Бернский оберланд. Красиво, аж тошнит. Часть вторая

ГРИНДЕЛЬВАЛЬД. ЛЫЖИ НЕ ЕДУТ.

Чем популярна Швейцария. Конечно, своими горнолыжными курортами. Правда, я эту тему пока ещё не прочувствовал. Да и теперь уже вряд ли к этому буду стремиться.

Тут вот недавно друг забронировал себе гостиницу в модном зимнем Сочи по лучшим традициям импортозамещения, и задал прямой вопрос, как горнолыжник горнолыжнику:

— А где в нашем городе можно купить лыжи?

Ну что ему ответить? Как можно найти подобный инвентарь в городе, где снег выпадает раз за зиму, и тает на следующий день. А по песку лыжи не едут. Не хотят, как ты их не заставляй.

Поэтому даже мысли о скоростном спуске по белоснежной долине гоню прочь, ремонт поломанных конечностей потом будет стоить очень дорого, а весь смысл посещения горного курорта Гриндельвальд заключался в одном:

— Просто хочу посмотреть.

Поэтому из Лаутербруннена возвращаемся чуть назад, пропускаем на железнодорожном переезде синенький поезд с широкой радикально жёлтой полосой по борту, и устремляемся вверх по горной дороге. За двадцать минут поднимаемся от долины, с отметкой восемьсот метров над уровнем моря, до предельных тысячи двухсот.

Почему предельных? Да потому что дорога заканчивается. Аккурат напротив вокзала с надписью:

— Grindelwald.

А тут ещё и поезд подвалил. Тот самый, который я на переезде пропускал. На удивление много пассажиров не привёз. Почти пустой пришёл. Вот что значит не сезон. Ни лыжников тебе, ни конькобежцев со сноубордистами. Только любители посмотреть на красивую природу прибыли. Такие, как мы.

Вот и давайте будем тот Гриндельвальд разглядывать. Пожалуй, это единственная деревня в Швейцарии, которая отказалась от истинно патриархального уклада и поддалась всем благам цивилизации в надежде заработать большие деньги на туристах и ледниках. Карамзин, раз уж мы его везде цитируем, подмечал:

— Деревенька эта, состоящая из двух или трёх сот рассеянных домиков, представляется глазам в самом приятном виде.

Нынче ничего подобного нет. Даже близко. Это не про приятный вид, а про рассеянность по долине. Нынче всё расположено предельно компактно. Вокзал и одна идущая вверх от него улица. Вдоль которой и расположен весь посёлок. Улица метров пятьсот, восемьсот. Состоит исключительно из отелей, ресторанчиков и магазинов с сувенирами и горным снаряжением. Современной постройки безо всякого намёка на старину. Всё. Больше ничего нет. Поэтому если по чесноку, то больше часа в этой деревне делать нечего. Вообще.

Но это если не учитывать один единственный момент.

— Блин! Как же здесь красиво…

Уже когда поездка закончена, как обычно начинаешь соображать, и делать работу над ошибками. Как в школе, после не совсем удачного диктанта.

Так вот, если бы я планировал свой тур сейчас, то непременно бы забронировал для проживания в этой горной долине один день. Один единственный. Больше не надо. Чтобы просто отлучиться пешком на горную тропу. Километра за полтора. Приземлить свою усталую задницу на зелёную лужайку и просто посидеть так часа два. Не шевелясь. Вглядываясь в туман над ледниками и дыша свежим воздухом. Чтоб до тошноты…

А если кто не хочет учиться на своих ошибках, то тому бы я посоветовал остановиться в отеле «Romantik Schweizerhof». Мы, конечно, там не поселились. По глупости. Но на территорию зашли, пароли и явки разведали.

Во-первых, у этого отели лучшее месторасположение в посёлке. На чём бы ни приехали, на авто ли, на поезде ли, отель стоит в пределах прямой видимости от вокзала. На живописном пригорке. Занимает весьма внушительную позицию.

Во-вторых, состоит из отдельных домиков корпусов. Стилизованных под деревянные швейцарские шале. Хотя внутри всё вполне современно, удобно и комфортно.

И, самое главное, этому отелю лично я бы присвоил почётное звание с самым лучшим видом из окна. Реально, таких пейзажей из окна комнаты найти трудно. Честно, честно…

Есть, конечно, и небольшая ложка дёгтя. Это цена. Отель не самый дешёвый. Особенно если переводить франки в рубли. Хотя, думаю, что на одну ночку можно и разориться. Здесь всё будет зависеть от правильного планирования. На что я забил и за что поплатился.

БРИЕНЦ. В ДОМЕ, ГДЕ РЕЗНОЙ ПАЛИСАД.

Что ж. На высокогорные пейзажи мы налюбовались. И даже ничего себе не приморозили. Пора и честь знать. Опускаться с небес. Поближе к земле и человечеству.

Понятное дело, сразу в Берн ехать не стоит. Время ещё есть и в наших планах выйти на объездную дорогу и, обогнув Бриенцское озеро, достичь распальцованного и расхваленного путешественниками Интерлакена. Там и отобедать, если повезёт.

Итак, озеро Бриенц. Пятнадцать километров в длину. Около трёх в ширину. Из него вытекает река Аре, которая и соединяет его с Тунским озером. Собственно, тактико-технические характеристики даны. А вот то, что можно увидеть, описать трудно. Потому что в первую очередь это нужно видеть. Или, в крайнем случае, в очередной раз процитировать классика. Чего стесняться? Раз у нас путешествие по следам, то следы те нужно отмечать красным пунктиром. Даю слово, что на Николая Михайловича Карамзина опираюсь в последний раз. Дальше сам и только сам:

— По обеим сторонам озера беспрерывно продолжаются горы. В иных местах покрыты они виноградными садами, в других елями. Чистые ручьи ниспадают с камней. Внизу дымятся хижины, жилища бедности, невежества и — может быть — спокойствия. Вечная премудрость! Какое разнообразие в твоём физическом и нравственном мире!

Рассматривать озеро и любоваться цветом его вод лучше всего с набережной посёлка, или может быть городка, поди разберись тут, под названием Бриенц. К совпадению названий тоже не стоит относиться со скепсисом. Москва, знаете, она тоже стоит на берегу Москвы-реки. Зачем лишние слова придумывать?

А вот почему стоит глядеть на воды нужно с набережной, тут пояснений много. Во-первых, на дороге вокруг озера машину припарковать негде. Узкая она. А в городе бросил авто где попало и пешком в любую сторону.

Во-вторых, вдоль всего посёлка береговая кромка отлично обустроена. Тротуарная плитка, асфальт, лавочки, места отдыха и прочая полная инфраструктура. Опять же кафешки и ресторанчики, где можно выпить рюмочку кофе с расчудесным ароматом горного озера.

Больше всего в том городе поражает абсолютная тишина и полное отсутствие какого-либо передвижения. Я не знаю, куда подевались местные жители, и чем они занимаются в дневное время, но по городу кроме нас пробегала только пара китайцев с огромным телескопическим объективом, да за забором медленно и печально скрылась местная чёрная кошка. Больше ни души…

Кстати, для информации туристической. Если захотите покататься по озеру на кораблике, то есть здесь небольшая пристань. Можно даже договориться о рыбалке, но на это, понятное дело, нужно больше времени. Лодки также приплывают из соседнего Интерлакена. Хотя при нас причал был девственно пуст.

Сам Бриенц, как город, в архитектурном плане, оказался очень живописным местечком. Я ни разу не был в Вологде, но из песни про «резной палисад» представлял эдакие деревянные домики на окраине, с кружевными ставнями и ажурными откосами. И уж никак не ожидал встретить подобное на берегу горного озера, да ещё и в европейской стране.

Хотя, кажется, я где-то слышал такое чисто пасторальное название, как «шале».

— О’key, гугл. Кто такой «шале»?

— «Шале». Хижина пастуха в Альпах.

Не хилые, нужно сказать, хижины у тех пастухов. Если по Бриенцу судить.

— Одним из признаков шале являются сильно выступающие карнизные свесы.

Вот оно что! То-то смотрю на этот резной палисад и понимаю:

— Половина Вологды сто пудов в стиле шале застроена…

Честно и без шуток. Городок очень красивый. Спокойный. Приятно пройтись по его улочкам и разглядывать каждый дом. Реально, имеет город своё лицо. Резное. Кружевное. Причём сто пудов, атмосфера эта создана руками его жителей. Потому что Бриенц славится деревянных дел мастерами. Здесь находятся много мастерских, которые изготавливают элитную мебель. На заказ, понятное дело. Среди заказчиков не только гражданские, но и духовные заведения. Церковные интерьеры, алтари. Всё это требует приложение рук умелых мастеров. В свободное от крупных заказов время, плотники развлекаются тем, что режут из брёвен различные фигурки, мастерят музыкальные шкатулки и часы с кукушкой.

Жена любит задавать заковыристые вопросы:

— Интересно, а Папа Карло, что Буратинку вырезал, здесь учился?

Безделушки получаются интересные. Но не столь важно их смастерить, как в качестве основной задачи стоит чистая практика. Всё это нужно продать. Поэтому на центральной улице Бриенца среди резных шале открыты несколько магазинов, где произведения местных умельцев выставлены на продажу. Внутри, как в музее. С той лишь разницей, что к экспонатам можно прицениться. И сфотографироваться с ними.

— А как насчёт покупок? — спросите Вы.

— Цены пугают…

ИНТЕРЛАКЕН. ЭКЗОТИЧЕСКОЕ МЕЖОЗЁРЬЕ.

Что такое Интерлакен в чисто географическом плане? Даже уточню. В картографическом. Имеется горная долина. Два озера. Бриенцское и Тунское. А между ними, так уж Богу было угодно, небольшой плоский клочок земли, среди скал зажатый. И речка течёт, что два этих водоёма соединяет. Всего несколько километров в длину.

Теперь выясним, что такое Интерлакен в градостроительном плане. Два вокзала. Ost и West. К одному причаливают поезда из Берна. От другого уходят электрички до Бриенца. А между ними проложена одна единственная прямая улица. На которой стоят исключительно отели, кафе и рестораны. Вот, собственно, и весь город.

Хотя нет. Соврал я. Есть ещё нечто совершенно непонятное. По техническим характеристикам ближе к Святому Духу, чем к капитальному материализму. В самом центре города, там, где стоят крутейшие отели не меньше пяти звёзд, и земля под застройку имеет самую ломовую цену, расположена обширная зелёная лужайка. Hohematte Park. Почти пустая. Даже деревья на ней растут только по краям. Маленький фонтанчик, и трава, трава, трава. Обычная, газонная. Уточняю, чтобы Вы не подумали ничего плохого.

С точки зрения градостроения, поляна эта абсолютно бессмысленная. Народ туда заходит редко. Во всяком случае, дальше двух или трёх метров вглубь никто не шагает. А в полный рост используют её только парапланеристы, которые бросаются с соседней горы и парят над долиной, как орлы. В качестве площадки для приземления. Для них эта лужайка точно в радость. Не будь её, руки и ноги пришлось бы ремонтировать гораздо чаще. Но смысл не в этом.

— А в чём?

Для ответа погружаемся в глубокую историю…

Век двенадцатый. Дикие времена. Дикие нравы. На месте современного Интерлакена появляется монастырь. Женский. Не знаю, как там обстояло дело с праведностью и молитвами, но в монастыре том, видимо, было столько молодняка, что даже соседнюю самую высокую гору, покрытую вечными снегами, в честь мелких монашек назвали Юнгфрау. Что в переводе с непонятного для нас немецкого звучит как «девственница».

Чтобы прожить в горах, нужно было много работать. На месте современного пустыря разбивают огород. Сажают капусту да морковку, потому что духовная пища, она хоть и важна для молодых монашек, но организмы требуют пожрать. Поэтому с утра до самого вечера, во время, свободное от молитв, послушницы вкалывали на огороде. Посадка, прополка, сбор урожая. А эти виды работ, как известно, требуют согнуться в три погибели. Или вообще встать в коленно-локтевую позицию.

Времена были, как я уже сказал, средневековые. Рыцарское время. Да где их, рыцарей, в горах-то взять? Вокруг одни пастухи. Деревенщина. И вот, значит, появилась среди местного мужского населения одна забава:

— Слышь, брат Йоргенс, а не пойти-ка нам полюбоваться на Юнгфрау?

— Хорошая мысль, друг Вильгельм! Прелестный нам откроется пейзаж.

И прямиком к монастырскому огороду.

Мать-настоятельница, пробовало было таких гостей гонять. Да где там! Отмазон пастухи придумали железный.

— Вы что, греховодники, опять пришли на монашек молоденьких пялиться?

— Как можно, Ваше Святейшество! Мы любуемся исключительно видами Юнгфрау. Гляди, мать, какие отличные открываются с этого места картины. Вечные снега и недоступность… Самое время думать о душе. Чем мы в этот момент и занимаемся.

Потом грянул век шестнадцатый. Внезапно нагрянуло протестантство. Монастыри разогнали. Огород засох. А привычка разглядывать Юнгфрау осталась. Теперь уже в чисто духовном плане. Безо всяких задних мыслей.

Постепенно в этом месте начали селиться люди. Появился городок. Место понемногу стало популярным. А как же, здесь же можно красотой полюбоваться. Поэтому до поры, до времени пустырь не трогали. Потому что это была хорошая площадка под хороший обзор.

Но город развивался. Территорий под застройку почти уже не осталось. И мэрия приняла решение:

— Выставить бывшие огороды на торги.

Горожане собрались, стали думать, что предпринять? Особо горячие головы пробовали было мэра шантажировать.

— Продашь, голову оторвём!

Но Швейцария, государство правовое. Там разбой не катит. Это только у народного сказочного героя Вильгельма Теля получалось. А в жизни другой коленкор. Мэр встал на пункт закона:

— Городской бюджет пуст. А инвесторам нужна земля.

Тогда горожане сделали финт ушами. Скинулись и выкупили огороды вскладчину. И написали завещание:

— Никто и никогда на эту землю отныне не может претендовать. Она не продаётся и не покупается. И застройке не подлежит ни при каких условиях.

Частная собственность неприкосновенна. С тех пор и стоит пустырь в центре города.

Тут и мы в Интерлакен нагрянули. Зная волшебную фишку с неимоверным шоу наблюдения за чудесной снежной шапкой Юнгфрау, которая гора, первым делом на лужайку. Надпись: «По газонам не ходить» не видим в упор. Поэтому садимся на траву. Переглядываемся.

— Ты хоть что-нибудь видишь?

На лице застывшая немая сцена. Как у той самой Юнгфрау. Которая гора.

— Вот и я ничегошеньки не наблюдаю.

В той расщелине, где должна светиться красотой и величием вершина мира, бегают только низкие облака да клочья тумана. Юнгфрау нам не открылась. Стесняется, скотинка… Ломается.

Одно радует, что читая фолианты, написанные известными личностями, уяснил одну вещь. Многие из них ждали хоть сколько-нибудь приличной погоды и неделю. И две. Кому как свезло. У нас, понятно, столько времени в запасе нет. Поэтому с небес опускаемся на грешную землю:

— Пошли в ресторанчике посидим. Жрать хочется.

В Интерлакене приставку «Интер» начинаешь понимать дословно. Прямо напротив пустого парка почему-то расположен ресторан с чуждой для наших мыслей и желудков американской кухней. Наверняка сетевой. С названием «Hooters». Туда мы и направились. Благо, всего дорогу перейти.

Пиво швейцарское. Высший сорт. Претензий нет. Гамбургер, он везде гамбургер. Не знаю, что они туда суют, но вкусно. Даже докопаться не до чего. Плюс куриные крылышки и свиные рёбрышки, залитые вредным превредным химическим жидким дымом. Я же говорю, что чисто американская кухня. Вредная, но вкусная. И недорогая. Если в Швейцарии вообще можно употреблять этот термин.

Зато официантки, затянутые в короткие шортики в облипочку, и точно такие же фирменные майки ресторана, заставляют наглядно убедиться, что пастухи, с гор спустившиеся девятьсот лет назад, совсем не зря завели традицию любования на юнгфрау.

А вот Юнгфрау, которая гора, так и не открылась. Не везёт, что тут поделать.

Кстати, сам процесс любования горой Вам ничего не напоминает? Нет, дурдом здесь ни при делах. Это слишком банально. Обратите внимание на Восток. Япония. Фудзияма. Сакура. Аналогию чувствуете?

Поэтому ни грамма вообще не удивились, когда возле небольшого собора увидели самый настоящий сад камней. С соответственной подстрижкой кустарников «а-ля Банзай» (или Бансай, кто знает, как правильно?), с настоящими кирпичами «а-ля Фудзияма» (о чём свидетельствует надпись настоящими иероглифами) и пруд с самыми что ни на есть живыми золотыми рыбками. Интерлакен, дело тонкое…

Теги: Культурно-познавательный туризм