В месте перед Кармадонским ущельем, где остановился, замер и затих, словно выдохся рассвирепевший и наделавший много горя ледник Колка, построен мемориал в виде застывшего в глыбе льда молодого человека. Посмотрите, какая безысходная поза, как безвольно и безжизненно повисла его правая рука.
Сыро, зябко, пробирает дрожь, то ли от холода и мелкого дождя, но скорее всего от осознания того, где мы находимся и куда сейчас нам предстоит поехать, что увидеть…
Трагедия случилась 20 сентября 2002 года в Кармадонском ущелье.
Кармадон — это бальнеологический известный курорт, который был знаменит термальными минеральными радоновыми водами. Здесь было несколько санаториев, в которых любили отдыхать не только местные жители, сюда ехали люди со всей страны и даже из-за рубежа.
Ледник толщиной от десяти до 100 метров, шириной 200 метров и протяжённостью пять километров пронесся почти на 20 км по долине реки Геналдон, в результате его движения образовался смертоносный селевой поток.
Скорость этого практически летящего потока составляла 150–200 км/час, и возможности спастись у находившихся на пути его следования людей не было. Масса из льда, камней и грязи накрыла дома и целые базы отдыха, крошечные горные поселки и в доли секунды словно огромная мясорубка полностью сровняла с землёй оказавшиеся на его пути постройки и автомобили.
Что именно произошло в тот момент, никто из находившихся поблизости не понял: было около 8 часов вечера и уже стемнело, люди слышали лишь страшный гул, похожий на шум поезда, только во много раз громче и ощущался сильный ветер. И лишь следующим утром в полной мере удалось оценить масштабы трагедии и катастрофы…
У съемочной группы Сергея Бодрова шел второй день съемок, запланированные мероприятия к вечеру были закончены и примерно за час до начала движения смертоносной лавины группа выехала в Владикавказ, ехать-то в город часа полтора всего. Где именно и в каком месте ущелья группу настиг селевой поток так и неизвестно. Жертвами разнузданной стихии стали 125 человек: 19 из них погибли, 106 до сих пор числятся пропавшими без вести.
Поисковые работы в Кармадонском ущелье длились более года и все мы помним, как с замиранием сердца следили за любой поступающей информацией, пусть даже фантастичной, не теряя надежды на чудо. Но спасателям удалось обнаружить лишь 19 тел погибших.
Мы живем ровно столько, сколько нам отведено и живем мы так, как нам хочется, как нравится, но не как суждено, иначе мы были бы более внимательны к предупреждениям. Они могут быть разного рода, но все дело в том, что мы не всегда умеем их расшифровывать или вообще не умеем. Нам кажется, что все поступки, совершенные нами, это единственно правильные и никак иначе, они не подвергаются сомнениям.
Бывает и так, что нечто кричит, машет руками и всячески старается свернуть нас с выбранного пути, а что мы? Часто мы либо не слышим, либо слышим, но просто отмахиваемся, нам надо спешить жить и брать от этой жизни как можно больше всего… Такова человеческая суть.
Они долгое время мечтали о ребенке… Он был добрейшей души человек, красавец с длинными волосами, ростом под два метра и увлечения у него были соответствующие: серфинг, сноуборд, сплавы по горным рекам. Бывая у них дома, я натыкалась то на огромную доску для серфинга, то на другие прибамбасы его увлечений. И вот когда что-то свыше желая остановить его, предостеречь от сумасшедших экстримальных увлечений дает шанс, и он знает, что уже есть крошечное зародившееся продолжение его плоти и крови, у него появляется новое увлечение- парашют…ставшее последним…А ведь прислушиваясь к сердцебиению крошечного комочка, он мог подумать о его будущем и остановиться! Но он написал, что в случае чего никого не винить… А если бы он задумался на миг и остановился…все было бы иначе и он мог бы растить сына…История эта не выдуманная, она произошла с одним из моих близких людей и рана не заживает, сколько бы лет не прошло с тех пор…
Но иногда что-то или кто-то все же спасает нам жизнь…
Летом 1932 года молодой, 32-х летний поэт Александр Кочетков отдыхал в Ставрополе у родственников жены, но спешные дела в столице вынудили его срочно прервать отпуск. Был куплен билет от станции Кавказская на проходящий поезд Сочи-Москва. И в настоящее время некоторые поезда минуют станцию Краснодар-1 и следуют в Москву и Санкт-Петербург по другой ветке через Ростов, название станции «Кавказская» сохранилось-это город Кропоткин.
Жена поэта не могла смириться с ранним отъездом мужа, ведь они так замечтельно проводили время и за день до отъезда, поддавшийся на уговоры, Александр сдает билет и остается в Ставрополе еще на три дня… И эта отсрочка спасла ему жизнь, но заставила задуматься о мгновениях случайности в жизни человека…
Оказавшись в Москве, он узнал о крушении того поезда, на котором должен был ехать изначально, о гибели многих людей, среди которых были его друзья и горечь потерь материализовалась в потрясающие стихи: «Баллада о прокуренном вагоне».
«С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них, —
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!»
«Немного страшно»-говорил Сергей Бодров о предстоящей работе над фильмом про авантюристов, романтиков и путешественников «Связной», отправляясь в Осетию. Никто не предполагал, что действительность окажется намного страшнее… Ведь было предостережение-страх, стоило остановиться…
Вот что я нашла: " В первой половине сентября 2002 года, за какие-то недели до схода ледника, прошла встреча руководства Северной Осетии с учеными Российской академии наук и Владикавказского научного центра РАН. Один из пунктов повестки был такой: «Необходимость изучения возможного схода ледника Колка». Так почему не запретили работать съемочной группе в этой чудовищной зоне риска?
А вот что ответили семьям погибших: «Спрогнозировать сход лавины и заблаговременно предупредить об этом людей не представлялось возможным.»
Мы едем по зловещему Кармадонскому ущелью, находящемуся на высоте от 750 до 1200 метров над уровнем моря, мрачная, пасмурная погода усугубляет впечатление и случившаяся здесь чудовищная трагедия словно оживает. Ущелье не ровное, а петляющее, зигзагообразное
и воображение сразу же рисует огромную снежно-грязе-ледяную лавину, несущуюся с бешеной скоростью, голова которой ударяясь о препятствие, как огромное длинное чудовище, отталкивается от него,
изворачивается и несется далее до следующего препятствия в виде скалы и останавливается за 6 километрах от поселка, обессилевшее, выдохшееся.
Часто останавливаемся, выходим из машины и озираемся под сторонам, чувствуя страшную давящую силу гор и нависших над ущельем скал. Впервые я не вижу красоту гор, впервые они вызывают мрачные мысли, а в голове пульсируют, запомнившееся с юности строки из «Баллады о прокупенном вагоне» Александра Кочеткова:
«Нечеловеческая сила
В одной давильне всех колеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
…И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали…»
Вновь сделана дорога,
стоят столбы электропередач,
работает техника-добывают облицовочный камень и минеральную воду,
спешит по своим делам опять принявшая прежнее русло речушка Геналдон,
даже начали расти новенькие деревья, правда они пока еще хиленькие, т. е. что-жизнь продолжается?
И вот еще что пишут: «За 15 лет на месте следования ледника вновь построили санатории, дома отдыха, рестораны, дорогу. Память у людей короткая, а запрета на строительство нет.»
А ведь и правда нигде нет даже элементарных устрашающих табличек, предупреждающих о возможности схода лавины! Наверное их не было и раньше, возможно они могли бы остановить руководителя съемочной группы, не подвергать опасности людей, а поискать место для съемок в другом, менее опасном месте.
Страшно и жутко, тяжело и больно находиться в этом хмуром и мрачном месте, где над нами нависают счесанные и словно срезанные как лезвием бритвы берега реки
и огромные отвалы грунта, где темными страшными глазницами зияют туннели, повсюду видны следы стихии.
До дрожи во всем теле понимаешь, чувствуешь давящую негативную энергетику, всем сознанием понимаешь и каждой частицей тела осознаешь как нигде более, как же беспомощен человек перед натиском стихии.
«- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями —
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана —
Прольется пламенной смолой.»
Около очередного тоннеля, очищенного только в начале, а внутри забитого ледниковым фаршем, прикреплена табличка с фотографией Сергея Бодрова и слова памяти…
Жутко, мы будто ступаем по могилам… Хочется уже быстрее покинуть этот каменный мешок.
В те жуткие дни сентября 2002 года как соломинка откуда-то возникло предположение, что съёмочная группа Бодрова в момент катастрофы могла проезжать сквозь один из подобных тоннелей, погребённых под 70-метровым слоем льда и камней. Добровольцы и родственники погибших убедили спасателей найти тоннель и пробурить скважину. Это удалось сделать с 20-й попытки, однако он оказался пуст. И вон там, на верху стоит эта скважина…таившая в себе надежду, но так и не ставшая спасительной.
« — Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
— За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба — я и ты.
— Но если я безвестно кану —
Короткий свет луча дневного, —
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, млечный дым?
— Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.»
Горы разомкнулись, дорога пошла немного вверх на перевал и мы наконец-то вырвались наружу, словно из западни,
но опять остановка и вот он, внизу, распластался, сдувшийся, но до сих пор не растаявший до конца.
Остатки ледника по-прежнему лежат в ущелье, как напоминание о страшной трагедии и о том, что человек лишь песчинка, а его строения спичечные коробочки и все это ничто в сравнении с природой и ее гневом.
Там, в долине, под его грузным телом когда-то было крошечное селение Нижний Кармадон, в считанные минуты было снесено и теперь на его месте лед, смешанный с камнями, толщиной до 80 метров. На обрыве стоит плита с изображением Георгия Победоносца.
Машина недовольная появившимися трудностями, нервно гудит, карабкаясь выше и выше.
По правую сторону стоят пустые многоэтажки, когда-то здесь была жизнь, но я думала о другом-они чудом остались целы и только потому, что находились выше уровня бурлящей стихии, но все равно это их не спасло, никому они сейчас не нужны и медленно разрушаются, обратив свой взор вниз-они видели все!
Поднявшись на верх к поселку Кармадон, опять делаем остановку-там внизу брошенные домики,
постройки корпусов санаториев, новенькая погранзастава.
Затем водитель повернул своего железного друга вправо и по чавкающей после дождя грунтовке, мы поехали параллельно леднику назад, в сторону ущелья.
Крошечная мини-деревушка Верхние Кани, кто там живет в таких условиях? Чем они занимаются?
Я опять представила утро того страшного дня и жителей, стоящих на обрыве… Перекатываясь с бока на бок, едва не застревая в грязевой жиже, мы наконец-то доехали к последней цели, дальше пешком.
Здесь, на этом холме перед ущельем был лагерь добровольцев, занимающихся поиском людей после той страшной трагедии. Что они испытывали, ежеминутно, ежесекундно находясь здесь?
А теперь на том месте стоит памятник, символизирующий скорбящую мать.
Рядом — огромный камень, который остался после схода Колки. К нему прикреплена плита с именами пропавших без вести.
« — Пока жива, с тобой я буду
— Душа и кровь нераздвоимы,
— Пока жива, с тобой я буду
— Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой, любимый,
Ты понесешь с собой повсюду,
Родную землю, милый дом.»
Безумно остервеневший холодный ветер трепал и вызывал слезы, они текли без остановки и я устала их вытирать, быть может причиной был вовсе и не ветер. Подойдя к краю обрыва и глядя на безобразное месиво внизу, оставшееся от мощной лавины, я думала о ней, как об издохщем животном, лежащем теперь не всеобщем обозрении и вызывающем у людей лишь презрение… Но если бы были живы люди…
Нашла в интернете фото, показывающие мощь и размах селевого потока. Как раз слева видны пустующие сейчас многоэтажки.
Вон оттуда мы приехали и туда уносилось рассвирепевшее жуткое нечто!
Существует несколько версий трагедии:
Мистическая: Местные жители говорят, что в Кармадонском ущелье есть места, которые пользуются недоброй славой. Согласно легендам семь осетинских селений, расположенных когда-то тут, были полностью погребены под ледником в середине XVIII века. Возможно, что съемочная группа выбрала одно из таких аномальных мест, потревожив духов гор.
Военная: В эти дни в граничащей с Северной Осетией Ингушетии силовики проводили спецоперацию, преследуя большую группу боевиков. Бандиты пытались скрыться в горах. Стрельба могла стать еще одним фактором, ускорившим сход ледника.
Научная: Колка — ледник пульсирующий, то есть у него раз в 70 лет бывают небольшие подвижки. Очередная деятельность ледника ожидалась лишь в 2020 — 2030 годы. Но на сход в 2002 году повлияли другие сейсмологические и вулканические факторы, хотя гора Казбек, на которой расположен ледник, считается потухшим вулканом. Еще одним фактором является очень снежная зима и большие наводнения, оползни в республике Северная Осетия тем летом. Ледник Колка уже сходил в прошлом и будет сходить впредь, от этого никуда не деться.
С тяжелым сердцем мы покидали это место, в голове была страшная пустота, вернее ужас заполнил все мысли.
Покидая Кармадон, я оглянулась в окошко и увидела яркую синеву неба, тучи немного разошлись, пропуская солнышко и я попросила водителя остановить, чтобы увидеть эти зловещие места с лучиком надежды.
А далее мы поехали за перевал и только перевалили за хребет, опа-другой мир! Но и другая история!
© 2009–2024 Туристер.
При полном или частичном использовании материалов сайта прямая индексируемая гиперссылка
на www.tourister.ru обязательна.
