Моя Танзания. Часть вторая, познавательная

Долго ждать не пришлось. В первый же день сафари мы заехали на обширную территорию масаев. Пожалуй, это самое известное племя Танзании. Множество фотографий брутальных масаев в ярких тогах сделало их популярными настолько, что на пляжах Занзибара расхаживают ряженые под масаев мачо с целью продать свое общество белым туристам.

Тем интереснее познакомиться с настоящими масаями — теми, которые действительно живут в саванне.

На подъезде к заповедной зоне озера Натрон мы остановились в сакральном для масаев месте — у Глотки Бога. Так масаи называют провал в земле в виде огромной воронки. Сюда приносят новорожденных альбиносов, кладут на край пропасти и смотрят — скатится младенец, или нет.

В черной Африке появление на свет белого негроида — очень плохой знак, а в Танзании альбиносов рождается больше, чем в других странах — какая-то генная аномалия. И вот, если масайский Бог Нгаи не пожелает заглотить младенца, то альбинос остается жить, но это будет жизнь загоняемой дичи. Охотники выручают очень хорошие деньги за отрубленные конечности  альбиноса, из которых колдуны готовят целебное зелье и сильнейшие обереги. Государство пытается бороться с этой жутью, но вера сильнее страха.

Невеселые размышления прервало появление аборигенов. Масайские мальчишки выросли будто из-под земли, за ними подтянулись девочки во главе с матроной и попытались продать нам свои нехитрые безделушки.

Проезжая мимо деревни, я навела камеру на стирающих женщин, они увидели это и загалдели. Масаи не любят фотографироваться, потому что камера отнимает силу, но легко соглашаются позировать за деньги — несомненно, в этом случае сила многократно прибывает.

На границе заповедника Натрон пришлось взять проводника. Без симпатичного масая по имени Барак к озеру нас просто не пустили бы.

Вообще, масаи в большинстве своем высокие, стройные и красивые. Женщин не портят даже традиционно бритые головы. Ради еще бОльшей красоты масаи выбивают два передних нижних зуба. А поскольку совершенству нет предела, в ход идут растянутые дыры в мочках ушей, татуировки и художественное шрамирование тела.

Зловещее красное озеро Натрон вау-эффекта не произвело. Тот случай, когда глаз равнодушно скользит, а мозг пульсирует, пытаясь осознать уникальность места. «Вода смертельно опасна: сунешь палец — он тут же растворится! Птицы мгновенно каменеют, стоит им сесть на воду — вот и фото Ника Бранта в доказательство!» Обожаю интернет! Да, вода в Натроне действительно имеет самую большую в мире концентрацию щелочи, местами сравнимую с аммиаком, и губительна для живых организмов. Но не для всех! Это единственный в мире водоем, где размножаются малые фламинго — опасная вода надежно защищает гнезда от хищников. Собственно, мы и приехали сюда, чтобы увидеть облака розовых фламинго.

Вслед за Бараком вброд перешли несколько протоков, чтобы поближе подобраться к пернатым. Ноги при этом не растворились и даже не обожглись. Но пугливые птицы четко следили за социальной дистанцией и отлетали каждый раз при нашем приближении. К сожалению, рассмотреть их подробно можно только вооруженным глазом.

Красную поверхность озера мы тоже не застали. Это явление зависит от периодов жизнедеятельности цианобактерий, при этом температура на мелководье может достигать 50 градусов. Возможно, в это время озеро и представляет опасность. При нас бактерии, очевидно, спали.

Зато совсем рядом увидели еще один уникальный природный объект — действующий вулкан Ол Доиньо Ленгаи. Это он виноват в нехорошей воде озера Натрон.

Вулкан извергает самую холодную и самую жидкую лаву на Земле. Поскольку ему не нужен разогрев до высоких температур, он намного чаще собратьев прорывается сверхтекучей лавой — её необычный карбонатный состав и насыщенность щелочью до сих пор остаются загадкой для ученого мира. Застывшая лава легко растворяется в воде, и всю эту химию дожди регулярно смывают в Натрон. На фото мы сбегаем к озеру по остаткам лавовой корки.

Динозавру понятно, почему гора такая активная и непредсказуемая — на ее вершине живет верховный бог Нгаи. Об этом прямо говорит название. «Ол Доиньо Ленгаи» на языке масаев означает Гора Бога. В пантеоне масайских богов у Нгаи та же функция, что у греческого Зевса. Когда вулкан начинает куриться, масаи считают, что с ними говорит Бог.

У озера Натрон мы нагулялись довольно быстро. Барак смекнул, что осталось время и сагитироал нас на поход к водопаду Нгаре Серо — конечно, за дополнительную плату.

Тропа шла вдоль реки по ущелью рифтовой долины — не очень сложная, не слишком опасная, иногда немного скользкая. Когда первый раз перешли реку, я почувствовала, как множество мелких острых крупинок режут ноги. Бурная река успела занести в кроссовки минеральную взвесь! Хорошо, в рюкзаке на всякий случай лежали носки, они-то меня и спасли! Мы еще несколько раз переходили реку, в конце маршрута шли по воде вдоль отвесного скального берега, и носки служили отличным фильтром, не пропустившим ни одной острой крупинки.

На следующем ролике зафиксирована досадная оплошность, давшая кодовое имя водопаду Русалочий!

Пока ходили к водопаду, у наших машин развернулась масайская ярмарка. Стоило нам появиться, как налетели торговки. Особенно рьяно атаковали Олю, Бараку даже пришлось разгонять потерявших достоинство соплеменниц.

Что поделать, масаи очень нуждаются в деньгах, они уже привыкли кое-что покупать, но работать «на дядю» считают недостойным. Единственное достойное для масая дело — разведение коров. Ведь это сам Бог сделал их скотоводами и отдал им всех коров мира. Другие народы имеют коров только потому, что когда-то давно украли их у масаев. Поэтому масаи уверены, что следуют божественной воле, экспроприируя коров у соседних племен. По-моему, у Бога Нгаи должна быть бычья голова. Нет?

Вся жизнь масая вращается вокруг коров и зависит от коров. С первых шагов ребенку дают прутик, чтобы пасти скот. Мало кто из детей надолго отвлекается от важного дела на ненужную школу. Достаточно того, что в деревне старшее поколение передает младшему весь набор навыков и знаний.

Барак говорит на суахили, значит, как минимум, учился в школе. В Танзании два государственных языка: суахили и английский. У масаев свой масайский язык, а школа дает возможность освоить официальные языки, что, в свою очередь, позволяет получить дальнейшее образование, или найти работу. Чаще всего масаи работают в нацпарках охранниками, или проводниками. Но для почти миллионного племени таких, как Барак, слишком мало. Даже те, кто получает полноценное образование, часто возвращаются в племенные деревни.

Несмотря на мощное давление цивилизации, статус масая в племени зависит только от размера его стада. Это и престиж, и местная валюта. Например, жену можно купить за 20 коров. Ради сохранения поголовья, масаи почти отказались от мяса, драгоценную скотину забивают только по большим праздникам. А вот попить коровьей кровушки вместе с молоком — это пожалуйста, это основная еда масаев.

Немного разнообразят питание рыбалка и охота. Плюс разведение диких пчел. Где-нибудь в саванне масаи подвешивают на деревья ульи, похожие на природные, из которых потом собирают мед и разливают по видавшим виды пластиковым бутылкам. На дороге между Серенгети и Нгоронгоро масайки ловят проезжающих туристов для продажи меда — еще один источник денег. Очень вкусный мед, надо сказать. Я пожалела, что мало купила.

Нгоронгоро в переводе с масайского — Большая Дыра. Мы стоим на краю этой дыры и разглядываем кальдеру вулкана Нгоронгоро. Интернет врет, утверждая, что это самая большая в мире кальдера, но и 265 квадратных километров достаточно, чтобы в этом зеленом оазисе обосновалось примерно 60 видов животных.

Где-то там, внизу среди этого зверья живут и масаи. Их деревни представляют собой крааль — типичное кольцевое поселение скотоводческих племен юго-востока Африки. Примерно 20 хижин, огороженных от диких животных, стоят по кругу вдоль забора, в центре круга — загон для скота. Иногда загон делают не внутри крааля, а рядом, как на этом фото.

Каждая деревня сама решает, принимать туристов, или нет. Гостеприимство дает неплохой доход, поэтому в случае успешных переговоров о цене за удовольствие, нам все покажут и расскажут.

Как видите, в краалях блага цивилизации реально отсутствуют. При этом для строительства хижин очень толково использовано то, что есть под рукой: каркас из веток акации залепляют коровьим навозом, перемешанным с землей. Высохшая стена не пачкает и не пропускает влагу. Вездесущие термиты к такому дому близко не подойдут, хоть и сухое дерево — их основная еда. У термитов, видимо, обоняние другого уровня — я запаха навоза ни разу не учуяла. Кстати, дома у термитов не ниже масайских!

Полукочевое племя масаев снимается с места, когда возникнет потребность перейти на новые пастбища. С каркаса сбивают навоз, ветки забирают с собой для строительства на новом месте — это исключительно женская работа. Тащат весь скарб на себе также женщины. Как могут, помогают дети. Мужская ответственность — скот и защита от хищников, поэтому в руках у него может быть только палка.

Масаи настолько отчаянные воины, что их невозможно было захватить в рабство, но большой процент гибели мужчин привел к полигамным бракам. Масай может купить, точнее — поменять на коров, сколько угодно жен. Женщина тоже не в обиде — может заняться сексом с любым мужчиной, проходившим одновременно с мужем церемонию посвящения в воины. По сути, она выходит замуж за всех побратимов мужа. При этом принудить к близости ее никто не может, масайка сама выбирает, когда и с кем она хочет. У каждой жены своя отдельная хижина, и если перед входом воткнуто копье, значит, женщина занята. Все дети, рожденные не важно от кого, считаются потомками официального мужа. Как вам такой подход к продолжению рода?

Много еще интересного можно рассказать о масаях, но и этого довольно, чтобы почувствовать огромную пропасть между веком высоких технологий и этими жителями саванны.

Если наша родимая степь — это ровный стол до горизонта, то африканскую тропическую степь украшают мощные баобабы. Нет, в саванне есть и другие деревья. Раскидистые акации, например, так любимые жирафами.

Или вот — стройное колбасное дерево, так нужное людям. Племена что только не лечат его ядовитыми плодами, и даже изгоняют злых духов! Свежая колбасина имеет сильный слабительный эффект — хорошенько прочистился, и здоров! В сушеном, или жареном виде можно есть, не опасаясь последствий. При желании можно сделать незатейливый легкий алкоголь.

Но живописный баобаб, конечно, вне конкуренции. В компании, или поодиночке, он неизменно притягивает взгляд! И главное, не понять, почему. Стоит в саванне корявенький толстяк с голыми ветками — ни красоты, ни стройности, а глаз не оторвать! Может, из потаенных глубин сознания всплывает первобытная радость от встречи с Деревом Жизни — так аборигены называют баобаб. Кто знает, что выдаст мозг, не зажатый рамками цивилизации?

Баобаб для человека — всё! В ход идут листья, волокна коры, молодые побеги, большие мясистые плоды, их семена, сок корней, цветочная пыльца. Из разных частей баобаба племена готовят еду, питье, лекарства, одежду, косметику, снасти для охоты и рыбалки — много всего, необходимого в жизни. Даже зола отлично работает в качестве репеллента! Ствол баобаба в сезон дождей, словно губка, впитывает до 100 000 литров воды! Слоны это знают — в засуху долбят пористую кору и сосут влагу. В дупле размером с небольшую комнату можно переночевать, устроить склад, или спрятаться, что сегодня и делают браконьеры.

Ну как не радоваться при виде такого дерева? Мы и радуемся! Под руководством Тимо почтили баобаб ритуальным танцем.

А теперь едем в буш знакомиться с другими племенами. Буш отличается от саванны зарослями кустарника и низкорослых деревьев, но могучие Деревья Жизни растут и там.

Чтобы отыскать бушменов, мы поехали на одной машине, за руль сел проводник по имени Джейджей. Он — образованный выходец из племени датога, а его бабушка родилась в племени хадза, поэтому проводник отлично ориентируется на местности и говорит на языках обоих племен.

Датоги — такой же нилотский народ, как и масаи — также в свое время пришли с верховьев Нила в район Нгоронгоро. Они такие же скотоводы с чётким разделением обязанностей по возрасту и полу. У них тоже полигамные браки, и дети учатся в школе только, когда им хочется. Но есть существенная разница. Если масаи — прирожденные воины, то датоги — убежденные пацифисты. Для датога убийство — настолько тяжкий грех, что преступника приговаривают к высшей мере — изгнанию из племени.

Верные своим принципам, полукочевые датоги никогда не воюют и не наносят боевую раскраску. В случае агрессии соседей, они защищаются, но не убивают. Особенно достается датогам от масаев, которые презирают беззлобное племя, считая их слабаками. По этой причине в 18 м веке датоги ушли из Нгоронгоро подальше от масаев, но время от времени масаи продолжают их доставать. Другие соседи тоже иногда соблазняются легкой, как им кажется, добычей. Трудно представить, какой внутренней силой обладают датоги, чтобы веками не изменять себе в воинственном окружении сильных соседей! Я в восторге от такой упорной и опасной приверженности миру!

Датогов на планете всего 85 000 человек, а вековая вражда с многочисленными масаями вынудила датогов проводить церемонию инициации новорожденного. Младенцу на лоб и тело ставят небольшое клеймо. Это обязательное прижигание делают даже образованные родители, живущие в поселках. Так датога безошибочно узнают своих — им жизненно важно не путать соплеменников с похожими на них масаями.

Приветливые датоги гостям всегда рады. Сразу возникла добродушная атмосфера, и мы отдали припасенные подарки. Датоги приняли все с большим достоинством. Государство их немного датирует, но такие необязательные вещи, как тетрадки, ручки, игрушки, футболки — в большом дефиците. А вот конфеты гиды не советуют — стоматологов в племенах нет. Но если уж привезли, то можно немного побаловать детишек и женщин.

В результате натурального обмена с племенами земледельцев у датогов есть злаки. В хижине на кухонном камне женщина другим камнем растирает зерна в муку. Мы тоже попробовали — не сложно, но с непривычки быстро устает спина.

Когда вышли из хижины, Оля подарила женщинам фирменные солнечные очки, тут всем стало весело! Датоги не знали как нацепить очки на себя, хоть и видели много раз их на туристах,. Мы со смехом показали, что и зачем. А правда, зачем козе баян? В смысле, зачем солнцезащитные очки африканке, у которой глаза тысячелетиями адаптированы к местному излучению? Вот удивятся пастухи, когда вернутся! Ладно, пусть развлекутся. Смотрите, как представительницу застрявшего в веках племени модные очки  превратили в стильную современную девушку!

Пока одни мужчины где-то в окрестностях пасут скот, другие изготавливают кованные изделия. Датоги славятся, как племя кузнецов. На военном полигоне по соседству собирают латунные стреляные гильзы и практически на коленке превращают их в симпатичные браслеты.

Атрибут войны, переплавленный в предмет мирной красоты — чем не символ пацифизма датогов! И где еще вы найдете такие редкие подлинно аутентичные сувениры с философским смыслом? Конечно, мы порадовали и себя, и племя приобретением украшений.

На вырученные деньги датоги покупают гвозди, кузнецы делают из них стрелы для луков и копий, потом эти стрелы меняют у хадза на мясо.

Хадза, или хадзабе — кочевое племя охотников и собирателей, сохранившее родоплеменной уклад. Стоп. Это надо осознать. То есть, сейчас мы приедем к людям, реально живущим так, как жили наши предки десятки тысяч лет назад? Когда человек еще обходился без скота и не знал даже примитивного земледелия? Ох, какая же это бездна времени! Невероятно, что есть возможность увидеть такое племя собственными глазами!

Где-то в буше мы вышли из машин, и Джейджей повел нас на стоянку хадзабе. Этот коренной народ говорит на своем собственном языке с щелкающими звуками. Язык полностью устный — какая уж тут письменность, зачем?

Хадза считаются одним из самых древних народов на Земле. Генетически они близки к пигмеям, но точное происхождение хадзабе до сих пор не ясно — слишком глубоко в веках затерялись их корни.

Живут хадза по принципу «будет день, и будет пища». Женщины собирают плоды, ягоды, коренья, яйца, мед, мужчины занимаются охотой и рыбалкой. Это единственное племя, которому без ограничений разрешена охота на всей территории национальных парков. Спят они в шалашах, а то и просто на улице, в сезон дождей укрываются в пещерах. Говорят, хадза — одно из последних на континенте племен охотников-собирателей.

Глядя на детишек, захлестывает волна жалости, но если хоть немного узнать уклад их жизни, приходит понимание, что все у них хорошо.

Мало того, что ребёнок все время находится рядом с матерью, он окружен вниманием и заботой всех соплеменников. Любая женщина приласкает и накормит ребёнка, а в период лактации — даст грудь, поэтому дети хадза спокойны и не боятся чужаков.

Когда мать уходит собирать еду, или хворост, за ребёнком смотрят все, кто остался в лагере. Дети растут, не ведая режима и запретов, их не ругают и не наказывают. Школ нет совсем, а навыки обретаются в игровой форме. В наше время можно только мечтать о таком счастливом детстве, не замороченном дисциплиной и образованием!

Мама учит девочку женским обязанностям. Малолетняя девчушка нянчится с тем, кто младше ее, фактически — играет с живой куклой. В 10 лет девочка самостоятельно собирает травы и смолы для чистки зубов.

Мальчик рядом с отцом играет в охоту, для чего отец делает детский лук и стрелы. С 6 лет ребёнок ходит на настоящую охоту вблизи стоянки. В 10 он уже сам себе делает лук, обладает хорошими навыками охоты и в одиночку может добыть мелкую дичь. Для охоты на крупного зверя хадза смазывают стрелы ядом, сваренным из шипов диких роз.

Вот вам реальная жизнь без труб, проводов, машин и пластика. Мир чистой органики! Когда хадза уходят, на месте их стоянки не остаётся следов прибывания человека — бальзам на сердце эколога.

Есть теория, по которой человечество, занявшись земледелием, свернуло не на ту дорожку. Осел человек на земле и оброс хозяйсвом. Собственность породила классовое неравенство и войны. Люди придумали оружие массового уничтожения и стали рабами немыслимого количества вещей. Но счастья при этом не прибавилось! Зато психозы и депрессии уже никого не удивляют. Комфорт тела не тождественен комфорту души. А могли бы жить, как хадза — среди зверей и цветов в полнейшем единении с природой. Райская жизнь была бы, да?

С другой стороны, умище куда деть? Ведь он, подлец, все равно придумает, как меньше напрягать мускулы, а значит, снова появится собственность. Сегодня архаический социум племен защищен школьными шлюзами, через которые пытливые умы сплавляются в 21й век — как, например, датог Джейджей. Или живешь по укладу в племени, или уходишь в современный мир. Правительство пыталось поселить хадза в дома, они сбежали оттуда, вернулись в буш! Этим людям нужен воздух, простор и звезды над головой! Не будь они так счастливы своей бездомной долей, не смеялись бы так много, не пели бы и не плясали с таким удовольствием. Для хадза Джейджей живет в странном параллельном мире. Они даже проводили нас, желая убедиться, что внук бывшей соплеменницы действительно водит машину.

Вот и закончилось наше пятидневное путешествие в дикую природу. Мы под завязку насытились яркими впечатлениями и открытиями, и с удовольствием возвращаемся в привычный искусственный мир города. Невольно приходит мысль — как здорово, что я не родилась в племени хадза! Я уже отравлена выхлопными газами и прочно сижу на электронной игле. Вот сейчас в Аруше поймаем вай-фааай… Нет, сначала в Аруше мы поедим. Джума, нет ли там интересного аутентичного места для ужина? Конечно, есть! Да-да, поддержал Тимо, вам очень понравится!

Нам понравилось! Нам так понравилось, что забыть не можем! А больше всего понравилось, что мы остались живы и даже не отравились! Шутка.

Мы едем по Аруше в потоке машин, я на ходу снимаю улицу. Сначала Тимо попросил закрыть окна, потом, на подъезде к рынку зещелкнул дверные замки. Донт вори, говорит, это на всякий случай, мало ли что. Ну да, проезды на бескрайнем рынке освещаются только фарами — из темноты внезапно выныривают то машины, то люди. Не понимаю, как в этой безумной пляске по колдобинам Тимо умудрился никого не задавить.

Наконец, мы приткнулись в каком-то темном углу. «Огородами» Джума вывел на базарную улицу, где с обеих сторон горят жаровни. На свежую кровь налетели зазывалы. Джума сказал, что нас ждут вон в той едальне, и они мгновенно растворились. От всего этого мы слегка ошалели, но внутренний озорной чертик толкал вперед. Хотели аутентичности? Получите! Антисанитария? Да, ладно! Нам же принесли кувшин с водой и тазик, чтобы руки помыть. И мясо так зажарено, что все микробы сгорели в костре инквизиции! А когда еще приведется попробовать яйцо козла? Берем, конечно! Всё берем!

Тимо был прав, нам понравилось! Нам так понравилось, что завелись на продолжение приключений. Последний день на континенте решили закончить точно так же, как и первый. Едва заселившись в гостиницу, пошли в ночной клуб на дискотеку. В этот раз Жене не пришлось нас уговаривать — надо сбросить бурлящую энергию, иначе трудно будет уснуть.

В клубе танцуют, смеются и пьют за стоячими столиками. Диджей виртуозно микширует музыкальные треки. Хорошо, что не взяла камеру, можно расслабиться и не думать о ней. И жалко, что не взяла — колоритнейшие персонажи остались за кадром.

Опять, как и в первый день, возвращаемся домой черной ночью и опять в звездном небе ищем Южный Крест. Завтра летим на Занзибар.

Моя Танзания. Часть третья, акунамататная

Теги: Культурно-познавательный туризм