Ивангород. Разные судьбы. Ч.1 И.Я.Билибин и А.В.Щекатихина-Потоцкая

Читаю. С восторгом читаю чужие тексты о знаменитом художнике-сказочнике и прекрасной Фее, умевшей так расписать фарфор, что он оживал!

Как я скучаю по текстам, написанным хорошим русским языком, которые хочется читать и перечитывать. Не пересказывать, а цитировать, дабы не исказить мысль, уже однажды выраженную ясно, кратко, эмоционально!

Авторы пишут об Иване Яковлевиче Билибине и его жене Александре Васильевне Щекатихиной-Потоцкой.

Говорят, что подобное притягивает подобное. Они оба были необычайно талантливы. Где-то в интернете прочитала название: «Музей Ивана Яковлевича Билибина в Ивангороде» и удивилась неточности. На самом деле музей носит название иное — «Ивангородский Художественный музей» и знаменит он уникальной коллекцией работ Ивана Билибина, коллекцией живописи и фарфора Александры Щекатихиной-Потоцкой, некоторыми работами знаменитых художников: Добужинского, Сомова, Бенуа, Коровина. Лансере.

Это целое уникальное собрание работ художников, так называемого «Серебряного века». Сорок лет назад, в 1980 году, эти бесценные сокровища безвозмездно передал государству настоящий русский интеллигент — истинный «бессребреник» — сын Александры Васильевны — Мстислав Николаевич Потоцкий.

Именно посещение этого музея, несколько дней назад и позвало меня к перу. Я и раньше знала об этом музее. Пару раз посещала его, в середине далеких 90-х. Тогда Мстислав Николаевич был еще жив, мы могли встречаться, ведь основав этот музей, он в течение последних шести лет жизни, был его смотрителем.

Но как часто мы проходим в жизни мимо важного, главного. Работая в Эстонии и пересекая границу то в одну, то в другую сторону, в этот музей я заходила именно «по пути», а стоило сменить стремительный темп рабочих будней, на созерцательную паузу.

Теперь вот с удовольствием прочитала главу из книги К. И. Михайловской «Цветущий кобальт: Очерки о художественном фарфоре». Глава называется «Дом на Петроградской». А также очерк Михаила Окуня «Наш дом на чужбине случайный», опубликованный на сайте «Проза. Ру».

Оба материала посвящены встречам с Мстиславом Николаевичем и соответственно воспоминаниям о его матери и отчиме.

Таким образом, отослав моего читателя к текстам, которые сама прочитала с удовольствием, из которых узнала много нового, «зачинаю» все же свой личный авторский отклик на посещение интересного музея.

Первый вопрос, которым может задаться читатель — почему уникальное собрание находится не в каком-либо крупном российском музее, а в маленьком провинциальном Ивангороде!

Конечно! От такой коллекции не отказался бы ни Государственный Русский музей в Петербурге, ни Государственная Третьяковская галерея в Москве, ни какой-либо иной крупный зарубежный музей!

(Портрет Дуни. 1890 г. Холст. Масло)

(Кстати, работы и Билибина, и Щекатихиной-Потоцкой в других музеях тоже имеются — они работали всю жизнь много и плодотворно, но здесь речь о конкретной коллекции).

К слову сказать, предложения о покупке собрания — более чем заманчивые, Потоцкому поступали, в том числе и из-за границы — причем, в те самые голодные, сумбурные 90-е годы. Об этом мне рассказывали еще тогда сотрудники музея.

А он, не впустив в сердце обиду на тяжбу по поводу выселения его из временного жилья в Ивангороде, так и не продал коллекцию, доставшуюся ему по наследству, и, не позарившись на миллионы, остался настоящим патриотом Родины — России, а кроме того, до конца остался верным и исполнению воли его родителей.

Когда-то, в 1937 году, Билибин и Куприн, что пришел к художнику в гости, вспоминали Ивангород, как место печального прощания с Родиной, для многих русских эмигрантов, уезжавших из революционной России на Запад. Оба вспомнили и то, как сами возвращались через Ивангород, уже из эмиграции на родину. Причем, с удивлением и радостью выяснили, что оба, хотя и в разное время, останавливались в одном и том же доме купца Пентелеева, с балкона которого открывался великолепный вид на две вражеские крепости, разделенные рекой Наровой. Вот этот балкон.

Поскольку особняк находится на Горке, рядом с таможней, поток машин здесь почти никогда не кончается.

Однако приятные личные воспоминания не были определяющими, в выборе места для будущей галереи. Просто Билибину очень хотелось, чтобы его работы жили не в запасниках монументальных музеев, но были доступны людям, а значит, в полном объеме экспонировались бы в каком-то небольшом, провинциальном городке.

(Юг Франции. Сосны. Франция. 1930 г. Картон. Графитный карандаш)

Мечта осуществилась. Начальная школа, что находилась в бывшем купеческом особняке, освободила помещение и стараниями группы энтузиастов, которые поддерживали Мстислава Николаевича, в его стремлении, в 1980 году в Ивангороде появился новый уникальный музей.

Здесь, к великому сожалению, позволю себе лирическую интермедию в минорной тональности…

Подобно тому, как и 40 лет назад, я ходила по залам музея в одиночестве, так и сейчас, единственными посетителями музея, в тот день и час, оказались лишь мы с мужем. Можно было бы оправдать такое странное отсутствие интереса, жителей Ивангорода, особым временем, связанным с пандемией. Но наше посещение музея совпало с днем города. Довольно большое количество людей гуляло по улицам, слушало «попсу» на площади, перед гостиницей «Витязь». Было ясно, что посещение музея не входило в планы гуляющих жителей городка, хотя я не уверена, что каждая семья, проживающая в Ивангороде, уже познакомила своих детей с миром доброй сказки, в исполнении замечательного художника-сказочника Билибина.

В этой связи, достала свою, хорошо иллюстрированную книгу о Билибине, выпущенную в 1986 году издательством «Детская литература». Пересмотрела, перечитала, и с ностальгическим чувством об утраченном, еще раз вспомнила, как много внимания раньше уделялось воспитанию детей, их культурному образованию.

Книга великолепно иллюстрирована, содержит анализ творчества Билибина, но написана таким легким, доступным языком, что вполне годится для общего чтения в семейном кругу. Случается ли теперь такое чтение вслух, в наших современных семьях!

Итак… Иван Яковлевич Билибин родился в 1876 году, в дворянской семье, в Санкт-Петербургском уезде, в поселке Тарховка.

С детства любил рисовать, но по настоянию отца закончил юридический факультет. Поскольку юриспруденция была ему не по душе, он закончил университет, можно сказать экстерном, сократив время пребывания в нем до двух лет.

С этого момента Иван Яковлевич занимается только тем, что просит его душа. Уезжает в Мюнхен, много ходит по музеям, а вернувшись в Петербург поступает в рисовальную школу княгини Тенишевской, в которой преподавал Илья Репин.

Поворотным событием в жизни стало посещение выставки Виктора Васнецова и особенно знакомство с картиной «Богатыри», над которой Васнецов работал 20 лет.

«Сам не свой, ошеломленный ходил я после этой выставки, — писал впоследствии Билибин. — Я увидел у Васнецова то, к чему смутно рвалась и по чем тосковала моя душа».

Отныне мир русской сказки стал главной темой его творчества.

(«Сказка о царе Салтане» Санкт-Петербург 1905 г. Бумага. Печать.)

Откуда у аристократа такая любовь к русскому, народному!

Не берусь ответить на этот вопрос моментально. Это тема глубокая.

Он был красив…

Хорошо известен портрет Билибина кисти Кустодиева, написанный в 1901 году.

Кроме того, он был востребован и вполне реализован в творчестве, признан при жизни и, кажется, удачлив.

Ну разве не удача, что его состоятельная тетка, увидев первые книжные иллюстрации к сказкам, поверила в талант племянника. Обладая хорошими знакомствами, она обратилась в Экспедицию изготовления государственных бумаг, где, конечно же, была отличная типография. Билибин был вдохновлен и, работая по 12 часов в сутки очень быстро создал иллюстрации еще к четырем сказкам, которые тотчас были изданы большим тиражом, в отличном качестве и по малой цене.

Билибин сразу же стал популярен как талантливый отечественный книжный иллюстратор. Так началась его карьера художника.

(Члены художественного общества «Мир искусства»)

Он любил и был любим, бросаясь в каждое новое чувство, с головой и уверенностью, что это единственное и что это навсегда…

Вот за этой своей ученицей Людмилой Чириковой, он бросился в Ростов… История увлечения…

(Фотокопия портрета Людмилы Чириковой. Крым 1919 г.)

Свою первую жену Марию Чемберс — наполовину англичанку, наполовину ирландку, Билибин встретил еще в Рисовальной школе. Поженились в 1902 году. Расстались в 1911-м.

Второй женой художника вновь стала художница и тоже наполовину ирландка Рене О’Коннель. Она была очень красива.

(Фото интернета)

Рене тоже иллюстрировала книги, создавала эскизы к спектаклям, расписывала керамику.

В музее есть одна чашка, расписанная ею.

А это третья жена Билибина — Александра Васильевна Щекатихина-Потоцкая, с которой он в полном согласии и любви прожил жизнь, воспитал ее сына — Мстислава, как своего. Именно он — Мстислав Николаевич и стал основателем музея, его главным дарителем.

Александра Васильевна была необыкновенно талантлива. Равная часть экспонатов музея посвящена именно ее творчеству.

Важно, что она вполне разделяла идеалы своего мужа, тоже любила Россию и все русское.

(Щекатихина-Потоцкая.«Сватовство» Каир 1923 г. Холст. Масло.)

В 1902 году по заданию этнографического отдела Русского музея Билибин отправился в экспедицию на Русский Север.

Здесь он знакомился с бытом архангельских поморов, рисовал деревянные церкви Вологодчины, Новгородчины, много фотографировал.

А вот на этой фотографии и сам Билибин, а также Рене и Александра. Все они сфотографировались в русских костюмах. (Рене и Александра тоже были участницами той знаменитой экспедиции).

Из экспедиции Иван Яковлевич привез не только фотографии, но и ряд, написанных им статей по русскому искусству 17 века и народному творчеству северных регионов России.

А также народные костюмы.

Предметы быта, которые сейчас выставлены в музее.

Он прожил несомненно счастливую и бурную жизнь в непростое бурное время, оставшись среди коллег из «Мира искусства» некоторым чудаком, влюбленным в русское, в то время, как его другие сотоварищи тяготели к западничеству. Он не обращал внимания на насмешки, по-поводу его приверженности национальному-русскому, всегда оставаясь самим собой. Однажды, во время эмиграции, в Париже, где он обрел популярность, ему предложили поменять «неказистое» для французского уха имя — Билибин, на звучный псевдоним. На что он заметил, что имя — это знамя, а в бою за грязную, порванную и прошитую пулями «тряпку» люди отдают жизнь…

Когда над Ленинградом, уже нависла опасность блокады, ему предложили эвакуироваться, но он вновь остался непреклонен: «Из осажденной крепости не бегут, ее защищают». Он остался в городе и умер от голода с единственным своим оружием в руках — кистью и красками.

Он писал былинного богатыря Дюка Степановича, эта работа стала последней…

Обычно жизнь художника и его творчество тесно связаны. В музее выставлены уникальные фотографии, документы. Их очень интересно рассматривать!

Фотографировать в музее было очень трудно: мешали блики от лампочек местного освещения, а также отражения окон — день был солнечный.

Доброжелательные служительницы музея гасили свет, сочувствовали моим стараниям сфотографировать что-то без отсвечиваний, но это почти не удавалось. Вот поэтому почти все картины, которые находятся под стеклом, сфотографированы мною под углом, а что-то очень ценное, к сожалению, вообще не удалось запечатлеть.

К таким неудачам могу отнести сравнение двух картин — Билибина и Щекатихиной-Потоцкой, на которых изображена одна и та же натура — мальчик-копт, что прислуживал Билибину в его мастерской.

Очевидно муж и жена сидели недалеко друг от друга и писали портрет мальчика в одно и то же время, но их видение было таким разным!

Выбор материала имеет большое значение для художника. Билибин воспользовался графитным карандашом и бумагой на картоне.

Александра Васильевна предпочла иное: Картон. Акварель. Тушь.

В левом углу моей фотографии портрет того же мальчика, но образ совсем другой. Сфотографировала издали, дабы избежать бликов. Думаю, что тот, кто посетит музей, не пройдет мимо этого интересного сравнения. За манерой двух художников скрывается их характер, темперамент, то, о чем никогда не расскажет ни один автобиографический очерк.

Но вернемся именно к биографическим вехам Билибина и Щекатихиной-Потоцкой.

Вновь позволю себе маленькое лирическое отступление…

Когда супружеская чета переехала в Париж и имела там большой успех, Александре Васильевне тоже предложили взять псевдоним. Если с фамилией Билибин, французы хоть как-то справлялись, то выговорить слово «Щекатихина-Потоцкая», они были просто не в силах. Ее стали называть «Чеко Пото»

Она не стала противиться. Именно так и стала подписывать свои работы.

Билибин и Александра (буду называть ее все же русским красивым именем) были знакомы давно, еще с Петербурга. Она тоже была его ученицей и поклонницей, однако до взаимного серьезного чувства предстояло еще многое пережить.

Как я уже отмечала ранее, в 1919 году влюбленный Билибин бросился в Ростов за Людмилой Чириковой, потом оказался в Новороссийске и уже оттуда, среди вынужденных русских эмигрантов, пароходом, что предоставило английское правительство, отправился в Константинополь. Однако, пароход, вместивший 1200 переселенцев, вместо 800, на которых был рассчитан не приняли ни в Константинополе, ни на Кипре, по причине эпидемии тифа, которая началась среди пассажиров. После мытарств по морям, в нечеловеческих условиях голода и болезней, пароход все же причалил к берегам Египта.

После пережитого, Билибин не сразу нашел в себе силы для того, чтобы обрести душевное равновесие, хотя имел заказы и работал. Нужна была точка опоры, ибо он чувствовал себя одиноким и потерянным.

Случайная переписка, которая возобновилась между Билибиным и Александрой стала судьбоносной. Она овдовела и очень трудно жила в Петрограде с маленьким сыном, он же страдал от одиночества в далеком Египте.

Он сделал ей предложение, как говорили раньше, «руки и сердца». Она согласилась и приехала с сыном в Египет.

В отличие от Билибина, Александра никогда не находилась в статусе эмигрантки, Луначарский, учитывая ее заслуги, на поприще искусства, оформил ее отъезд, как рабочую командировку.

В 1923 году они встретились уже в Египте, чтобы больше не расставаться. Союз оказался счастливым.

Александра сразу же включилась в работу, ведь ее командировка была оформлена от Фарфорового завода. Она постоянно участвовала в выставках, исполняла заказы по керамике, которые поступали из СССР.

Билибин тоже активно работал. Под влиянием жены, совсем забросил свое увлечение спиртным, которое стало несомненно губить его в последние годы. Как вспоминал Мстислав, Билибин был мягким человеком, Александра же была волевой женщиной, умевшей решительно, хотя и не очень заметно направить мужа. Это портрет мужа, написанный Щекатихиной

«Билибин в восточном стиле». Интонация явно шутливая.

(Каир. 1924 г. Бумага. Картон. Акварель.)

Если бы не ее желание, Билибин вряд ли уехал бы из Египта, однако, Александра, заказавшая хорошую печь для обжига в Париже, однажды, в 1925 году, осуществила намерение окончательно переехать в Париж.

В этой Европейской столице Александру уже хорошо знали, ведь в том же году блюда, расписанные Щекатихиной завоевали Золотую медаль на Всемирной выставке в Париже.

Во Франции Билибин значительно развил свой талант театрального художника. Подобные опыты у него были и раньше.

Кстати, когда знаменитая русская балерина Анна Павлова танцевала в Александрии, Билибин делал эскизы декораций к балету Черепнина, в котором танцевала Павлова, а Александра Васильевна эскиз костюма Умирающего Лебедя, на музыку Сен-Санса.

Анна Павлова часто бывала в гостях у Билибина, а чета художников наносила ответые визиты в театр, на балетные спектакли, с участием Анны Павловой. Однажды Билибин опрометчиво посетовал, что ему надоело «таскаться по балетам», а посему «уж скорее бы Анна Павлова уехала». Как вспоминал Мстислав Николаевич, он не замедлил осведомиться об этом у самой балерины, когда она в очередной раз пришла в гости:

— Тетя Аня, когда ты наконец уедешь? Дяде Ване так надоело таскаться в твой балет…

Павлова не обиделась, а вот родителям было неловко.

Особое место в творчестве Билибина занимает театральное сотрудничество, в продолжении знаменитых Дягилевских русских сезонов.

Интерес к русской теме в Париже был колоссальный.

Иван Яковлевич создавал и эскизы костюмов к операм русских композиторов:

И эскизы декораций:

Впрочем в семье считалось, что костюмы лучше удаются Александре:

Событием стало художественное оформление Билибиным балетного спектакля Стравинского «Жар-Птица» в 1931 году.

В Париже семья не бедствовала. Было любимое дело и хорошие возможности для реализации творческих намерений.

Особенно подружились с Куприным и Сашей Черным — дачи были рядом.

Александра Васильевна занималась керамикой.

Но и живопись была ею любима:

(Юг Франции. Дача Куприна. Холст. Масло.)

Работалось легко и свободно. Впечатления ложились на холст. бумагу, картон…

(Франция. Старые рыбаки. 1929 г. Бумага. Картон. Масло)

Билибин вновь вернулся к книжной графике. Так успешно оформил изданную во Франции книгу Алексея Толстого «Петр I».

По прежнему его занимала тема сказки в ее книжном воплощении.

Вот эти русские сказки были изданы во Франции, в художественном оформлении Билибина:

Однако в конце 20х годов во Франции наступило охлаждение к русской теме. Заказов было все меньше. С хорошими воспоминаниями о французском периоде жизни, семья вернулась на родину, в Россию.

(Билибин. Борм. Юг Франции. 1927 г. Картон. Графитный карандаш. Акварель.)

1936 год. Вернувшись уже не в Петроград, а Ленинград, Билибин и Щекатихина вновь оказались востребованы и принялись трудиться, всецело отдавая себя любимому делу.

Она работала на Фарфоровом заводе.

Иван Яковлевич стал профессором графической мастерской Института живописи, скульптуры и архитектуры Всероссийской академии художеств.

Он удивлял своих студентов тем, что на спор с завязанными глазами четко рисовал сложнейшие орнаменты. Не случайно же, еще в молодости его звали «железной рукой». Он все рисовал от руки, не прибегая к линейке и прочим вспомогательным средствам.

Вновь был приглашен к оформлению оперы «Царь Салтан», уже в Театре им. Кирова, а Щекатихина делала эскизы костюмов.

В 1939-м Иван Билибин получил степень доктора искусствоведческих наук,

В музее хранятся личные вещи, семейная мебель. Вот хотя бы этот монументальный шкаф, который перешел семье от тещи Билибина. Вещь добротная!

А сколько таких шкафов, ценных книг, тех же картин, пошло просто на растопку в блокадном Ленинграде. И как ценно, что несмотря на такие невероятные обстоятельства, подобные вещи, что впитали иную человеческую память, живы и готовы этой памятью поделиться.

Посещение Ивангородского музея стало добрым и впечатляющим прикосновением не только к искусству, но и к жизни интересных людей, ярких, талантливых, честных, что сегодня составляют гордость нашей культуры.

Маленький Ивангород! С монументальной крепостью, вокруг которой и возник на границе Руси Великой в стародавние времена…

Но может ли быть неинтересен голос нашей провинции! Ведь он состоит из впечатляющего многоголосья судеб!

Во второй части, которая еще не написана, но уже звучит во мне, я расскажу вам о других, можно сказать великих людях, чья жизнь и судьба тоже связаны с Ивангородом.

Как интересно путешествуя открывать новое, а открывая новое, познавать себя!