Любовь к городу на Неве во мне заложена на генетическом уровне, вместе с группой крови, разрезом глаз и цветом кожи. Чувство это унаследовано от мамы, бесконечно влюбленной в самый красивый город Земли и бывавшей в Петербурге (ой, нет, для мамы он всегда Ленинград!) не сосчитать сколько раз — по делам и просто так: погулять по паркам и заглянуть в музеи, посетить театры и купить модные обновки.
А вот мне посмотреть Питер не удавалось долгие-долгие годы. Наша первая встреча не складывалась по разным причинам, рассказывать о которых совершенно не интересно.
В этот раз на семейном совете, прикидывая планы на следующий год, было решено брать отпуск летом и лететь в Питер, чтобы насладиться городом неспешно, с чувством, с толком, с расстановкой, не ограничивая себя ни в чем. И как частенько это бывает, почти в тот же день я узнала, что в начале лета этого года я вписана в график учебы не где-нибудь, а в Санкт-Петербурге. Первый раз за все годы работы я ждала начала курсов с вожделением и нетерпением, закопавшись в карту города и лихорадочно решая, как втиснуть в плотное расписание учебного плана еще более плотное расписание знакомства с Питером. Пришлось меняться дежурствами, выкраивать свободные часы, уговаривать босса на парочку прихваченных к учебе дней для «погулять и посмотреть», исхитриться и совместить свою учебу с курсами мужа, порадовавшись, что мы коллеги и это сильно упрощает дело…
В общем, летела я в Питер явно не с мыслями о медицине, поэтому все, что связано с работой, я опущу, а вот про то, что увидела, рассказать постараюсь…
На знакомство с Петербургом мне удалось выкроить четыре почти полных дня — это я подсчитала уже вернувшись домой и заминусовав занятые учебой дни. Как оказалось, этого времени мне хватило и на пешие маршруты, и на речные прогулки, и на музеи, и на сказочно-прекрасный Петергоф, и на бесконечные белые ночи, и на то, чтобы окончательно потерять голову, влюбившись в город, живший до этого в моем сердце и моих мечтах.
Этот год как-то очень решительно взялся за дело, воплощая мои самые давнишние мечты в плане путешествий — Мальта, Таормина, теперь вот Питер, и я даже не знаю, о чем бы еще таком замечтанном до дыр вспомнить, раз уж фарт попер! Но ловить момент надо, тут и думать нечего…
Прилетела я в Питер в самую красивую ночь года, когда по Неве проходил корабль под алыми парусами, а небо сияло не только бесконечным закатом белой ночи, но и всполохами фейерверков — правда, смотреть на все это надо чуть выше голов всех тех, кто спешил увидеть чудо своими глазами и не обращать внимания на мелочи, сопровождающие выпускные вечера в любом городе, будь то аристократический Питер или свой в доску Воронеж.
Прилетала я поздно, по Невскому проехать было уже невозможно и драгоценное время я потеряла, протискиваясь сквозь толпы веселящейся молодежи, топая с чемоданом к своему отелю. Когда я заселилась и выскочила наконец-то из номера, веселье уже было в самом разгаре: полный оптимизма Иван Ургант обещал выпускникам большое и счастливое будущее, а корабль разворачивал свои паруса, готовясь к кульминации праздника.
Увидеть удалось самую малость, сфотографировать и того меньше, а большую часть сфотографированного отправить в брак, но не это главное. Я окунулась в романтическую атмосферу праздника юности и красоты, любовалась алыми парусами и была счастлива безмерно: «Это Питер, детка!»!
Остальные ночи были нежнее, мягче, волшебнее и неповторимее. Тратить их на банальный сон я считала кощунством, уговаривая саму себя, что отосплюсь потом, дома, а здесь надо гулять, любоваться и запоминать душой очарование Петербурга.
Какие же красивые это были ночи! Медный всадник высился в своем величие на фоне полыхающего заката, сияла золотом Петропавловка на фоне синей Невы и сливающегося с водой неба, мосты разводили свои длинные руки, то ли мечтая обнять всех, то ли давая дорогу шустрому кораблику, лихо петляющему по каналам и чуть не задевающему мосты головами беспечных туристов, притихшая «Аврора» видела свои революционные сны, а дворцы вспоминали былое великолепие, засыпая после утомительного дня. И даже шумный Невский затихал, помаргивая никому не нужными светофорами и прокладывал дорогу к дому желтым светом ночных фонарей. Я не знаю, насколько безопасно бродить по Питеру ночью, как-то не думалось о плохом среди всей этой красоты, а убаюканная душевностью Петербурга душа, наслаждалась тишиной и умиротворенностью ночного города, прислушиваясь к эху шагов, отражающихся в ночных подворотнях.
Я никогда не видела белые ночи и не хотела упускать ни часа этой красоты, когда «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса…». Ни в одном другом городе я не умудрилась так «уходить» свои ноги, выгуливая их до боли во всех известных мне мышцах, включая парочку новых, пока еще неизвестных официальной медицине…
Проживание мне оплачивала работа (как и перелет), поэтому я решила жить поближе к Невскому, к Дворцовой площади и желательно на берегу Мойки, чтобы соседствовать с Пушкиным (а почему бы и нет?). И мне это удалось! А набережная реки Мойки, 42, где имелись и парадная, и двор-колодец, и ворота на входе, и высоченные потолки, и старинные звонки, оставленные у входа в бывшие квартиры, стала моим временным питерским домом, сильно облегчая ночные прогулки и позволяя хорошо экономить время. Про свой отельчик я обязательно напишу, вдруг и вам пригодится.
Свой единственный выходной день я отвела Петергофу, понимая, что быстрее, чем за день, я там не управлюсь и сознавая, в какой плотной толпе туристов мне придется гулять. Но иных вариантов у меня не было и оставалось только как-то договориться со своенравной погодой Питера и мечтать о минимальном наплыве народа. С погодой договориться оказалось намного проще.
Питерский климат мне пришелся по душе — морской воздух, настоянный на ароматах цветущей сирени, отмытая дождями благоухающая зелень, крепкий ветер, бодро подгоняющий в спину (пару раз он норовил зайти с лица и притормозить мой бег, но можно же изменить направление, и ветер опять дует в спину!), никакой пыли, никакого знойного солнца, стремящегося высушить все живое! Очень комфортная погода, скажу я вам, особенно после наших палящих суховеев. А зонтик я и дома никогда не вынимаю из сумки, мне не привыкать…
Петергоф доставил ни с чем не сравнимое удовольствие, я гуляла до последнего «Метеора», еле-еле успев впрыгнуть на борт за секунду до отправления. Но и увидела немало: Царицын остров, Ольгин остров, церковь Петра и Павла, Верхний и Нижний парк, Большой Петергофский дворец (убив два часа на стояние в очередях), обошла почти все фонтаны и даже успела посмотреть Александрию, не значившуюся в моих планах. Что тут сказать — восторг и огромное удовольствие от увиденного, ослепительная красота и безмерное уважение ко всем тем, кто сначала создал это великолепие, а потом поднял из руин, совершив настоящее чудо. И даже осознание того, что далеко не все восстановлено и работы еще впереди много, все равно наполняет душу благодарностью к тем, кто возвращает людям Петергоф…
И толпы туристов как-то не напрягали, если откинуть изматывающее стояние в очередях. Мне редко мешает обилие народа, я научилась не обращать внимание на то, что не в моих силах изменить, акцентируясь на главном. А в Петергофе главное все и это все было волшебно красиво!
Пожалуй, это был самый прекрасный день моего питерского путешествия, когда ничто не отвлекало от главного — царящей вокруг изысканности.
Дальше пришлось лавировать, выкраивая свободное время и заполняя его Петербургом.
Берега Невы, Мойки и Фонтанки (я уж не говорю про каналы) я прошла не по одному разу, любуясь особняками, узнавая знакомые по картинкам мосты и с огромным удивлением находя места, неожиданно похожие на мой родной город — Петр Первый приложил свою руку, иных объяснений я найти не могу.
Петропавловская крепость заняла полдня: очередь в собор, выстрел в полдень, развод караула — хотелось увидеть все, включая многочисленных зайцев. И не зайти в собор я тоже не могла — к Романовым я питаю добрые чувства, хотелось почтить их память, как ни пафосно это звучит.
Погулять по Летнему саду надо было непременно, а гуляя, представить, как красиво здесь будет золотой осенью и поймать себя на мысли, что я строю планы, как вернуться в Питер в сентябре, чтобы сравнить мечты и реальность. Я видела сад зеленым и солнечным, теперь хочу увидеть золотым на фоне серого неба (нет, голубое предпочтительнее, конечно, но я согласна даже на свинцовое — Питеру все к лицу!).
От Летнего сада рукой подать до Соляного переулка, где есть «Аллея парящих зонтиков» — как пройти мимо и не увидеть то, что столько раз видела на фотографиях у тех счастливчиков, что гуляли здесь в прошлом году! И я не смогла пройти мимо…
Памятники императорам, раскиданные по всему город — как не дойти! Любимые мною Петр Первый и Екатерина Вторая, несчастный Павел и его сын Николай Первый — в Питере императоры выглядят человечно, даже высеченные из камня, они узнаваемы без надписей на цоколях (вот только странный памятник Петру в Петропавловской крепости я из вежливости обойду молчанием, хотя за императора очень обидно).
А современные памятники, тоже щедро расставленные в самых удаленных точках моего маршрута — как их не посмотреть! Петербургский Ангел — очень хотела полюбоваться и специально шла к Измайловскому саду, где он живет. Не то слово, как мне понравилась скульптура, наверное, сама душа Питера воплотилась в этом небольшом Ангеле, читающем свою бесконечную книгу. И опять подумалось об осени…
И к памятнику Питерскому дождю я дошла, надо же было как-то договариваться с погодой, которая меня хоть и поливала дождиками, но как-то деликатно, интеллигентно по-питерски, стараясь разверзнуть небеса в те часы, когда я заворачивала в музеи, за что погоде огромное спасибо.
Только в тот час, когда я стояла у могилы Натальи Николаевны Ланской, на Лазаревском кладбище, дождь припустил что есть мочи, оплакивая судьбу этой прекраснейшей из женщин…
Изначально я не планировала заходить в музеи — и режим работы у них не самый длинный, и очереди за билетами огромные, да и времени у меня не так, чтобы много было, тут успеть бы по Питеру всласть нагуляться, куда еще музеи втискивать. Но мимо пройти я так и не смогла, уговаривая себя «вот только сюда зайду и все!», а потом еще в один музей, и еще…
Мойка, 12 — единственный музей был в моих планах. Быть в Питере и не зайти в гости к Пушкину — как можно! Пришлось смотаться с первых пар и я об этом совсем не жалею…
Был музей Фаберже, Исаакий, храм Спаса на Крови, дворец Юсуповых, церкви, в которые я заворачивала по дороге, не пропускать же такую красоту!
И на колоннаду Исаакия я выкроила время, правда ближе к вечеру, когда предзакатное солнце все-таки позолотило купола и шпили, а ветер разогнал черные тучи, затянувшие с раннего утра питерское небо. На разные города я любовалась с высоты, но Петербург и здесь сумел стать особенным — или это нашептала любовь?
В Зимний дворец я рвалась, как революционный матрос и прорвалась в самый последний вечер, когда до закрытия оставалось всего лишь два часа. Катастрофически мало, я с вами согласна! Но лучше так, чем никак, подумала я. И планы вернуться в Петербург окрепли после очень поверхностного знакомства с сокровищами Эрмитажа. Зато я смогла увидеть пустые залы, уходя из них последней, а Эрмитаж без толп народа куда симпатичнее и величественнее — это я успела заметить…
Ах да, был еще развод мостов! И если петербуржцам это доставляет неудобства, то мне это зрелище принесло массу удовольствия. Правда, холодно было, как у нас в ноябре и дождь норовил залить и меня, и фотоаппарат, а поднявшаяся на метр вода в Неве и каналах заставила топать к Сенатской пристани, потому как на Мойке, возле отеля, кораблики стояли на приколе из-за высокой воды. Зато в отель я возвращалась по тихому и пустому Невскому проспекту, наслаждаясь видами ночного города, мечтая о горячем чае и потихоньку оттаивая от ледяного ветра…
И были каналы на закате, под совершенно сумасшедшими красками неба, отражающимися в Неве и бросающими отблески на купола храмов. Речными прогулками я никогда не пренебрегаю, а в Питере они были необходимостью, дающей ногам долгожданных отдых, после которого можно снова гулять несколько часов не присев и даже умудриться подняться на третий этаж в отеле, чтобы лечь спать в кровати, а не в парадной.
Я что-то ела, но что, не очень хорошо помню, все было как-то на ходу, не хотелось тратить драгоценное время на низменные потребности организма. И если бы принимающая сторона не закатила нам приветственный ужин в модном ресторане «Ко-ко-ко», я бы не нашла у себя фотографий питерской еды. А так — пожалуйста вам, модные десерты с красивой подачей.
Я бы не назвала Петербург городом вкусной еды, уж простите меня, петербуржцы (хотя греча у вас правильная, ее мало кто готовить умеет вкусно!). С голода не умрешь, но и гастрономического оргазма не испытаешь. В конце моей учебы нам устроили прощальный ужин в ресторане «Пхали хинкали» (ели я правильно запомнила), но ничего такого, чтобы «ах!», там не подавали, хотя вполне вкусно и сытно.
Мимо знаменитой «Пышечной» я пробегала несколько раз (если честно, пробегала утром, ночью медленно проползала, переставляя ноги усилием воли), но так и не зашла, экономя время. И не знаю, как остальным, но мне в Питере хлеб заменяли зрелища, этим я и была сыта. Даже если бы совсем не кормили, я наверное, этого не заметила бы…
А самое главное, я наконец-то решила для себя неразрешимое — насколько похож Петербург на другие города, напоминает ли Петергоф Версаль и много ли в городе того, что так похоже на Вену. Вопросы эти мучали меня много лет, я приставала ко всем подряд, пытаясь услышать ответы и теперь точно знаю — Петербург ни с чем несравним, он изящнее, роскошнее, величественнее, благороднее и в сто крат красивее любого другого города Европы! Версаль может отдыхать, куда ему до Петергофа!
Петербург — это Петербург, он один такой!
Пока во мне бушуют эмоции, очень мешающие впечатлениям стать словами и выстроиться в аккуратные предложения. Хочется ахать и восклицать, сыпать эпитетами и восторгами, воспевать красоту Питера, говорить неумолкаемо и повторять через слово: «Я обязательно вернусь!».
Осознание, как много всего осталось неувиденным, грызет душу и требует немедленного исправления ошибок. Но список того, что обязательно надо увидеть в следующий раз, настолько внушителен и обширен, что понимаешь, одним разом не обойдется, как ни старайся. И это наполняет душу тихой радостью предвкушения праздника.
Горсть монеток, брошенных в Неву, Мойку и Фонтанку (чтобы примета сработала наверняка), обещают новую встречу. Знать бы только, когда она будет…
Мои восторги вряд ли принесут ощутимую пользу тем, кто только собирается увидеть Петербург своими глазами. А сами петербуржцы и без меня знают, что живут в самом красивом городе и влюблены в него побольше моего. Да и ничего нового я им рассказать не смогу — за эти несколько дней, я смогла увидеть малую толику неисчерпаемых богатств Питера, успела всего лишь прикоснуться к этому невероятному городу и навсегда потерять покой.
И все же, я постараюсь написать что-нибудь полезное тем, кто подумывает о путешествии в Питер, поделившись своими маршрутами и наблюдениями — лишней информации не бывает, а я очень старательно вычерчивала пути-дороги, соединяя интересное в самый удобный маршрут. Но сначала надо разобрать фотографии, которых опять получилось очень много и как-то уложить в душе эмоции, всегда мешающие мне при написании рассказов.
А пока я хочу еще раз признаться в любви к Петербургу и сказать ему спасибо за совершенно фантастические несколько дней, подаривших мне сказку и сделавших мечту былью.
Я обязательно вернусь, иначе и быть не может!
И в самом конце немного прозы жизни, без которой не может состояться ни одно путешествие. Как вы уже поняли, речь пойдет о бюджете поездки.
Входные билеты:
Петергоф:
Царицын и Ольгин Павильоны — 150 рублей
Нижний Сад — 450 рублей (по российскому паспорту)
Большой Петергофский дворец — 450 рублей
Александрия — 350 рублей
Петропавловский Кафедральный собор — 450 рублей
Домик Петра Первого — 150 рублей
Музей Фаберже — 450 рублей
Музей-квартира А. С. Пушкина — 310 рублей экскурсия с аудиогидом (или 220 рублей с экскурсоводом, строго по расписанию музея), плюс 200 рублей за съемку в музее.
Храм Спаса на Крови — 250 рублей
Исаакиевский собор — 250 рублей
Колоннада Исаакия — 150 рублей до 18.00, 300 рублей с 18.00 до 00.00, 400 рублей с 00.00 до 4.30. Я успела после 18.00, за 300 рублей.
Некрополь восемнадцатого века (Лазаревское кладбище) — 150 рублей (по российскому паспорту)
Эрмитаж — 700 рублей (пришлось брать электронный билет, времени стоять в кассы просто не оставалось. В кассах, по нашему паспорту, билет стоит 400 рублей)
Прогулки на корабликах:
Вечером по Неве, Мойке, Фонтанке и каналам — 400 рублей (по скидке)
Развод мостов — 1000 рублей (со скидкой из-за наводнения)
Проезд на транспорте:
Метро — 3 поездки по 45 рублей (135 рублей): один конец в Петергоф и туда и обратно на Лазаревское кладбище.
Маршрутное такси — от метро до Петергофа — 70 рублей
«Метеор» из Петергофа — 800 рублей
Такси от аэропорта — 610 и в аэропорт — 580 рублей
Еда:
Завтрак в отеле был более, чем сытный, чай и кофе можно было пить весь день и всю ночь, естественно, бесплатно. Питалась я на бегу, два ужина в ресторане оплачивала принимающая сторона.
Мороженое в Питере дорогое, от ста рублей и выше, если брать шариками, то один выйдет в 150 рублей.
Плюс какие-то перекусы в течении дня — в итоге ушло около 1500 рублей. Сумма приблизительная и взята в сторону увеличения (пиво я не пью, а кофе бодрит лучше и стоит дешевле).
Отель и перелет мне оплатила фирма, но цены я знаю и наверное, их тоже надо учитывать, планируя поездку.
Отель:
«У Эрмитажа», гостевые комнаты с включенным завтраком и удобствами в номере, а не на этаже — 8 550 рублей в сутки.
Перелет:
Компания «Nordavia», рейс Воронеж — Санкт-Петербург — Воронеж — 9080 рублей.
Музеи мне обошлись в 4970 рублей, а если прибавить транспорт (с такси), кораблики и еду, то выходит 10955 рублей.
Понятно, что все цены я брала на одного человека, а перелет и отель не учитывала, потому как мне это вышло бесплатно.
Теперь, пожалуй, все. Подробности непременно будут, как только уляжется вихрь впечатлений и восторгов, и будут разобраны все фотографии.
Теги:
Самостоятельные путешествия
