Музей-квартира Н.С. Голованова

Брюсов переулок можно смело назвать самой музыкальной улицей Москвы. Посудите сами, в доме 8–10, строение 2 расположился Союз композиторов России. Здесь жили Кабалевский, Хачатурян, Шостакович, Коган, Рихтер, Вишневская и Ростропович. Рядом в сквере установлен памятник Араму Хачатуряну (2006 г.).

Чуть дальше возле храма Воскресения Словущего на Успенском Вражке относительно недавно (2012 г.) был открыт памятник Мстиславу Ростроповичу.

Каждый дом по адресу Брюсов переулок имеет свою интересную историю. Дом № 7 известен как Дом артистов Большого театра (1933–1935, архитектор А. В. Щусев).

Здесь жили А. В. Нежданова, М. П. Максакова, Н. А. Обухова, Е. К. Катульская, певцы М. О. Рейзен, И. С. Козловский, И. Д. Жадан, А. С. Пирогов, Н. С. Ханаев, балерина О. В. Лепешинская, танцовщик и балетмейстер В. Д. Тихомиров, арфистка К. А. Эрдели, композитор С. Н. Василенко, скульптор И. Д. Шадр, художник Ф. Ф. Федоровский, актриса Е. Н. Ханаева, дирижёры Н. С. Голованов, А. Ш. Мелик-Пашаев и другие известные люди. От мемориальных табличек, развешанных на фасаде, рябит в глазах.

Я же хочу рассказать о Николае Семёновиче Голова́нове (1891 — 1953). В доме находится его мемориальная квартира, о чём также сообщает одна из табличек.

Сказать по правде, к особо рьяным ценителям музыки я не отношусь, но про музей-квартиру Голованова знал давно и очень хотел туда попасть. Дело в том, что Голованов являлся заядлым коллекционером живописи. Он собрал большую коллекцию, посмотреть которую вроде как легко, но на деле не так уж и просто.

Дело в том, что в квартире периодически проходят различные музыкальные мероприятия, и посему, хотя график работы и обозначен, без предварительной договорённости вы рискуете сюда не попасть.

В моём случае я шёл в музей в составе экскурсионной группы. Случилось так, что пока я бегал фотографировать таблички, экскурсанты в подъезд зашли и дверь прямо перед моим носом захлопнулась. Я уж было испугался, что не попаду в музей… К счастью всё обошлось, в подъезд меня запустили.

Нужно пояснить, что дом жилой и подъезд его вполне обычен. На этаже всего две квартиры. Музей-квартира Н. С. Голованова расположена на шестом этаже.

Забегая вперёд, скажу, что сотрудникам музея удалось создать ощущение не музея, а именно квартиры. Если театр начинается с вешалки, то и музей начинается именно с неё. По словам музейщиков, большая и широкая вешалка принадлежала Голованову.

Мы же, избавившись от зимней одежды, одеваем на ноги старые ещё советских времён бахилы, которые по-сути можно также считать музейными экспонатами.

Экскурсанты собираются в зале. Сидим, ждём гида. Выходит молодая девушка и начинает рассказывать.

Ну, а я, дабы читатель лучше понял кто такой Н. С. Голованов, на правах автора, предлагаю перейти в другую комнату, в прежние времена выполнявшую функции спальни.

На стене фотографии и плакаты, здесь же мебель и вещи, принадлежавшие дирижёру.

Одно окно выходит во внутренний двор, другое на Англиканскую церковь Святого Андрея.

Николай Голованов родился в Москве в бедной мещанской семье. В 1909 году окончил Московское Синодальное училище церковного пения со званием регента 1-го разряда (обучался у В. С. Орлова и А. Д. Кастальского).

С 1909 года выступал как хоровой дирижёр и композитор. Работал дирижёром Синодального хора. В 1913 году выступил в Певческой академии Берлина во время торжеств по поводу 100-летия Лейпцигской битвы.

В 1914 году окончил Московскую консерваторию по классу композиции С. Н. Василенко и М. М. Ипполитова-Иванова.

В 1915 году впервые выступил как симфонический дирижёр в концерте оркестра Большого театра и был принят в театр помощником хормейстера. В 1919–1928 и 1930–1936 — дирижёр, в 1948–1953 — главный дирижёр Большого театра.

Дебютировал в опере «Сказка о царе Салтане» Н. А. Римского-Корсакова.

Со своей будущей женой Антониной Васильевной Неждановой (1873–1950) Николай Семёнович познакомился ещё до Революции. Антонина была старше на 18 лет, но Николая это не смутило. Творческие люди живут другими критериями.

Детей у них не было, но брак был счастливым. Во времена НЭПа супруги часто выезжали на отдых за границу, но мыслей об эмиграции никогда у них не возникало. В 30-х годах, когда выезды за границу осложнились, супруги купили дачу на Николиной горе.

В некоторых случаях на концертах выступали вместе. Нежданова пела, а Голованов ей аккомпанировал. В настоящем про Нежданову помнят очень не многие, хотя с 1962 по 1994 гг. Брюсов переулок именовался в её честь — улица Неждановой.

Голованов был очень религиозным человеком. В музее мне довелось увидеть его фотографию, сделанную в этой самой квартире, где одна из стен сверху до низу увешена иконами.

После смерти дирижёра большинство икон было передано в Третьяковку. Здесь же осталось немногое. В партию Голованов не вступал, что для дирижёра Большого театра было делом неслыханным. Однако возможно, что благодаря именно этому, он сумел сохранить православные реликвии с мощами святых.

Как чуждый старорежимный элемент Голованов с середины 20-х подвергался беспощадной травле и критике. Его методы руководства оркестром были названы «головановщиной».

Голованов стремился «перенести в советский театр старые, буржуазные нравы и методы работы», был чересчур «консервативным» (в действительности — противился постановкам советского оперного «новодела»), отказывался продвигать молодых артистов, поддерживал «несправедливо высокие» размеры гонораров ведущим музыкантам.

Николай Семёнович вырезал из газет посвящённые ему карикатуры.

Впрочем, смешного тут было мало. Принятые партией и комсомолом «меры» обеспечили «преодоление головановщины» и имели результатом увольнение дирижёра в 1928 году, в 1930-м восстановлен, в 1936-м вновь уволен, в 1948-м восстановлен.

Тем не менее без работы Голованов не сидел. Он был востребован как профессионал самого высокого уровня.

В 1926–1929 годах возглавлял симфонический оркестр Московской филармонии («Софила»). В 1929 году создал Оперный радиотеатр. В 1930-м стал главным дирижером этого театра и московского радиоцентра.

В 1937–1953 годах — художественный руководитель и главный дирижёр Большого симфонического оркестра Всесоюзного радиокомитета (ныне Большой симфонический оркестр имени П. И. Чайковского) и Оперного радиотеатра Всесоюзного радиокомитета.

Одновременно, в 1936–1947 годах выступал с Оркестром народных инструментов (ныне — имени Н. П. Осипова, в 1937–1940 — с Государственным духовым оркестром СССР.

Отмечу, что первую государственную награду Орден Трудового Красного Знамени Голованов получил в 1937 году.

Большой театр эвакуировался из Москвы в августе 1941 году. Оркестр Всесоюзного радиокомитета в Ташкент не поехал, продолжая давать концерты. На стене музея можно увидеть плакат декабря 1941 года сообщающий, что весь сбор от концерта идёт в фонд строительства танков.

Изучая биографию людей, необходимо понимать ту эпоху, в которой они жили. Чем была вызвана кампания «головановщины»? В первую очередь тем, что вплоть до конца 30-х годов в советском искусстве сильны были так называемые революционные настроения, где напрочь отметалось всё старорежимное.

После ВОВ ситуация изменилась. С 1948 по 1953 гг. Голованов вновь дирижёр Большого театра. Он сумел поставить то, за что его до этого как раз травили, а именно: «Бориса Годунова»," Садко», «Хованщину», а также множество других опер.

После окончания войны Н. С. Голованов был награждён множеством орденов и медалей. Он лауреат четырёх Сталинских премий первой степени. Его супруга А. В. Нежданова также лауреат Сталинской премии.

Премия давалась не по совокупности заслуг, а за конкретные работы и достижения. Лауреатам вместе со 100 тыс. рублей выдавался ещё и орден.

Тут мы подходим к материальной стороне вопроса.

Голованов был человеком далеко не бедным, но деньги он заработал на вполне законных основаниях. Голованов, как человек старой закалки, предпочитал вкладывать в произведения искусства. В его спальне висит «Волшебная зимняя ночь» кисти М.Коровина.

Над входом в зал на посетителя смотрит картина М.Нестерова «Ангел печали» 1900 г.

Вернёмся в зал.

Здесь можно видеть работы художников 19-ого века.

М.Нестеров «Отцы пустынники и жёны непорочны».

И.Шишкин «Летом во ржи».

Почему не знаю, но все картины не подписаны.

Соответственно, каких-то художников мне узнавать удавалось, тогда как об остальных картинах я постоянно спрашивал у гида.

Девушка сказала, что одна из таковых висела ранее в Ватикане. Пустого пространства в квартире Голованова нет. Каждый уголок чем-то обязательно заставлен, каждая стена чем-то завешена.

Музейщики в этом плане ничего не переделывали. Именно так и выглядела при жизни прославленного дирижёра его квартира. И посему, глядя на его стол, кажется, что хозяин здесь, но именно сейчас он куда-то отошёл.

Если подлинность картин установить можно, то производство мебели так и осталось тайной. Обыгранные медными накладками, двери и мебель создают ощущение роскоши. Подобный стиль называется мещанским шиком.

Переходим в столовую. Здесь по центру главенствует длинный стол, покрытый зелёным сукном.

Интересный эффект получается если выключить свет, оставив одну лишь висящую над столом лампу. В этот момент исчезает всё, отчего собравшиеся должны были видеть только друг друга.

Впрочем, со светом лучше, ибо посмотреть здесь опять-таки есть на что. В столовой собраны: Васнецов,

Поленов, Коровин, Врубель.

Я знал, что у Верещагина есть картина «Мавзолей Тадж-Махал близ Агры. Индия».

Однако мне думалось, что она хранится не в частной коллекции, а в каком-то музее.

Рядом работа Жуковского «Река. Вечер».

Более всего меня удивила большая картина Айвазовского с изображением Венеции.

По всей видимости, Голованов скупал всё, что ему предлагали, но вкусом он обладал. Когда где-то собираются выставки определённых художников, музей-квартира Н. С. Голованова свои картины на время отдаёт.

На окне можно видеть изящную птицу, вырезанную из единого камня и смотрящую рубиновыми глазами.

Рядом маленькая горка, сверху до низу наполненная артефактами, собранными во время раскопок на территории Крыма, Египта, Греции и других мест.

В углу старинные английские часы.

Мне особо запомнился абажур, составленный из картин 19-ого века, посвящённых войне с Наполеоном.

Антонина Васильевна Нежданова скончалась в 1950 году. Изначально Голованов планировал устроить музей в её квартире, однако задуманное у него не получилось. Сам Николай Семёнович пережил Отца народов всего на пол года, скончавшись осенью 1953 г.

До 1969 г. в его квартире проживала его сестра вместе с горничной. Когда она скончалась, квартира, вместе со всем имуществом, перешла в собственность государства. В 1974 году для посетителей открыла свои двери музей-квартира Н. С. Голованова.

В настоящем находящаяся этажом ниже квартира Неждановой поделена на две части. Одна половина частная собственность, вторая, если не ошибаюсь, принадлежит Российскому Союзу музыкантов. В любом случае, музея там нет.

Дача супругов на Николиной горе является также частной собственностью.

Н. С. Голованов не только дирижёр и постановщик, он ещё и автор ряда оригинальных сочинений. В партию он так и не вступил. Будучи дирижёром Большого театра, Голованову удавалось ставить Вагнера и Рахманинова, что по идеологическим соображениям делать было весьма затруднительно.

Его собственная музыка в советское время практически не исполнялась, сейчас же его оперы, симфонии, романсы и инструментальные пьесы переживают второе рождение.

В его квартире часто собираются музыканты. Я же, абсолютно не подгадывая, попал в музей-квартиру Н. С. Голованова аккурат 21 января. В этот день музыкальная общественность Москвы отмечала 126-летие великого дирижёра, композитора и общественного деятеля.