Неуловимая Хатынь «попалась» только с четвертой попытки. Посещение мемориала, без которого освоение белорусских просторов нельзя считать полноценным, включалось в планы каждой белорусской поездки, но из-за специфики логистики страны, завязанной на минские транспортные узлы, пробежаться по тропинкам комплекса получилось только хмурым ноябрьским днем.
Видимо, не зря не пускала нас так долго Хатынь. В прозрачном, влажном воздухе осени синхронный звон ее колоколов создает совершенно особенную атмосферу.
4
Поле мемориального комплекса — 50 гектар. В конце осени, когда листвы на деревьях практически не осталось, кажется, что бетонные обелиски в форме обгоревших печных труб тянутся до горизонта. А их всего-то два с половиной десятка.
6
Очень «говорящий» комплекс — его и комментировать-то сложно.
6
Непокоренный человек — единственный выживший взрослый житель деревни Иосиф Каминский с погибшим сыном.
3
Деревня по современным меркам была крайне населенной — в каждом дворе проживало не менее 5 человек.
4
Обелиск на месте дома выжившего Иосифа Каминского.
5
Самое запоминающееся в комплексе, конечно, синхронный звон колоколов. После реставрации 2004 года новая система электропривода, говорят, устранила возникший за 40 лет действия комплекса звуковой диссонанс.
3
Отдельные мемориалы — на месте деревенских колодцев. В символические колодцы сегодня бросают деньги на поддержание комплекса.
3
Братская могила жителей деревни.
5
Переходим в часть комплекса, посвященную сожженным белорусским деревням.
4
Начало Стены памяти — концлагерям, каторгам и местам массовых казней.
3
Сломанная решетка как символ разрушенных заборов концлагерей.
4
По некоторым из перечисленных на стене мест мы еще проедем.
Напротив Стены памяти — уникальное кладбище деревень, аналогов которому нет.
6
На земле — небольшие памятники деревням, сожженным во время войны и не возродившимся.
3
Очень похоже на военное кладбище.
5
Небольшие огоньки — символы пожаров.
5
Внутри каждого пьедестальчика — колба с землей, привезенной с места, где когда-то находилась деревня.
На фоне кладбища деревень — черные деревья из табличек с названиями населенных пунктов, которые после сожжения сумели восстановиться.
5
443 названия на пяти деревьях жизни.
Времени на осмотр каждого уголка комплекса не хватило.
2
Уходили дальними улицами, по мокрым пепельным плитами. А со всех сторон так и звенели колокола.
