металлическую башню не стоят очереди, потому что для посещения она закрыта.
С Италией в сердце. Внизу, у подножия холма Фурвьер, раскинулся Вьё Лион — старый средневековый город, совершенно непохожий на те средневековые французские вилли, которые мне приходилось встречать до этого. Лион продолжает, как фокусник со стажем, вытаскивать из рукава все новые и новые сюрпризы… На полпути с холма Фурвьер в старый город находится шикарный пятизвездочный отель «Вилла Флорентина» — все туристы притормаживают на площадке перед его воротами, чтоб полюбоваться шикарными панорамами на центр города и кафедральный собор Сен-Жан. Отель носит такое название не просто так, он действительно построен в стиле флорентийских ренессансных вилл — но это не какая-то стилизация «алла фиорентина», это самое настоящее флорентийское палаццо. Во Франции.
А рядом с «Виллой Флорентина» начинается узкая улочка-лестница, которой пользуются все, кому хочется поскорее попасть в старый город — и тут чувство дежа вю начинает накрывать еще сильнее. А уж когда спустишься по ней в самый низ… становится совершенно очевидно — итальянцы в Лионе были. Потому что иначе как еще объяснить то, что старый город Лиона так похож на итальянские города??? Да и не надо никак это объяснять — это действительно так. Итальянцев в Лионе было много. Лион — это же самый крупный и экономически развитый город региона. Лион — это же крупные религиозный центр, вспомните хотя бы два Лионских собора, которые случились тут в первой половине четырнадцатого века… Лион просто великолепен с точки зрения судоходства — тут целых две крупные и полноводные реки, что быстро делает его центром европейской торговли. А где торговля — там деньги, а где деньги — там банки. А где в ренессансной Европе банки — там, разумеется, Медичи. Опять-таки, Италия хоть и за горами — но недалеко…
Медичи не только активно кредитовали французский королевский двор — они еще и дали Франции двух королев. Я думаю, вы помните — Екатерина Медичи, жена короля Генриха II, и Мария Медичи, супруга Генриха IV Наваррского. Гордые флорентийки не просто приезжали во Францию с полным набором собственных привычек — Люксембургский дворец в Париже, который Мария Медичи построила для себя, выдержан в стиле итальянских ренессансных вилл — но еще и привозили с собой многочисленные свиты, которые начинали обживаться на французской земле, не теряя своих привычек и любви ко всему родному, апеннинскому. В общем, все это — суть причина того, что лицом средневековый Лион слегка смахивал на итальянца.
«Кулёр» у некоторых домишек старого Лиона тоже вполне себе итальянский — бежевая, терракотовая, розовая штукатурка… Но вот сквозь окна-арки можно разглядеть кое-что интересненькое и уж совсем не итальянское. Это трабули — специалитет Лиона, даже слово это больше нигде, как в этом городе, не встречается. Трабули — это проходы и переходы, расположенные внутри домов, причем они могут быть как горизонтальными — как обычные длинные коридоры, так и вертикальными — как вот эти винтовые лестницы.
Моя мама, которая побывала в Лионе больше десяти лет назад, рассказывала, что тогда еще можно было вволю полазить по этим чудо-трабулям — сейчас такой возможности уже, к сожалению нет. Потому что все они находятся в частной собственности и все они закрыты — видимо, владельцам набили оскомину шастающие повсюду туристы. Нам удалось поймать только один открытый трабуль — и то сразу же, как только мы сунули туда свои носы, кто-то невидимый нажал на кнопочку, и дверь начала медленно закрываться. Пришлось ретироваться. А жаль… потому что это действительно очень любопытно.
Сеть трабулей прорезает изнутри весь город. Доподлинно неизвестно, когда именно они появились — наиболее распространенная версия говорит о римских временах, когда по этим коридорам жители могли быстро попасть к реке. В 15–16 веке началось движение в обратном направлении, в них прятались от воды — трабули использовались ремесленниками-шелкопроизводителями. Крытые проходы помогали им перетаскивать тюки с шелком из одного места в другое, не замочив капризный материал под дождем. А потом ткачи переселились из Вьё Лиона на холм Круа-Русс — и тут трабули строились уже осознанно. Согласитесь, ведь куда легче переносить тяжелые тюки не в обход всех улиц и перекрестков, а вот так, напрямую сквозь городские кварталы.
Множество жизней спасли трабули и во время Великой Французской революции, и во время Второй мировой войны — коренные лионцы, знавшие систему потайных коридоров как свои пять пальцев, легко уходили от любой погони и прятались в этих лабиринтах.
Говорят, что самые старые и интересные трабули сосредоточены в квартале Сен-Жан вокруг одноименной улицы. Но и тут же их тяжелее всего обнаружить. Конечно, за исключением знаменитых башен на рю Бомбард и площади Нёв Сен-Жан, где трабули можно увидеть невооруженным взглядом, но вот попасть туда, к сожалению, не получится — все закрыто-заперто. Но не расстраивайтесь, даже если вам не удастся выловить ни одного трабуля… в Сен-Жан и без этого есть чем заняться. И в первую очередь стоит сходить в одноименный кафедральный собор. Но туда мы пойдем уже в следующей серии. Вам, наверное, уже пора отдохнуть от моих писаний, а я тем временем пойду сочинять продолжение:) А tout à l’heure!
Теги:
Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм
