Как я был Сэром... (Часть IV Финал)

От смешного до великого и в самом деле полшага.

Заканчиваю свое незапланированное пространное отступление, и отправляемся в 19-век.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА ФОТОГРАФИИ

Ватсон не сдержал улыбки при виде Холмса.

И не только потому, что великий апологет дедуктивного метода был одет в новый костюм. В этот послеобеденный час улыбались все: на улицах, переливающихся лужами, в пабах, пропитанных терпким ароматом хмеля, в вагонах конок, переполненными людьми.

Еще вчера город ежился от морозного вечера, похрустывая тонкой наледью на булыжных мостовых, и вдруг, сегодня, проснувшись поутру, горожане увидели, что пришла весна. И хотя подъезды домов еще не избавились от затяжной зимней сырости, и извозчики вместе с лошадьми кутались в потертые попоны, тепло настойчиво заполняло город, и весеннее настроение разливалось по переулкам и светилось в глазах прохожих.

Холмс скинул с плеч плащ и, бросив мимолетный взгляд на Ватсона, привычно расположился в кресле.

— Приятно видеть Вас улыбающимся, Ватсон. Но чем бы не была вызвана эта улыбка, могу заверить, что после той новости, которую Вы сейчас услышите, она надолго пропадет с вашего лица. — Шерлок хрипловато откашлялся в кулак и продолжил:

— Итак, мой дорогой! Вы готовы?

Ватсон не стал отвечать, а, выпятив глубоким вдохом грудь, да поведя плечами, как силовой циркач на арене, с неподдельным интересом продолжал смотреть на Холмса.

 — Вот, Ватсон. Смотрите. Что Вы на это скажете? — с этими словами Холмс протянул Ватсону небольшую фотографию.

Ватсон, закусив губу, несколько минут внимательно изучал снимок.

— Это наша королева с принцем. Возможно, снимок сделан у конюшни. Время года — осень…

 — Я наповал сражен Вашей проницательностью и эрудицией, Ватсон! — Холмс с нескрываемой издевкой рассмеялся, поднялся с кресла и подошел к окну. — Примитивизм, Ватсон! Типичный обывательский примитивизм! Вы, как и все, смотрите не туда! Взгляните на оборотную сторону фотографии! Видите?! Она бела, как чистый лист! Это не оригинал, мой дорогой друг, это, увы, лишь копия с негатива! А оригинал снимка, с подписанным на обратной стороне засекреченным государственным кодом, сегодня похищен из Виндзорского замка!

— Это невозможно, Холмс! Это же настоящая катастрофа! Я наслышан о том, что секрет приготовления дворцовой овсянки написан на одном из раритетных снимков королевы! Но неужели это та самая фотография?!

— Именно так, Ватсон. И на сей раз — Вы абсолютно правы. Теперь, если в самое ближайшее время мы не разыщем эту пропажу, то нашей Империи, да, впрочем, и не только ей, грозит неминуемая гибель!

Холмс в волнении поднялся, приоткрыл дверь в свой кабинет и незаметно от Ватсона смахнул набежавшую на ресницы предательскую слезу. Замерев на пороге, он с нежностью и восторгом посмотрел на свою скрипку.

— Я спасу этот мир! Обязательно спасу…

— Итак, Ватсон, чем мы располагаем на сегодня: фотокопия из архива, которую я Вам представил, и обрывок странной записки на русском языке. Ее подобрали в выставочном зале замка ищейки Лестрейда. Вот, взгляните, — Холмс аккуратно разгладил на журнальном столе измятый листок с рукописным текстом… — Какие соображения?

Ватсон повертел записку в руках, откусил от нее краешек уголка и тщательно его пережевал. Затем, прикрыв глаза, он долго принюхивался к странной улике.

— Пахнет неизвестным табаком и бумага не местного производства…

— Черт возьми! Вы превзошли самого себя Ватсон! Точно! Записка пахнет обыкновенной махоркой и кирзовым сапогом с примесью какой-то неизвестной мне гаммы ароматов. А бумага — типичный образчик дешевого кустарного производства. Точно на такой же фактуре печатают в России модную нынче газету «Искра». Но самое необычное, мой милый друг, — это сам текст, перевод которого сделали лучшие умы Скотланд Ярда. Вот, послушайте… — с этими словами Холмс встал посередине комнаты и с присущим ему сценическим мастерством продекламировал:

«Незабвенная моя Катерина Матвеевна!

Быть может, это последние мои строки к Вам, родник Вы мой животрепный.

Сегодня я обязан исполнить то, ради чего жизнь моя предназначена. Поступок мой — во имя будущего светлого. Ведь живем мы с Вами однообразным утренним столованием кашей перловой. И нетесаным колом в горле этот продукт столетний у наших пролетарских трудящихся! Добыть новый рецепт заморский всеми правдами немыслимыми я собираюсь. И если судьба злодеечная меня не подведет, то будем мы с Вами трапезничать кашей невиданной, королевской…

От нее светлость мысли и верность Родине приключается.

Хоть поступок мой этот — постыдный, вороватый, иду я на грех такой из-за любви к Вам, любви бесконечно пространственной.

С сердцем легким иду я на дело…

Люба моя, лебедь моя белая, во сне ко мне приходящая, не поминайте словом бранным.

Навек с Вами, дражайшая моя Екатерина Матвеевна…

Сухов…»

Ватсон еще несколько минут пребывал в оцепенении после услышанного.

— Холмс, хоть я и плохо знаю этих русских, но абсолютно уверен, что в данном случае мы имеем дело с настоящим маньяком.

— Согласен. Эта кража подбросила нам головоломку, позапутаннее ребусов профессора Мориарти. А сейчас я предлагаю Вам ненадолго отвлечься от распутывания этого загадочного клубка и закончить установку нового фаянса, полученного в награду за раскрытие тайны «пляшущих человечков». Тем более что нигде так замечательно и легко не думается, как в нашей уборной…

Бледное солнце пятницы настойчиво просвечивало сквозь лениво рассыпающуюся на клочки туманную вату. Город просыпался, разбуженный призывным мяуканьем оголодавших за зиму котов и редкими свистками полицейских, безжалостно сгоняющих бродяг со своих насиженных мест в лачугах под мостами Темзы.

Холмс, отложив в сторону утренние газеты, требовательно прокричал в глубину коридора:

— Миссис Хадсон! Где же наш чай?! Что случилось? — Шерлок заговорщицки перевел взгляд на Ватсона, занятого чисткой и без того блестящего револьвера, и, подмигнув ему, добавил: — Миссис Хадсон! Вы же нам никогда ни в чем не отказываете…

Из кухни донесся звук упавшей на пол разбитой тарелки или, может быть, чашки…

— Итак, Ватсон, для решения этой непростой задачи мы поступим следующим образом: Вам потребуется прочесать пригороды Лондона, я же разобью город на квадраты и буду их методично исследовать один за другим… Предчувствую, что нам предстоит незабываемый уикенд… Однако убежден, что дедукция и вера в незыблемые идеалы нам помогут. Ну что ж, пора…

Воскресный вечер холодным дождем монотонно отстукивал по окнам азбуку Морзе. Бейкер Стрит была пустынна, как пригородная платформа в будний день. И только случайные, насквозь промокшие, рассыльные изредка прочерчивали колесами своих велосипедов зигзаги на мокрых мостовых.

Шерлок был погружен в изучение «Энциклопедии бабочек» как раз в тот момент, когда дверь прихожей резко распахнулась, и перед ним предстал Ватсон….

— Холмс, я почти его нашел! — с ликованием в голосе, прямо с порога, провозгласил Ватсон.

— Вот и отлично! Теперь немедленно переодевайтесь в сухое и присоединяйтесь ко мне в гостиной, — Холмс загадочно прищурился, еще раз пристально оглядел Ватсона с головы до ног и, казалось, остался доволен увиденным.

— Ну, рассказывайте, что Вам удалось. Судя по азартному блеску в глазах, Вы далеко продвинулись, — Шерлок плеснул в стаканы заботливо подогретый мисс Хадсон ирландский виски, укрылся клетчатым пледом и подбросил пару поленец в затухающий камин.

Ватсон осторожно положил свой револьвер на стол, отхлебнул внушительную порцию и после многозначительной паузы начал свое повествование.

— Первым делом, Холмс, следуя Вашим наставлениям, я решил отправиться на место кражи, в Виндзор, чтобы всецело осознать мотивацию и почувствовать дух преступника.

Так оно и произошло.

Невольные свидетели поведали мне немало полезного и любопытного. Из их сбивчивых рассказов я извлек кое-что существенное для нашего общего дела.

Во-первых, Шерлок, от смотрителей замка я узнал, что похититель выбегал из выставочного зала в состоянии крайнего нервного возбуждения, размахивая фотографией над головой с криком: «Катя! Катя! Я сделал это!»

Далее, один из охранников доверительно рассказал мне про незнакомца, который с непонятной дотошностью выспрашивал, почему караульные солдаты так сильно лупят сапогами по лужам на дорожках. В ответ на упрямое молчание караульного незнакомец предположил, что таким образом солдаты играют в игру «У кого больше брызг», развлекая себя и внося некое разнообразие в процесс унылого стояния у ворот замка.

И, наконец, кассир на железнодорожной станции — добродушный разговорчивый толстяк, совершенно неожиданно пожаловался мне на пассажира, недавно покупавшего у него билет. Пассажир плохо изъяснялся, путался в желаниях и отправлял всех подряд в «баню». Кассира беспредельно возмутил подход к покупке билета, но, поразмыслив немного, он продал ему билет в городок Bath (с англ. «баня»). Не мне вам рассказывать, Холмс, что это древнеримский город, возведенный на термах.

Так у меня неожиданно появилась связующая ниточка, и я без лишних отлагательств направился в Бат.

Где, как не в пабе, проще всего узнать последние новости?

Мой расчет оправдался. Барменша с хорошеньким, но довольно сердитым личиком ничего полезного не рассказала. Однако один из посетителей — дремавший в углу пожарник, встрепенулся и с энтузиазмом, сопровождаемым непрерывной икотой, поведал мне про необычного иностранца, который явился в римские бани с оцинкованным тазиком и странным букетом из веточек с высохшими листиками.

На вопрос, для чего ему эти принадлежности, иностранец отвечал невпопад и не понятно, повторяя только одну фразу: «Жизнь хочу начать с нуля…»

У меня не оставалось никаких сомнений в том, что я на правильном пути. И это именно тот человек, которого мы ищем. И окончательно я уверился, что мои поиски в самое ближайшее время увенчаются успехом, применив ваш гениальный метод дедукции, Холмс.

Я разгадал намерения преступника! Он определенно хотел попасть в Гринвич! Ну, скажите, где еще можно начать «жизнь с нуля»? Только там, на нулевом меридиане…

Не дожидаясь вечернего поезда, я сел в двуколку и поспешил туда.

Холмс, в Гринвиче мне благоволила сама судьба!

В этом предместье, в этой морской гавани Империи, где каждая скамейка увековечена именами великих людей, я чудом наткнулся на надпись, сделанную неизвестным острым предметом на деревянной перекладине!

Теперь я убежден, Сухов где-то совсем рядом!

Ватсон скрестил руки на груди и гордо посмотрел на Холмса.

— Прекрасно, Ватсон, прекрасно! Теперь послушайте и о моих скромных изысканиях.

Вы, безусловно, знаете, что человек, впервые попавший в наш город, обязательно придет с ним прощаться на Тауэрский мост. Поэтому, взглянув на расписание воздухоплавательных аппаратов в Россию и узнав, что ближайший рейс в ночь на понедельник, я с легким сердцем отправил Вас на прогулку по лондонским пригородам. У Вас было такое изможденное лицо, дружище.

А я, наконец, предался великому искусству театральных подмостков…

Давно ли вы посещали шекспировский «Глобус» или Ковен Гарден, где уже второй год с аншлагом идет мюзикл «Король Лев»?

Лицо Ватсона побагровело. Он бросил хмурый взгляд на серую грязь, намертво прилипшую к ботинкам, перевел взгляд на довольное лицо Холмса, и его рука непроизвольно потянулась к револьверу…

— Полноте, Ватсон, успокойтесь. Театром надо жить в одиночестве. Только Вы, Вы и актеры. И никаких спутников со своими навязчивыми и пошловатыми комментариями Вам на ушко о происходящем на сцене. Не расстраивайтесь. Вот, держите билет на «Короля Льва» на завтра. Умиротворяет.

Холмс искусно пустил к потолку пару колец дыма и неспешно продолжил.

— В необычности почти всегда ключ к разгадке тайны, дорогой Ватсон. В эти выходные я просто дышал вечерним воздухом, прогуливаясь по Тауэрскому мосту и разглядывая заезжих зевак.

Я высматривал кого-нибудь, кто бросит с моста монетку в Темзу. Такая сентиментальность, возведенная в степень, присуща почти всем русским. И предположения мои полностью подтвердились, когда я увидел человека, бросившего через левое плечо фунт в воду. Ошибиться было невозможно.

Ну, а остальное — дело техники. Добыть фотографию мне не составило большого труда — пригодилась стажировка с карманниками Ист Энда.

Снимок я незамедлительно вручил инспектору Лестрейду. Думаю, что в Скотланд Ярде уже накрыт стол, и полисмены горячо обсуждают свои новые чины…

Шерлок замолчал…

Ватсон постепенно приходил в себя.

— Черт возьми, Холмс! Оказывается, все так просто! И что же это был за человек?

— Практически такой же, как и мы с Вами, дорогой Ватсон. И он практически «сэр», хоть и со странностями…

— А рецепт? Вы его запомнили? — вкрадчиво и проникновенно спросил Ватсон, зная скрытность Шерлока.

— Рецепт? Конечно, запомнил. Это элементарно, Ватсон: «Овсянка, вода, огонь и лондонский туман …»

Холмс чуть заметно улыбнулся, зевнул и принялся разжигать свою старую трубку…

Теги: Самостоятельные путешествия