С Сахалина на Кунашир и с Кунашира на Сахалин — теплоходом

Как известно, моряки по морю не плавают, а ходят. Поэтому, уйти из Корсакова можно не только на Камчатку и на Курилы, но и в Японию и в Корею. Соответственно, здесь есть погранслужба и таможня.

Билеты на нашу туристическую группу были заранее заказаны. Пограничник, проверяет паспорта и сверяет нас со списком. Забавная длинноухая собачка изучает чемоданы. Водка и коньячок собачку не интересуют. Натасканный на наркотики спаниель идёт по своим делам дальше.

Говорят, что дрессируя, собак специально подсаживают на наркотики, дабы они их чувствовали за версту. Соответственно, живут нюхачи не долго.

Какое-то время мы проводим в зале ожидания, из которого автобус далее доставляет нас к трапу теплохода. Расстояние небольшое, но пешком здесь никто не ходит.

Рядом на пирсе большое количество контейнеров и всевозможных бочек. Огромный кран, плавно, словно играющий осьминог, перемещает их туда-сюда.

Портовые рабочие осматривают битую машину. Кто-то обвязывает её тросом. Слышится — давай! Ещё миг и в воздухе рядом с этим «давай» зависает авто. Проходит не более минуты, и битый джип уже на палубе. Вскоре объявляется посадка. На судно заходим по трапу.

Пограничники вновь сверяют паспорта, и далее через корабельный ресепшен нас всех распределяют по каютам. Оные бывают нескольких видов. Четырёхместная каюта вариант самый массовый и самый экономичный.

Стоимость одного места в один конец по ценам 2015 г. 6500 руб — это вместе с питанием. Каюта напоминает купе поезда, но здесь однозначно просторней. Имеется свой санузел. Иллюминатор, правда, маленький, вдобавок не открывается, но зато и стекло, как в поезде, никто камнем не разобьёт.

Корабль постепенно наполняется пассажирами. Люди слегка нервничают, суетятся, но далее, разложив вещи по каютам, снуют по палубам, изучая корабль. Капитан по громкой связи объявляет — убрать трап. Его команду выполняют предпенсионные матросы. Натужно ревёт мотор.

Теплоход и пирс, составлявшие единое целое, начинают отдаляться друг от друга. Между ними возникает полоса воды, вначале маленькая и незначительная — через минуту огромная и безвозвратная.

Пассажиры выходят на палубу. По громкой связи звучит «Прощание славянки».

Когда музыка стихает, из самых отдалённых уголков памяти невольно выплывает старое и как кадриль почти забытое:

Как провожают пароходы,

Совсем не так как поезда.

Морские медленные воды

Не то что рельсы в два ряда.

Теплоход набирает ход. Берег отдаляется всё дальше и дальше, и через какое-то время портовые краны Корсакова кажутся заблудшим стадом жирафов, пришедшим к морю на водопой.

Если посмотреть на карту вытянутого треской Сахалина, то южная его оконечность похожа одновременно на рыбий хвост, на раскрытую пасть или на клешню краба. Слева растянулся мыс Крильон, где с крутого бережка Юрий Визбор кидал камушки в пролив Лаперуза, справа аналогичный мыс Анива.

Порт Корсаков расположен в одноимённом заливе Анива почти посередине. Идти нам предстоит в сторону Курил, вначале на остров Шикотан, затем пароход развернётся и двинется на Кунашир.

Погода здесь частенько вносит свои коррективы. Маршрут движения может меняться, а выход корабля в море, как и заход в порт, откладываться. Случается и такое, корабль во время шторма прячется от волн портовую гавань, но швартоваться ему не разрешают, ибо его мощный корпус может, как сам повредиться, так и расколошматить пирс.

Ожидая улучшения погоды, пассажиры вместе с экипажем болтаются на волнах. В некоторых случаях островитяне видят свои дома, но сойти на берег не могут. Я заплатил бабки за дорогой люкс — давай, швартуйся, капитан — подобное не пройдёт. Встречают пароходы не как поезда — чёткого графика прибытия нет и быть не может.

Как ни суди волнений больше

Ведь ты уже не на земле

Как ни pяди pазлука дольше

Когда плывешь на коpабле

А теперь самое время прогуляться по кораблю. В техническую зону пассажиров не пускают, но кое-куда протиснуться мне всё же удалось.

Кстати, не все команды экипажу поступают по громкой связи, в некоторых случаях используется телефон. Старый проверенный аппарат достают из ящика, когда корабль заходит в гавань.

Сердце парохода — это ресепшен.

Здесь всегда кто-то дежурит, отсюда озвучиваются объявления по громкой связи, и, самое главное, девушки в любое время суток предоставят вам….. кипяток! Чайников в каютах нет, дабы во время шторма люди себя не обожгли себя кипяточком.

Столовая на корабле есть — комплексная еда там довольно простая, но при этом сытная и вкусная. Если верить меню, в столовой можно заказать и что-то более изысканное. Есть также и бар, где крепкие спиртные напитки не продают, а цена на чипсы и на сухое вино зашкаливает.

До поездки я где-то читал, что все 150 пассажиров теплохода, как только заходят на борт, бегут в бар, где начинают кутить, просаживая большую северную деньгу — отпуск начался — ничего подобного!

Сколько я ни заходил в бар, дабы попить кофе, каждый раз посетителей там оказывалось совсем немного. Нет, были конечно люди выпившие, мы и сами слегка выпивали, но ни о каком бесшабашном пьянстве речь идти не может. Ну, а если кто-то всё же захочет «погулять», в баре есть ценник за бой посуды….

Первое название судна — «Нева», с 1996 «Адмирал Лазарев». С 2003 г. пассажирское судно усиленного ледового класса в честь погибшего в авиационной катастрофе губернатора Сахалинской области Игоря Фахрутдинова носит имя «Игорь Фахрутдинов».

Фахрутдинов в своё время был председателем Южно-Сахалинского горисполкома, позже стал его мэром и далее губернатором Сахалинской области. Погиб 20 августа 2003 года во время служебной поездки на Камчатку. Когда я разговаривал с сахалинцами, они очень тепло отзывались о Фахрутдинове.

В коридорах судна можно увидеть вот такие приборы. Это что-то противопожарное, но отчего и для чего, не скажу.

Справа от ресепшен столовая, а слева видеосалон (или комната отдыха), где можно взять для чтения книгу. Выбор не богатый, зато во второй половине дня здесь постоянно крутят фильмы.

Выйти на свет Божий, дабы подышать свежим воздухом, можно только в определённых местах на 2-ой и на 3-ей палубе.

Дымить сигареткой дозволялось в курилке на второй палубе. На третьей располагалось множество бочек, заполненных то ли маслом, то ли дизельным топливом.

Пользуясь тем, что кто-то из команды забыл повесить заградительную верёвочку, я прошёл на корму в техническую зону.

После поднялся на четвёртую палубу. Именно здесь расположена капитанская рубка.

На третьей палубе оказалась битая машина. Курильские умельцы запросто отрезают либо перед, либо зад, сваривая из двух автомобилей один.

На четвёртой палубе на тросах закреплены спасательные боты.

Пассажир, сев в такой бот, обязательно пристёгивается ремнём. Внутреннее пространство наглухо закрывается. Заметим, что обычно эвакуация с судна на шлюпки происходит не при ясной и солнечной погоде, и я даже представить боюсь, как будет болтать такую посудину в шторм.

Что-то ещё поснимать на верхней палубе я не смог. Меня заметили из капитанской рубки и с позором препроводили в пассажирскую зону.

Если погода хорошая, путешествие с Сахалина на Курилы потерянным из жизни временем отнюдь не является. Пароход решительно режет волны. Оные, потерпев поражение, тихонько воют и плачут, преображаясь в морскую белую пену, которая, как в песне, бьётся о борт корабля.

Игорь Фахрутдинов идёт по заливу Анива вдоль Сахалина. На воде расстояние понять тяжело, но по моему разумению, до берега не менее 10 км.

Чем дальше от Корсакова, тем пустынней и безлюдней становится берег. Да что берег? ни здесь ни далее мы так и не увидели в море судов других судов — ни встречных, ни поперечных, ни рыболовецких, ни пассажирских.

После выхода из порта примерно через 4,5 часа мы проходили мимо южной оконечности мыса Анива. Здесь в лёгком мареве слегка пританцовывает одна из рукотворных достопримечательностей Сахалина — маяк Анива.

Данное место в плане ветров и штормов весьма неспокойное. Трудно представить, как японцам на голых скалах удалось-таки что-то здесь построить.

Мыс позади.

Пароход выходит в открытое море, и пассажиры теряют зрительно-виртуальную связь с сушей.

Трудно описать словами, каким нежным и утончённым в тот день свершился закат.

Шторма, ветра и дожди в этих широтах явление вполне обычное, и потому казалось, что наслаждаясь хорошей погодой, море и солнце попросту не желали расставаться друг с другом, растягивая последние сладкие секунды. Возможно надломилось что-то и в душе сурового боцмана… Он разрешил желающим пройти на корму третьей палубы, чтобы поймать эти мгновенья и сфотографировать.

Через несколько минут солнце скрылось окончательно.

В свои права медленно, но верно вступала ночь. Нет, морская ночь совсем не такая как на суше. Теплоход, включив мощные прожекторы, по прежнему движется вперёд. Капитану прожекторы море по ходу движения освещают, плюс штурман ориентируется по всевозможным приборам. Ну, а нам, простым пассажирам, если ты вышел на палубу, по бокам судна не видно ничего.

Где-то там, а может и прямо за бортом, небо в этой тьме уже давно соединилось с морем. Ни тебе звёзд на небе, ни даже луны. Куда плывём? Где горизонт? Есть ли он вообще?

Лицо периодически обдаёт то ли мелким дождиком, то ли туманом. Волны, которые разрезает корабль, уже вовсе не кажутся воющими и плачущими. Нет. Разбитые напополам чёрные водяные валы злобно шипят, преображаясь в пену, и обещаю отомстить.

И это сейчас, когда появились навигационные приборы, когда техника стала более надёжной. Но каково было им, российским, английским, французским первопроходцам? Как рулевому, стоявшему в мокрой ночи, удавалось держать курс и штурвал? Никто точно не скажет, сколько всевозможных экспедиций бесследно сгинуло в темных водах.

По маршруту Корсаков — Южно-Курильск раньше ходило два пассажирских теплохода Игорь Фахрутдинов и Марина Цветаева. В 2004 году у судна Марина Цветаева прямо посреди моря заглох двигатель, и Игорь Фахрутдинов, как истинный джентльмен, пришёл «Цветаевой» на помощь отбуксировав в порт.

Что довелось пережить пассажирам? История про то умалчивает. В настоящий момент Марину Цветаеву продали. Теплоход, сменив название на Ортелиус, катает теперь туристов от берегов Аргентины в Антарктиду.

Игорь Фахрутдинов, практически в одиночку, не ведая сна, отдыха и покоя, круглогодично выполняет рейсы между Сахалином и Курилами. Компанию ему составляет малое судно Поларис. Грузоподъёмность у Полариса меньше, и при качке сильно болтает. Кто ходил на Поларисе, вспоминают об этом с неохотой.

Пассажиры и часть команды погружаются в сон. Ухожу в каюту и я. Ложусь на свою полку, всем телом чувствуя определённый ритм качки и сразу проваливаюсь в сон. Однако организм, привыкший к московскому часовому поясу, надолго обмануть не удаётся. Просыпаюсь перед рассветом, и конечно бегу фотографировать.

На палубе со мной здоровается ветер. Он в миг, словно изучая строение моих костей, сердце, брюшную полость и даже мысли, продувает меня насквозь. Опытные пассажиры не ждут милости от природы, и посему утеплились. Фотографирую восход и скорее бегу в каюту.

Даже не представляю, что происходило на «Марине Цветаевой», когда заглох мотор…. Покемарить в тепле удаётся не долго. Через какое-то время в коридоре слышится — земля. Вновь отправляюсь на палубу. Впереди действительно видна земля. Справа и слева сквозь туман пробиваются горные силуэты.

Море впереди какое-то белёсое. В голове крутится — почему вода здесь стальная, а там белая?

Ответ приходит сам собой — подходим чуть ближе и нас поглощает туман. Ни справа ни слева берег уже не виден. Да что там берег. Солнце едва-едва пробивается, чтобы осветить белую пену у борта.

Мы вошли в пролив Екатерины, который разделяет острова Кунашир и Итуруп, но при этом соединяя Охотское море с Тихим океаном. Ширина пролива 22 км, глубина 150–500 м.

Первое название «канал Пико» дано в 1643 г. голландским мореплавателем Маартеном Герритсеном де Фризом. который первый из европейцев побывал в этом регионе. Современное название проливу предложил капитан-лейтенант В. М. Головин в 1811 году по имени галиота «Екатерина», на котором штурман В. Ловцов в 1792 году доставил в Японию первое русское посольство во главе с поручиком Адамом Лаксманом.

Когда смотришь на карту Охотского моря, то кажется, что оно большое-пребольшое, рельсов на воде нет, плавай, или правильнее ходи, где хочешь. Однако это не так. По множеству причин корабли с Сахалина, и в некоторых случаях с Владивостока, выходят в Тихий океан именно через этот пролив. Когда Курилами владели японцы, Дальневосточный советский флот ими был практически заблокирован.

По словам знающих людей, если летом можно пройти севернее Итурупа и там выйти в Тихий океан, то зимой подобному манёвру помешают льды и ветра. Льдины конечно бывают и здесь, но тем не менее пролив Екатерины остаётся наиболее удобным коридором.

Повторюсь, в проливе Охотское море встречается с Тихим океаном, и разные течения вступают в противоборство. Море на первый взгляд спокойное, но корабль здесь сильнее болтает.

Когда идёшь по кораблю, шаг получается, то с ускорением, то с задержкой, то ты проваливаешься, то, наоборот, соприкосновение ноги с полом происходит быстрее. Желательно держаться за поручни, а ещё лучше просто лежать, дабы не тратить зря силы.

Что-то дребезжит на потолке, на столе приплясывает бутылка воды. Изредка открывается и закрывается дверь каюты. Проходит время, и ты начинаешь понимать ритм и направление качки — твоё тело вместе с лежанкой слегка поднимает, и опускает, покачивает то вперёд, то назад, то влево, то вправо.

Когда у нас в очередной раз открылась дверь, в каюту, словно ища спасения, забежал щенок, и жалобно попискивая, забился в угол. За собачкой ввалился слегка пьяный хозяин и вытащил её из-под кровати. Изменить судьбу животинки, забрав её с собой в Москву, мы при всём желании не смогли бы никак.

Далее выяснилось, её хозяин живёт и работает на Шикотане. Маленького кавказца он приобрёл для себя, и на мой ещё не сформулированный вопрос, резко ответил — не продаю.

Мы подружились. Женя рассказал о своей шикотанской жизни, приглашал на рыбалку. На Большую землю он ездил в отпуск, возвращаясь, слегка расслабился…. Бывает.

Вот так незаметно мы подошли к Шикотану. После завтрака, собрав туристов у трапа, пограничники нас пересчитали, и под честное слово старшего группы, выпустили на полтора часа посмотреть остров.

С борта судна что-то выгружалось и загружалось.

Игорь Фахрутдинов простоял здесь примерно 3 часа, и далее вновь отправился в путь, теперь уже на Кунашир.

По громкой связи вновь слышится — отдать швартовые. После звучит марш «Прощание славянки». На острове очень удобная бухта, защищающая корабли от бурь и штормов.

Бухта Малокурильская — небольшая бухта на северном берегу острова Шикотан. Вход в бухту расположена между мысом Думнова

и мысом Трезубец.

Открыта к северу, вдается в остров на 1 км. Ширина входа в бухту около 350 м.

Глубина до 15 м на входе.

Насколько опасно здешнее море, можно судить вот по этой фотографии.

Рыболовецкое судно не успело во время шторма уйти от берега как можно дальше, либо наоборот укрыться в бухте. Корабль возле мыса Думнова был выброшен на берег. Его ржавеющий остов являться теперь одним из символов Шикотана.

Игорь Фахрутдинов поднимает с моря стаю птиц, отдыхавших прямо на воде.

Птицы прилетели с острова, они ловят меткую рыбу. В дальнейшем приходилось видеть пернатых, просто так отдыхающих посреди моря, вдали от Курил и от Сахалина. В поисках пищи столь малые птахи преодолевают большие расстояния.

Мы уверенно движемся на Кунашир. Расстояние между Шикотанам и Кунаширом всего 57 км. По здешним меркам, если погода хорошая, то это совсем ничего, ну, а если шторм, то расстояние является значительным. Шикотан растворяется за кормой. Судно вновь охватывает густая пелена тумана.

Если где-то тучи ходят по небу, то здесь они движутся над самой кромкой воды. Иногда на них, словно полисмен на гастарбайтеров, со злостью налетает ветер, пытаясь направить тучи в засушливую пустыню Гоби, или ещё куда-то. Облака при его появлении разбегаются, небо проясняется, появляется солнце. Однако сил у ветра-полисмена на всё море не хватает. Вокруг корабля вновь образуется воздушная манная каша.

В какой-то момент из тумана вдруг выплывает гора. Она где-то далеко, но пароход уверенно движется в её сторону. Мне хочется видеть и получше запомнить приближающийся Кунашир. Выхожу на палубу, где свирепствует холодный ветер. Когда удаётся найти укромное местечко, закрывающее от ветра, стою и греюсь под тёплым июльским солнцем. Подумать даже страшно, как производится навигация в ноябре, или в январе?….

Возле Кунашира погода прояснилась — ветер сумел-таки разогнать тучи, и далее ушёл сам.

Южно-Курильск встретил криком чаек, напоминающим плач журавлей. Мы прибыли сюда в 14 часов, успев на корабле отобедать. Гавань в Южно-Курильске это скорее целый залив, где порт находится прямо у подножия расположенного на сопке посёлка.

(Вид на гавань из посёлка)

Юркий буксир пододвинул нас к причалу, который построен совсем недавно.

Для курильчан подобное крайне важно — если деньги вкладываются, значит в Японию их не отдадут.

В Южно-Курильске мы провели несколько дней (позже постараюсь рассказать), и далее отправились в обратный путь.

Вот тут интересно! На морвокзал здесь нужно прийти часа за 2 до отправления теплохода. В нашем случае мы прибыли более чем за 3. Даже если билет уже оплачен, всё равно необходимо его заверить. Народу собирается целая толпа. Но кто и как продаёт здесь билеты, этого я так и не понял.

Позже, по громкой связи уже на самом корабле, неоднократно просили, называя фамилии, зайти и оплатить проезд, а здесь в Южно-Курильске одного парня, уже купившего билет, со скрипом пустили на борт. Причиной отказа к поездке служило то, что он в бухгалтерии билет не отметил.

Нашу туристическую группу провели на борт одной из первых. Как далее выяснилось, нам слегка не повезло. Если в первый раз мы зашли сперва на дальний Шикотан, а затем на Кунашир, то в этот раз теплоход прибыл сперва на Кунашир, и далее на предстояло вновь зайти на Шикотан. Обрадовали ещё и метеорологи, спрогнозировав идущий на нас циклон. В общем весело!

В проливе Екатерины нас обещало поболтать. Положив вещи в каюту, я стоял и смотрел выгрузку и новую погрузку, как грузов, так и самих пассажиров. Кто-то возвращался на большую землю из командировки, кто-то направлялся по работе на соседний Шикотан. Большинство пассажиров составляли отпускники. На борт поднялось большое количество детей, которых мамы и папы везли к тёплому морю, кого в Анапу, кого в Крым.

Возле ресепшена возникла суета и ажиотаж. Старшие дети, стараясь сохранить порядок, одёргивали младших, в то время как их нарядные мамы ругали своих мужей за нерасторопность. Когда все и всё успокоилось, я заметил, что некоторые пассажиры сидят в проходах. Кто-то из них направлялся на Шикотан, а кто-то должен был обрести лежанку уже после Шикотана.

Нашим соседом по каюте оказался молодой лейтенант, возвращавшийся из отпуска. Точнее, парней было двое, но располагались они почему-то на одном месте. Когда мои товарищи по путешествию вышли из каюты, я остался с лейтенантами один. Краем уха довелось подслушать разговоры ребят про сайты знакомств….

Наше время от 90-х отличается в лучшую сторону. Приятно видеть чистеньких и опрятных лейтенантов. Вот только с невестами им затусить в отпуске не довелось. Потенциальные генеральши, услышав про далёкий Шикотан, активности не проявляют. Не понимают глупые девки своего счастья.

В сумерках подходим к Шикотану. Перед высадкой один из пограничников позвонил по мобильнику капитану, доложив, что следует из отпуска в часть без происшествий. Даст Бог, у ребят всё образуется!

Часть пассажиров вышла, тогда как новых сразу не запускают. Люди стоят в темноте на холодном ветру и покорно ждут. Я прохожу мимо судовой бухгалтерии и слышу разговор.

— Сколько свободных мест?

— 57.

— Сколько возьмём на борт.

— Давай всех возьмём, и ещё где-то кого-то подвинем.

В 11 часов вечера разрешают посадку. Возле ресепшена образуется новая толпа. Родители стремятся быстрее получить место, и уложить под тёплое одеяло своё чадо. Кто-то ругаясь, просит предоставить заказанный полулюкс, после заселяется в обычную каюту.

Свободных мест нет. Даже если кто-то отправится на Большую землю в каюте обслуживающего персонала, это не грех, а великая радость.

В последние годы советской власти билет с Шикотана на Сахалин стоил 33 рубля, а до Владивостока 47 руб. Цена и тогда была высокой, но денежки у курильчан водились, и, по их словам, уплыть было намного проще. Вот и спрашивается — зачем продали «Марину Цветаеву»?

Пыхтит движок теплохода. Последний, оправдывая своё название, озаряет из трубы чёрную ночь искрами. Пирс Малокурильского отдаляется.

Иду спать, в голове крутится фраза пятилетней девочки: «Мама, а ты купишь мне в этой Алуште черешню?»

Ради справедливости отметим, люди на следующий день уже не выглядят несчастными. Женщины принаряжаются, а дети начинают играть в догонялки по всему кораблю.

Приятно удивила одна женщина, приезжавшая с детьми в отпуск к мужу. Элегантная дама, будто по Бродвею, выгуливала по палубе на поводке кота. Котик был явно не уличным и не подобранным где-то, отчего и вёл себя подобающим образом.

Циклоном нас не накрыло, ветер и буря пронеслись стороной. Пролив Екатерины проходили ночью, но я особой качки не помню. Следующий день оказался вполне обычным. Во время плавания солнце вновь чередовалось с туманом. В Корсаков прибыли примерно в 20 ч. вечера.

Возможно для кого-то подобное плавание является делом обычным, но для меня оно стало небольшим приключением. Из Москвы, из Питера, или из Брянска вполне спокойно можно уехать в любую точку Центральной России.

Мы садимся в автобус или на электричку, не видя в этом никакой проблемы. Зато для жителей Сахалинской области теплоход и самолёт, единственная связь, как между островами, так и с внешним миром.

Я вспоминаю все сначала:

Уже давно убрали трап.

На самом краешке причала

Стоишь ты, голову задрав.

Вода качается и плещет,

И разделяет нас вода,

Но видно вдруг ясней, чем прежде,

Что мы близки, как никогда.

Вода вода кpугом вода

Вода вода шумит вода

Теги: Круиз