Вот сегодня на улице такая же погода, как и была в тот день самого начала декабря. Немного ветрено, тепло на солнце и прохладно в тени.
Не могу сказать, что север Израиля нами досконально изучен, но за 27 лет успели кое-что посмотреть, а в некоторых местах побывать ни по одному разу.
Таковым является и заповедник Баниас — место совершенно прелестное, разноплановое в историческом и природном плане, с маршрутами разной протяженности и сложности. Мы были здесь дважды и ни разу не прошли его от начала до конца, осваивая или одну часть маршрута, или вторую.
Выехали пораньше, чтобы успеть посмотреть не только его, но и захватить еще один заповедник: Национальный парк Барам со старинной синагогой II века, что построил знаменитый каббалист — рав Шимон Бар-Йохаем (сокращенно Рашби).
Когда подъезжали к Кинерету, я все чаще и чаще стала обращать внимание на характерное курлыканье, и задирая голову, старалась разглядеть через приоткрытое окно машины источник звука. В вышине характерным клином летели огромные, именно огромные стаи серых журавлей. Такого количества этих крупных благородных птиц я в своей жизни еще не видела.
Подъехав к кассе, получила билеты бесплатно, т. к. на тот момент дочь наша еще работала в фонде, которому принадлежит заповедник (Решут Тева в хаганим). Делится Баниас на 2 части: первая начинается непосредственно у касс, и как сказал работник, глядя на сильно округлившийся живот моей на тот момент глубоко беременной дочери:
— Медленно, медленно, очень много ступенек.
А прогулка по второй, более пологой и равнинной была ей по силам. С нее и решили начать, а дальше как пойдет. От касс этот маршрут находится в некотором удалении, километрах в 2-х.
Поскольку в дороге все про все мы были уже пару часов, то надо было перекусить. Сам факт поглощения пищи в Израиле является чуть ли не священнодействием, поэтому во всех заповедниках непременно найдется организованное место для пикника: со скамьями, столами и прочей необходимой инфраструктурой, за которой следят и ухаживают работники.
Приглядели столик на солнце. От земли веяло какой-то донной прохладой, как от залегающих не глубоко подземных вод, или погреба с зимним льдом. В густо-переплетенных ветвях кустарника сновали птички-малышки, кругленькие и похожие на помпоны от детской шапки. И вдруг зашуршало, полетело… Сотни сорванных с деревьев листьев закружились над головами, дорожками зелено-желтым снегопадом.
Неспешная (о чем я в дальнейшем очень пожалела) трапеза закончена, пора отправляться в путь.
Вода и Камни.
Почему-то этой части маршрута я совсем не помнила.
Журчал прозрачнейший ручей, в него смотрелись влаголюбивые смоковницы, вода казалась цепляется за торчащие над поверхностью стебли растений, как лента, выроненная из косы. Что-то навеяло, промелькнуло:
— Мама, мама, это же как в сказке, Аленушка на камешке, — сказала дочь, проявив неведанную для меня память и эрудицию.
— А ведь и правда — «Аленушка» Васнецова без Аленушки.
Как-то мы сразу там задержались, удивляясь и наслаждаясь. Вроде бы рядом находились люди, пусть и немногочисленные, но было стойкое чувство совершенного одиночества, пусть ограниченного границами природного заповедника, пусть иллюзорное из-за близости шоссе и автомобильной стоянки, но так помогающее сбросить тяжесть ежедневного общения.
Даже когда мы удалялись от реки, шум воды был явственно слышен. И еще особенный млеющий запах ее собственный и многократно усиливающий запахи окружающего. Окутывал аромат коры,
опавших листьев, подгнивших падалок: нет не яблок — гранатов.
Предполуденный свет ртутной массой стекал по веткам
и застревал в плотной паутине, что переливалась радугой.
Завораживал цвет меланхолии опавших кожистых терракотовых листьев. Их вены потеряли живительный кровоток и превратились в произведение искусства.
Тропа опять вывела к разноликой воде. С одной стороны она стремительно неслась под уклон, обретя силу после недавних дождей,
с другой изнеженно бликовала на стенах тоннеля, прорытого в песчаннике древними людьми.
Мне было тяжело представить на этом месте поселение, наполненное шумом, присущим скученному человеческому жилью. А тем не менее, когда-то, давно-давно во II веке до н. э., а может и на пару веков раньше, здесь начали строить город.
Назвали его Паниас, в честь бога Пана, и трудно придумать место более подходящее для пристанища Козлонога. Принадлежал он Птолемеям, правившим после Македонского в Египте. И именно в этом месте произошла битва Птолемеев Египетских с Селевкидами Сирийскими, также преемниками Великого Александра.
Во времена римлян император Август подарил Паниас другу своему — Ироду Великому, тот сыну Филиппу. Последний переименовал город в Кейсарию, но чтобы не возникало путаницы скромно добавил Кейсария-Филиппа.
Под этим именем город упоминается в Новом Завете, как место встречи с учениками:
«Прейдя же в страны Кейсарии Филиппов, Иисус спрашивал учеников своих: «За кого люди почитают меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: А вы за кого почитаете меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты - Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: Блажен ты Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах, и Я говорю тебе - ты Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее, и дам тебе ключи Царствия Небесного.»
Так что теперь вам доподлинно, с привязкой к местности, известно, где Петр получил ключи от рая.
Ирод Агриппа, переименовал Кейсарию Филиппу в Нерониас. Догадайтесь кто правил в Риме в это время.
Император Тит, разрушивший Второй храм, останавливался в Паниасе. В «Иудейской войне» Иосифа Флавия это описывается так: «Надолго остановившись там, устраивал многочисленные зрелища: и многие из пленников были погублены там, одни будучи отданы на растерзание зверям, другие — по принуждению сражаясь друг с другом».
Евреи здесь жили на протяжении всего этого времени и их присутствие сохранялось до прихода крестоносцев в XI веке. Моисей, которому не было суждено ступить на Землю Обетованную, просил у Господа разрешения пройти через пещеру, из которой вытекает река Баниас, берущая начало у подножия горы Хермон.
Чуть дальше я покажу то, что осталось от города, и продолжу рассказ о нем, а сейчас еще немного про реку. Такую, какой она была в тот наш приезд, я ее совсем не помнила. Всплывающий в подсознании зеленоватый, мутноватый, с тушами огромных сомов, отбрасывающих на илистое дно еще более огромные тени и одетыми в белые рубахи паломниками — Иордан, совершено не ассоциировался с прозрачным и стремительным Баниас, являющимся одним из его трех истоков.
Река Баниас вытекает из большой пещеры, полуразрушенной землетрясением, протекает через Голанские высоты и сливается с реками Дан и Снир, образуя святую реку Иордан. Баниас также называют рекой Хермон, т.к. пещера находится у подножия этой горы.
В отсутствии парового-дизельного двигателя не использовать силу воды было бы не правильным, поэтому то, что на нашем пути появилась мельница, удивление не вызвало.
Самое удивительное другое, что мельница Матруф до сих пор используется жителями близлежащих деревень для помола муки, уж не знаю для каких целей. Возможно что-то ритуальное. Но 2 мукомольных жернова на ходу, а вот третье колесо, для маслодавильни уже не действует.
Когда вышли из мельницы на нас обрушился радостный звон многочисленных мини-водопадов.
А вскоре показался и город.
Возможно человек с более богатым воображением может представить себе жизнь в этих каменных казематах и наверняка территория города не заканчивалась тем клочком, на котором уже произвели археологические раскопки. И там, где природа отвоевала свое исконное у пришлых людишек, тянулись улицы и шумели площади.
Угловая башня городских укреплений.
У меня картину воссоздать не получается. Лишь что-то отрывистое и друг с другом не связанное. И мне думается, что у многих туристов, приезжающих в Израиль не складывается полная картина того, что это страна может предложить. Кто-то приезжает на пляж, кто-то с паломническими турами, но совместить то и другое, да еще разнообразить это подобными вылазками, как эта наша поездка, пока еще никто не сподобился.
Но давайте закончим с историей места, чтобы пройти в другую часть запведника. Остановились мы вроде на евреях, нет на крестоносцах. Их потеснили мусульмане. И тогда впервые город назвали нынешним именем — Баниас, т. к. в арабском звука «п» нет. Вместо Паниаса стал Баниас.
Крестоносцы же, понимая важность Баниаса, который по величине сравнивали с Дамаском!!! его несколько раз отвоевывали, но в результате все же окончательно потеряли и Иерусалимский патриах тогда написал: «Потерян ключ, врата и защита для всего Иерусалимского королевства».
— Мама, не стой в этом проеме, камни не устоичивые какие-то, — сказала Лизавета.
— Ну что ты, если столько веков не упали, то точно не упадут, да и форма камней не позволит.
После мамлюков до Баниаса добрались монголы. Те ли это татаро-монголы, что бесчинствовали на российско-европейских просторах, не скажу, не знаю.
После того как в XVI веке здесь появились турки, город пришел в упадок, жители разбрелись и кое-какое оживление обозначилось лишь в наше время, когда сирийцы устроили в Баниас наблюдательный пункт, что, согласитесь, не идет ни в какое сравнение с Дамаском.
Израильским Баниас стал лишь после Шестидневной войны в 1967 году.
Выйдя за ворота раскопок, во время прогулки по которым мы не встретили ни одного человека, ни служащего, ни праздно — шатающегося, мы опять попали в царство воды.
Для чего служили эти водоемы, не ведаю, а спросить не у кого. Может банно-прачечный комплекс (в заповеднике запрещено любое купание), а может для ритуального омовения, т. к. та пещера, что в середине фотографии — это остатки храма Бога Пана.
Якобы он в ней жил, а может временно квартировал, т. к. все-таки это греческое божество, наводя своим видом ужас на окрестных пастухов (всем нам знакомо слово «паника»), а рядом с ним проклятая Герой нимфа Эхо многократно повторяла за ними окончания фраз.
Чтобы задобрить великого и ужасного в одной из ниш в скале Пану поставили статую, а внизу построили храм.
Храм поклонения богу Пану возле пещеры и источника возник в эллинистический период, в III веке до нашей эры. Позже в 4-м веке нашей эры на этом месте была построена христианская церковь.
Сфотографировала план местности, чтобы вы представили, как там все было серьезно и масштабно.
Раскопки ведутся по сей день. При нас юноша археолог что-то там такое сообразное делал. Видите остатки мостовой, а может пола дворца.
Не смотря на то, что я сама когда-то хотела стать археологом, и во времена оные увидав капитель древней колонны впала бы в экстаз,
то сейчас эмоции поутихли, особенно учитывая то, что если покапать во дворе за домом, то не факт, что я чего-нибудь подобного не найду.
Возвращаться к кассам и идти к водопадам, пусть они и красивейшие в Израиле, мы не решились. И хоть дочь нас к этому подталкивала, говоря, что подождет в машине, но зимний день короток. В 5 бы уже начало темнеть и плакал бы наш второй заповедник. А на воду мы и так насмотрелись. Хотя что греха таить, я бы посмотрела еще.
Конечно ребенку захотелось опять поесть и попить, благо буквально в 5 км.от Баниас по дороге туда был замечен небольшой торговый центр с точками общепита. Правда из-за коронавируса они были в большинстве закрыты, но артезанальная кондитерская работала.
Взяв по кофею и плюшке на нос, мы уселись на лавочке и неплохо так поболтали, подшучивая над мужем и обсуждая купленную снедь. Решили, что булки средней паршивости, а кофе вообще отвратный и это за 22 евро.
И внезапно решив, что в синагогу и Барам нам не нужно, а вот срочно: вынь-да-полож необходимо съездить поглазеть на птичек в заповедник Агмон Ха-Хула (озеро Хула).
Вода и птицы.
Лизавета была здесь в начале осени и сказала, что вход бесплатный и помимо озера Хула имеется еще круговой маршрут на пару часов, где птичек почти нет, но погулять приятно. Нужно было выбирать, т. к. времени до заката оставалось мало.
Выбрали птичек. Оказалось, что за 3 месяца вход стал платным, а номер в бесплатными билетами, как в Баниас, не прокатил, т. к. этот заповедник принадлежит другой природоохранной организации Израиля — Кэрен кайемет ле Исраэль.
Помимо платы за вход — 35 шек.на человека были еще опции для передвижения по заповеднику: велосипеды, тележки на ножном ходу и электрокары. Можно конечно и пешком, но дочь сказала, что 9 км. за 2 световых часа она не осилит. 2 часа на электрокаре и вход на троих выливались в приличную сумму (если память мне не изменяет мы заплатили за все более 300 шекелей, около 100 евро), но гулять так гулять.
Наступал тот самый золотой час, совершенно упоительное время.
Сразу у входа на поле паслись журавли, крики которых мы слышали по дороге в Баниас.
Попали мы к сожалениею в то время, когда основная масса птиц еще не вернулась с дневной кормежки. Но нам хватило и этого количества.
В период зима-весна, осень-зима через Израиль пролетает полтора миллиарда перелетных птиц. Мне довольно сложно представить данное количество, да еще на такой миниатюрной территории, как Эрец Исраэль. Где они гнездятся и кормятся — тоже загадка, т. к. видела я их только в небе и этом заповеднике. А да, еще рядом с домом моей дочери, куда на разлившиеся после дождей озера-болота, пересыхающие летом, прилетают фламинго. Вот где платить за вход не нужно, нужен только подходящий объектив или просто бинокль.
В прошлый приезд, несколько лет назад было много пеликанов, а в этот раз преимущественно журавли, да белые цапли. Но эти живут в Израиле круглогодично, и не только в заповедниках, но и на помойках. Снимать их чистое наказание.
В 50-е годы прошлого века долину Хулы принято было осушить для увеличения сельскохозяйственных угодий и предотвращения малярии. Но высохшие торфянники мало того что пылили, так еще и самопроизвольно возгорались. Поэтому воду частично вернули и заповедник Агмон Ха-Хула, стал первым израильским природным заповедником.
Перекосы в аргокультуре повторились и в птицеведенье, а также в звероводстве.
Часть журавлей, щедро подкармлевыемая израильской кукурузой и леченая местными ветеринарами, так отяжелела и разленилась, что решила далеко от халявной кормежки и медобслуживания не улетать. Около 30 тыс.птиц остались на ПМЖ, нанося значительный урон близлежащим мошавам (типа колхозы).
Если к вам в последнее время перестали прилетать журавли, это еще совсем не значит что в дороге с ними случилось что-то нехороше. Может наоборот очень хорошее.
Теперь рацион урезали, стараясь восстановить традиционные пути миграции.
Еще одна оказия случилась с разведением нутрий на мех. Жаркий климат сыграл зую шутку: длинный остевой мех загрубел, а подшерсток в жарком климате стал не актуален. Покупателей на этот продукт не сыскалось, ферму прикрыли, а животинку выпустили на волю. В таких густых камышах,
где их никто не трогает, а корма хоть заешься, чувствуют они себя настолько вольготно, что на двуногих не обращают никакого внимания.
К этой красотке или красавцу я подошла на расстояние меньше полуметра, сделав пару десятку кадров, и лишь после того, как расстояние еще сократилось, нутрия сползла в ближайшую протоку.
Местность заповедника очень живописна. Даже если бы не было никакой живности, провести там несколько часов в неспешной прогулке — истинное удовольствие.
На последней трети пути я заприметила не вдалеке пару журавлей, к ним присоединилась вторая пара. Стала потихоньку и как мне казалось бесшумно к ним подкрадываться, в надежде, что они на меня не среагируют, или хотя бы среагируют не быстро.
Но куда там. Курлыкнув друг-другу, они поднялись на крыло и… в общем было обидно.
До завершения прогулки, а электрокар выдается на 2 часа, потом нужно оплачивать каждые пол-часа отдельно, оставалось еще минут 20. Чуть в далеке паслись буйволы.
— Пойдешь фотографировать? — спросил муж.
Подумав, что опять мелкой рысью надо будет до них добираться, а потом трусить обратно, я отрицательно замотала головой.
Ослики попали в объектив по чистой случайности,
просто дочери надо было в туалет.
Поднявшийся под вечер легкий ветер, играл высокой болотной травой, причесывая ее пушистые метелки мягкой лапой. Декорация трепетала в наступающих сумерках.
Готовящийся к закату день разливал золото по траве, вытягивая из деревьев длинные бархатистые тени.
В Барам мы в этот день из-за нехватки времени так и не попали. Да и дочь сказала, что у нее на сегодня кончилась батарейка. Если бы меньше потратили время на чревоугодие, или день был бы длиннее, то получилось бы охватить три заповедника. Прелести маленькой страны.
На первый взгляд не так-то часто ты что-то такое делаешь, что выходит за рамки каждодневной рутины. Но потом складываешь такие дни и получаешь результат, может и не ошеломляющий, но достойный. Этот итог и есть твоя жизнь.
Теги:
Самостоятельные путешествия
