Среди пафосных улиц владивостокского центра запрятаны такие кварталы, где по сей день нетрудно представить сюжеты старых гонконгских боевиков — остатки чайнатауна и «маленькой Японии» по-русски.
Весь Владивосток знает, что в ближайшие годы эти кварталы снесут.
Знает уже без малого столетие…
Миллионка — китайский квартал, существовавший во Владивостоке в конце XIX — первой половине XX века.
Китайцы пришли на эти берега всего за несколько десятилетий до основания Владивостока. Прежде, 1500 лет назад, тут уже было мощное государство Бохай, сменившееся империей Цзинь народа чжурчжэней. Но последних втоптал в пыль Чингисхан, и цивилизация оставила Приморье на полтысячи лет.
Потомки чжурчжэней в этой периферии превратились в малые таёжные народы типа нанайцев или удэгэйцев, однако ближе к земле Хань у них нашлись и другие потомки — маньчжуры, в 17 веке ставшие хозяевами Китая.
Но императоры Цин глядели на юг, Приморье и Приамурье контролировали только на бумаге, а в такие углы любого государства прямая дорога тем, кто не в ладах с законом.
Так в Уссурийской тайге оформились манзы, они же паотуйцзы — «бегущие ноги», китайский аналог казаков, из поколения в поколение бравших в жёны туземок.
В Приморье эти креолы растили женьшень и опийный мак, ловили трепанга, краба и кальмара, мыли золото и продавали таёжным народам китайские товары.
Для места, где вырос Владивосток, у них было своё название — Хайшаньвэй, то есть Залив Трепанга. Так же и русские в обиходе называли манзами всех китайцев Южного Приморья, хотя к тому времени это было уже не вполне актуально: первые века династия Цин хранила родную Маньчжурию от поглощения народом хань, но с середины 19 века потрёпанному европейской экспансией Китаю было уже не до того.
В Маньчжурию хлынул поток переселенцев, в первую очередь из провинции Шаньдун в бассейне Хуанхэ, и именно эта беднота из лёссовых полей, а не таёжные манзы, особенно рьяно стремились в молодой богатеющий город. Морской порт в Золотом Роге дополнили причалы джонок в Семёновской бухте — нынешней Спортивной гавани.
Уже в 1860 году в порту Владивосток имелось две фанзы (китайский дом) постоянно проживающих китайцев.
В 1867 году в посёлке насчитывалось уже до 20 манзовских жилищ.
У Российской империи было много городов-«окон».
Петербург сочетал роль «окна в Европу» и столицы, но хотя населяли его в подавляющем большинстве русские, важной частью Северной столицы оставались немцы и голландцы, итальянцы и французы, поляки и шведы, эстонцы и финны.
Облик Одессы, этого окна в Средиземноморье, определяли евреи, греки, болгары, албанцы и даже арабы.
Окном на Средний Восток служила Астрахань, пожалуй самый многонациональный город, историю в которой в ней писали армяне, кавказцы, бухарцы, персы, индийцы и кочевники Великой Степи.
Ну, а Владивосток был окном того, что позже назовут Азиатско-Тихоокеанский регион, и до революции этот город невозможно было представить без китайцев, корейцев, японцев.
Семёновский покос над бухтой стремительно превратился в Семёновский рынок, к которому и относилось первоначально название Миллионка.
Название вполне характеризует масштаб: «да их там миллион!», и «миллиону» этому надо было где-то жить. Ближайшие к рынку кварталы по обе стороны Семёновской улицы, между Транссибом и морем, превратились в комплекс гастрбайтерских обещежитий, в первый чайна-таун России.
Главным отличием Миллионки от Корейской слободы или моннаев Нихондизн-мати было то, что китайцы ехали сюда именно на временные заработки.
То есть жители Миллионки были в подавляющем большинстве мужского пола, подданства империи Цин и положения в России нелегального. Более того, преуспевшие в этой круговерти китайцы-домоволадельцы предпочитали жить не здесь, а где-нибудь в Харбине, Шанхае или городах Шаньдуна.
Немудрено, что Миллионка быстро превратилось в дно — рассадник криминала, проституции, наркомании и эпидемий. На это дно охотно залегали хунхузы (китайские разбойники), беглые русские каторжане, лихие кавказцы, цыгане и просто все те, кто с законом был не в ладах.
Власти неоднократно пытались перенести Миллионку на Фельдшерские покосы, но фактически вняли этому решению только корейцы. Манзы же раз за разом игнорировали его или даже судились с властями.
И власти терпели потому что большинство китайцев занимались делами вполне легальными, да так хорошо, что уже к началу ХХ века стало ясно: без трудолюбивого безропотного «ходи» Владивостоку не прожить. В дни крупных китайских праздников город оказывался натурально парализован: сломанное было негде починить, насущно нужное — негде купить, и мусор с улиц — некому убрать.
Китайцы для городского хозяйства сами стали как опиум, особенно после русско-японской войны, когда в их маленькие цепкие руки перешли сферы, прежде принадлежавшие японцам.
Ну, а потом случилась Гражданская война, власть потеряла даже те зачатки контроля, что были, да вдобавок сам Китай сотрясало время перемен, похожая на феодальную раздробленность «эра милитаристов», выталкивая из Поднебесной всё новые толпы голодных.
Население Миллионки достигало 50 000 человек, хотя точно его, конечно же, никто никогда не считал.
Миллионку часто сравнивают с одесской Молдаванкой, московской Хитровкой, питерской Вяземской Лаврой, но все они были на её фоне образцами цивилизованной жизни.
В таком доме спокойно могло ютиться по 2–3 тысячи китайцев, живших на многоярусных нарах в разделённых ширмам клетушках. Неприхотливость китайцев поражала даже русских людей тех лет.
Однако даже в убогом быту китайцы не скатывались к идее «не до жиру быть бы живу», и не забывали про досуг. Достопримечательностью Миллионки были два китайских театра купцов Чана Шэнли и Вана Тынсина, в обиходе известные как просто Северный (1886) и Южный (1902).
Театр Шэнли располагался в глубине Миллионки, театр Тынсина — на её красной линии по Алеутской улице. Первый был гораздо больше, но грязнее и фактически «для своих», второй от русских кабаре отличался разве что репертуаром, поэтому частыми его гостями были и горожане из-за пределов Миллионки.
Советы национализировали оба театра, и Северному дали название «Красная Волна», а Южный превратили в кинотеатр с показом на китайском языке. Южный театр много раз перестраивался и к концу 1990-х превратился в ТЦ «Родина».
Накануне революции 1917 года Миллионка фактически представляла собой город в городе. Кроме китайцев, там проживали корейцы, евреи, представители кавказских национальностей, и другие.
Её обитатели могли годами не посещать европейскую часть города, так как все необходимое для жизни и досуга имелось в наличии в самой Миллионке.
Многочисленные проулки, проходные дворы и деревянные галереи, переброшенные над улицами, позволяли знающему человеку быстро пересекать целые кварталы.
Сердце Миллионки — так называют иногда удивительный двор, выполнявший в чайна-тауне роль центральной площади: там, где одна комната вмещает несколько десятков человек, уместнее квадратного метра — кубический. Как и Коулун, Миллионка приобрела неповторимую трёхмерность, когда наравне с улицами существовали лоджии и мостики на 2–3 этажах. Чайнатаун сделался объёмным лабиринтом галерей, комнат и лестниц, так что каждый квартал можно было пройти насквозь, не ступая на землю. Вот только формировались эти лабиринты спонтанно, планов их не было на бумаге, а потому от любой облавы завсегдатай Миллионки мог уйти за пять минут.
Местным было, что прятать. На Миллионке орудовали мафиози из крупных китайских городов, а с ними исправно конкурировали хунхузы, сочетая роли лесных разбойников и городских бандитов.
Ещё больше хунхузов здесь пряталось, и от каждой шайки свой человек приходил на Миллионку сбывать награбленное.
С преступными группировками соседствовали тайные общества, например «Цзайли», собиравшее тут средства на помощь китайскому сопротивлению.
Хунхуз Чжан Цзолинь в 1920-х годах контролировал Маньчжурию, а бандит Чжан Цзунчан стал его полководцем и покорил родной Шаньдун. Солдаты за глаза дразнили его «Три Не знаю» — ибо даже на вершине власти он не знал, сколько у него денег, наложниц и штыков. Но последних было по-настоящему много: бандит во главе армии — это уже батька-атаман!
Главной причиной ликвидации Миллионки в 1930-х годах стали вполне реальные японские шпионы, которых эти лабиринты укрывали так же, как головорезов или беглецов.
Фото из интернета.
В глубинах Миллионки же, где сыщиков ждут лабиринты комнат, нож в спину или яд, а посторонние ходят как раз-таки за нелегальными услугами, господствовал преступный бизнес.
Самым характерным его образцом были банковки — то есть игорные дома. Китайцы были страстными игроками, а сыграв разок, уже не могли соскочить, так как дальше ходили в долгах. Играли в маджонг, в карты и в кости, просто во всё, что играется. На всё, что только можно поставить — деньги, вещи, услуги, женщин, части тела и жизнь — свою или первого встречного. Последнее практиковали советские уголовники, и не прошедшие Миллионку ли каторжники привнесли этот страшный обычай? Проигравший мог остаться голым, лишиться пальца или уха или даже стать рабом.
Ещё чаще банковок встречались наркопритоны — «опиекурилки» и «морфиниловки». В первых использовались трубки и лампочки (в совокупности — что-то вроде кальяна), во вторых — тупые многоразовые шприцы. Опиум китайцы курили издавна, а англичане, владея Золотым полумесяцем и Золотым треугольником, сделали его куда доступнее, и через цепочку Опиумных войн поставили династию Цин на колени.
Наркомания охватила Китай ещё похуже, чем Россию — пьянство. Последнее тут, кстати, тоже процветало — пили манзы ханшин, то есть очень крепкую (до 60% градусов) водку. Притоны возникали в любой клетушке, и также стремительно исчезали, когда их местоположения становилось известно властям.
К концу существования Миллионки только выявлено было 38 опиекурилок и 21 морфиниловка.
Фото из интернета.
И если северная часть Миллионки славилась театрами, притонами и банковками, то в южной части из подпольных заведений преобладали публичные дома. Китаянок в них было немного — не своих же дочерей и жён сюда было возить из Шаньдуна?
Куда чаще плотскими утехами занимались потерявшие работодателей-соотечественников японки, беглые русские каторжанки и просто социальное дно.
Первоначально советская власть пыталась не предотвратить китайское засилье, а возглавить его: в 1924 году в этом здании открылся Клуб китайских трудящихся имени 1 мая, а в городе была развёрнута целая кампания по борьбе с нетерпимостью, когда за пренебрежительное высказывание о китайцах можно было нарваться на штраф. Китайцы, думается, охотно этим пользовались, а вот к социалистическому образу жизни не очень-то приобщались.
Кроме того, Миллионка являлась штаб-квартирой китайских объединений профессионального, делового и политического характера.
В доме китайца Цая на Алеутской улице располагалось Главное владивостокское китайское торговое общество, имевшее филиалы в Никольске-Уссурийском, Спасске, Имане и Хабаровске.
Председателем общества был богатый торговец Ма Шомо, владелец магазина и фирмы «Тунсунь».
Миллионка пережила революцию, гражданскую войну и интервенцию.
При этом большинство китайских домовладельцев уехало в Маньчжурию, оставив недвижимость на попечение доверенных лиц.
В середине 1920-х годов свертывание НЭПа вызвало постепенное сокращение численности китайского населения города. Если в 1926 году во Владивостокском округе насчитывалось 43,5 тысяч китайцев, то в 1929 году их число сократилось до 32,6 тысяч, а в 1932 году — до 16,6 тысяч человек.
Однако советский режим считал китайцев политически неблагонадёжными, и в середине 1930-х годов было принято решение о насильственной ликвидации Миллионки, которую Приморское оперуправления НКВД также считало центром японского шпионажа.
Затянувшийся капитализм Приморья неуклонно сворачивался, ходя перестал быть двигателем сферы услуг, да вдобавок Маньчжурия превратилась из вотчины полевых командиров в марионеточное государство Японии.
Советский Союз закрыл границу, то есть раз уехав домой, китаец уже не мог сюда вернуться.
с 17 апреля 1936 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление, гласившее:
«…ликвидировать „Миллионку“ малыми порциями под тем или иным соусом в течение 4–5 месяцев, то есть к осени сего года».
Объектом первых акций НКВД в мае 1936 года стали дом № 2 по Батарейной улице и № 5 по Пекинской улице (современная Адмирала Фокина).
По итогам операции жители домов были задержаны, а сами дома переданы горадминистрации для последующей сдачи в аренду или использования советскими учреждениями.
Первая акция НКВД вызвала многочисленные жалобы китайцев и протесты посольства Китайской Республики в Москве.
В связи с этим вопрос о ликвидации китайского квартала 17 июня 1936 года вновь рассматривался на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), которое рекомендовало органам госбезопасности соблюдать осторожность.
В дальнейшем отмечались случаи, когда сотрудники НКВД, допустившие превышение полномочий в отношении китайцев, подвергались взысканиям.
Всех обитателей ликвидируемой Миллионки, находившихся во Владивостоке на законных основаниях, было предписано обеспечить жилплощадью.
Сроки ликвидации китайского квартала были оставлены без изменений.
Только официально этот дом вмещал 500 жильцов и 50 лавок, фактически же НКВД в 1936 году извлек отсюда около 3000 китайцев.
В декабре 1936 года руководитель Управления НКВД по Дальневосточному краю Яков Визель информировал секретаря Приморского областного комитета ВКП(б) Мякинена: «На сегодня ни большой, ни малой «Миллионок» не существует. Все эти дома к данному времени в большей части отремонтированы и заняты служащими и рабочими организаций, арендовавших дома… За время с 1 января по 1 декабря 1936 г. выехали в Китай 4202 чел., в том числе до 1 мая — 672 чел. и с 1 мая, то есть с начала проведения опермероприятий по «Миллионке», — 3682 чел." .
Таким образом, Миллионка прекратила своё существование, однако большое число китайцев, ранее населявших её дома, в течение нескольких последующих лет продолжали проживать в других районах Владивостока и в окрестностях города. Вытеснение китайцев из Приморья завершилось в 1938 году депортацией последних 11000 человек в Синьцзян, внутренние районы ДВК и Казахстан.
Космополитичная эпоха подошла к концу, и из Тихоокеанской Одессы Владивосток превратился в Тихоокеанский Севастополь.
В настоящее время кварталы владивостокской Миллионки сохранились в той же конфигурации, что и были в начале XX века, с учётом постепенного разрушения в ходе эксплуатации.
Во многих домах Миллионки не предоставляются коммунальные услуги, в подъездах сохранились деревянные лестницы, двери и межэтажные перекрытия, а также деревянная кровля, износ которых весьма велик.
А помните недавний сериал о молодом Штирлице?
Там часть эпизодов фильма также была об этом квартале и снималась тут же.
«Король и Миллионка» — стритарт энтузиастов.
Яркая, эффектная, она не просто вписывается в облик этого уголка Владивостока, но и напоминает о его истории…
Символично, что именно на территории бывшего Семёновского рынка (Миллионки) в 2006–07 годах был построен храм Игоря Черниговского в память о погибших на службе сотрудниках правопорядка.
Сквер городов-побратимов и пара стел — русско-корейской дружбы (слева) и 50-летия окончания Второй Мировой войны с табличками на русском и японском языках.
В подготовке материала использованы сведения из Википедии и сайта:
© 2009–2024 Туристер.
При полном или частичном использовании материалов сайта прямая индексируемая гиперссылка
на www.tourister.ru обязательна.
