Бернский оберланд. По следам русского путешественника или красиво, аж тошнит. Часть 1

ТУН. СТАВКА ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ ИЛИ БЕРН В МИНИАТЮРЕ.

На какой бы вид транспорта в Берне Вы не сели, на поезд ли, может на автобус, но ровно через двадцать минут пути нарисуется город Тун. Не удивляйтесь такому короткому промежутку. Расстояния в Швейцарии вообще небольшие. Это Вам не по Сибири кругом пятьсот. Здесь всё на расстоянии вытянутой руки или одного конного перехода от второго завтрака до обеда. Чтоб никто проголодаться не успел. Ни люди, ни лошади.

Итак, город Тун. Я не знаю, как и по каким правилам определяются города побратимы, но то, что Тун родной брат Берну, это несомненно. Младший брат. Потому что до столицы не дорос. Хотя и стремился к этому всей своей сутью.

Исторически оба города были основаны в одно и то же время. И принадлежали одному хозяину. Поэтому и застраивались одинаково. Долгое время между ними никак не могли выбрать:

— Где столицу будем делать?

Так и метался герцог между своими имениями. Обед в Туне, ужин и бал в Берне. И наоборот. Почему выбрали Берн, мне не ведомо. Может быть карты географические так легли. Или монету бросали:

— Орёл или решка.

Но, даже окончательно перенеся столицу в Берн, о Туне не забыли до конца. В нём всегда стояла лагерем армия. Раньше армия герцога. Ну, а ныне армия всея Швейцарии. Генштаб конфедерации находится именно здесь.

Раз у нас зашёл разговор о швейцарской армии, то хочется отметить несколько её интересных особенностей.

Ребята, кто срочную службу в рядах нашей доблестной армии проходил, наверняка помнят, что первым, что выдают по прибытии в часть, это сапоги. Плюс погоны, кокарду, шапку и прочие атрибуты военнослужащего. Но не о каких излишествах речь не идёт.

А вот в армии Швейцарской конфедерации новобранцу при этом ещё выдают всемирно разрекламированный складной нож производства марки «Swiss Military». Тот самый, за которым туристы в Люцерне или Женеве ломятся в сувенирные магазины. В этой игрушке семь разных складных лезвий. Под самую необходимую нужду. Штопор, опять-таки, чтобы бутылочку Шато Бордо открывать. И говорят, в последнее время добавили кусачки и пилочку для ногтей. Потому что в солдате всё должно быть прекрасно. И за ногтями нужно следить. Иначе будешь некрасивым и слишком противным… Толерантность, однако.

Вспоминаю сейчас свои армейские будни. У нас всю эту лабуду заменял один замечательный прибор. Штык нож от автомата Калашникова. С ним и в наряд на защиту Родины, и маслице на бутерброд намазать (извиняюсь, маргарин, потому что масло сливочное это было уж слишком круто), и проволоку колючую перегрызть, банку консервную открыть, да и просто в ножички поиграть…

Зато второй прикол от швейцарских военных внушает уважение и небольшую зависть. Любой срочник, закончив службу, может написать заявление и пойти на дембель, захватив с собой оружие, с которым служил. Понятное дело, с долей ответственности. Сейф, например, нужно в доме поставить. И детям в руки автомат не давать. Но в целом идея хорошая. А главное, в случае необходимости, резервник сможет сидеть в окопе при полном параде уже через несколько часов после объявления мобилизации. С оружием. И, конечно, со складным ножом…

— И что, в мирное время по соседям не стреляют?

— Бывает, конечно. Психов везде хватает. Но редко…

ШПИЦ. ТИХАЯ ГАВАНЬ У ОЗЕРА.

Итак, выяснили. В Туне делать нечего и можно просвистеть мимо с ветерком. Даже в туалет нет смысла заворачивать, потому что с Берна по этому заведению соскучиться ещё не успели. А вот в городок под названием Шпиц, что находится у самой кромки Тунского озера завернуть стоит. Причём заворачивать не нужно. Дорога сама упрётся в одинокую пристань на озере и внезапно кончится. Всё. Баста. Больше ни влево, ни вправо. Впереди вода и ни одного катера. Медленно начинаешь понимать ошибку:

-Оказывается, нужно было вовремя свернуть на объездную дорогу, что ведёт вдоль озера.

А теперь только назад пятками.

Однако стоит прогуляться по местности. Стоим у самой кромки воды. Вокруг сплошная красота. Горы, лес, озеро. В слабой дымке тумана. Ни единой души рядом. Тишина накрывает и практически взрывает мозг. И только небольшой плеск воды о камни набережной и пирса.

Деревянная будка пристани с надписью «Spiez» за спиной. Но ощущение, что там вообще никого.

— Интересно, билеты на кораблик здесь продают?

Проверять не стали. Потому что лень обуяла. И сонная дремота. Так бы стоял и стоял на берегу. Слушая тишину и наслаждаясь одиночеством.

Теперь, господа, давайте-ка проверим, какие чувства здесь, на этом самом месте испытывал наш классик. Слово Карамзину. Цитирую:

— Темнота ночи мало-помалу исчезает. Горы открываются минута от минуты яснее. Всё дымится! Тонкие облака тумана носятся вокруг. Влага проницает сквозь моё платье, и сон смыкает глаза мои.

Чувствуете? Ощущения один в один…

Помимо нереальной тишины и спокойствия, Шпиц ещё интересен старым замком, что возвышается на пригорке с видом на озеро. Не то, чтобы этот замок внушал уважение своей военной или оборонительной мощью. Вовсе нет. Просто, скажем так, зажиточный дом с башней, построенный в стиле средневековья. В средневековье. А все склоны холма, на котором он стоит, засажены виноградом. Я, к моему неудовольствию, ни разу не был в винодельческих районах Франции. Но мне кажется, что именно так и должны выглядеть винные Шато. С погребами, винодельнями и с лаской подвязанной лозой на вешалах. Красиво. Вызывает аппетит. И даже хочется откупорить бутылочку лёгонького беленького и приговорить её не отходя от кассы. Без закуси…

А замок не только является главнейшей достопримечательностью городка, но и ещё хранит в своей истории легенду. Как всегда про любовь.

Замок этот когда-то принадлежал одной из знатнейших фамилий Бернской республики. И вот, значит, в каком-то непонятном году в семье подросли Брат и сестра. Леонард и Амалия. И надо же такому случиться, влюбились практически одновременно.

Нет, это не то, о чём Вы подумали. Влюбились они совсем не друг в друга. Швейцария хоть и терпимая к странностям страна, но не до такой же степени? Было всё чисто и правильно. А раз любовь нагрянула и родители благословили, то решили сыграть обе свадьбы в один день.

Представляете, какая была пьянка? Русская свадьба считается неудачной, если не было драки. Но здесь же Швейцария! Поэтому вместо драки поехали кататься по озеру на лодочке. Все вместе. Одной большой толпой. Дальше классика. Налетел ветер, поднялись волны… Короче, все умерли. Счастливо и в один день.

Вообще-то глядя на озеро, думаешь:

— Где здесь волне разыграться? От берега до берега всего-то сотня метров.

Скорее всего имело место типовое разгильдяйство и перегруз плавсредства. Плюс пьяный в зюзю капитан со всеми вытекающими последствиями. Но если принять во внимание реальные факты, то легенда будет выглядеть не такой сентиментальной.

А вот как художественно и слезливо описал сей момент в своей записной книжке путешественника Николай Карамзин. Мне до него ещё далеко:

— Уже наступал вечер, и плаватели беспрестанно от берегов удалялись. Солнце село — и вдруг, как будто бы из глубины ада, заревела буря; озеро страшно взволновалось, и кормчий содрогнулся. Он хотел плыть к берегу, но берег во мраке скрывался от глаз его. Вёсла валились из рук обессиливших гребцов, и вал за валом грозил поглотить лодку. Вообразите себе состояние супругов! Сперва старались они ободрять гребцов и кормчего и сами помогали им; но видя, что все усилия их остаются тщетными и что гибель неизбежна, поручили судьбу свою богу, обтёрли последнюю слезу о жизни, обнялись и дожидались смерти. Скоро громада волн обрушилась на лодку — и все потонули, все, кроме одного гребца, который доплыл до берега и принёс весть о погибели несчастных.

ЛАУТЕРБРУННЕН. ОТЕЛЬ «У ПОГИБШЕГО АЛЬПИНИСТА».

И вот в таком лирическом настроении возвращаемся назад и, наконец, находим объездную дорогу, что идёт вкруг озера. А потом сворачиваем направо и углубляемся в узкую и живописную долину. От прошлой остановки всего-то километров пятнадцать. Расстояния, как я уже отмечал, в Швейцарии невелики.

— Дорога до Лаутербруннена идёт долиною между гор, подле речки Литтины, которая течёт с ужасною быстротою, с пеной и шумом, падая с камня на камень.

Это опять Карамзин. А от себя добавлю, что ничегошеньки не изменилось. Речка слева. Всё так же шумит по камням и пенится. Справа скалы, хоть и поросшие ельником. И дорога. Рабочие, правда, на ней копошатся. Что-то восстанавливают. Поэтому слегка задерживаемся, ожидая пропуска по реверсному движению.

Лаутербруннен появляется внезапно. Пока загляделся на недлинную синюю электричку, что промчалась по параллельно проложенным путям, тут уже и парковаться нужно. В центре поселка есть большая стоянка. Бесплатная, однако. И почти совершенно свободная. Десяток авто и пара туристических автобусов не в счёт. Их там и не заметно вовсе. Выползаем и оглядываемся.

Первое, что радикально бьёт по мозгам. Деревня. Сущая деревня. Но чистота… Поразительная чистота. Лично мне с моей азиатской душой можно даже не задавать вопрос, как такое достигается. Всё равно не пойму.

Жилые дома исключительно деревянные. Тёмно-коричневого. Морёного цвета. Непременно двухэтажные. С резными фасадами, балконами и прочими украшениями. Плюс если учесть, что все они практически утопают в цветах ярко красного, розового и фиолетового цвета, то представьте себе живописность подобной картинки. Взор оторвать невозможно. Вот тут-то и вспоминается Гоголь:

— Красиво до тошноты!

Особенно если в памяти свежи воспоминания о русской деревни с Плюшкиными да Собакевичами.

Кстати, в таких домиках можно пожить, если задаться такой целью. Потому что туризм здесь развит, и практически в каждом доме можно снять комнату. С выходом на тот самый резной балкончик и личным горшком красной герани.

Помимо домиков, которые каждый сам по себе уже произведение искусства, рядом со стоянкой расположена небольшая церковь. Небольшая, я подчёркиваю. Но с учётом микроскопических размеров посёлка, смотрится она как настоящий кафедральный собор и занимает чуть ли не четверть долины. Мимо не пройти, и видна из любой точки. Внутри лирическая простота. Протестантство обязывает. Зато вокруг разбит сквер с дорожками, лавочками. Сиди, любуйся окружающим миром. Горным склоном на другой стороне реки. По нему, кстати, время от времени проползают, взбираясь на кручу, поезда в несколько вагончиков. Медленно, но весьма уверенно. А вокруг луга и до дикости в глазах сияющая зелень.

С другой стороны кирхи расположено изящное кладбище. Я не зря употребил слово «изящное». Для кладбищенской территории может быть и не сильно подходит, но именно оно отражает суть. Маленькое. За аккуратным прозрачным кружевным забором. Могилки расположены исключительно ровными рядами, по аллеям. Будто по нивелиру. По центру зелёная лужайка, свободная от захоронений. И на каждую могилу отводится исключительно определённый кусок земли. Ровно столько, чтобы памятник поместился.

Памятники, кстати, тоже весьма однообразные. Кресты редки. Либо мраморный пьедестал, либо просто стоит камень. Будто бы от горы кусок отломили, чуть обтесали и установили в качестве надгробия. Если учесть, что вокруг горы, только горы и ничего кроме гор, то фантазия рисует мне следующую картину:

— Кто с какой вершины навернулся до смерти, тому такую каменюгу в качестве памятника и притащили.

Понимаю, что это не так, но ничего сделать с собой не могу. Память вытаскивает из глубины название из Стругацких:

— Отель «У Погибшего Альпиниста».

При этом смотрю на милое кладбище, и думаю:

— Название в точку…

Но это всё ерунда по сравнению с самой конкретной достопримечательностью Лаутербруннена. Водопад Штауббах. Практически в пределах деревни. С отвесной скалы высотой в триста метров льётся вода. Воды много, а высота ого-го, и пока она летит, разбивается о воздух в мелкие капли. И ощущение, что вокруг водопада стоит мокрая пыль и туман. Фотография всей красоты не передаёт. Это нужно видеть.

Читаем, что там нацарапал своим карандашом Карамзин?

— Вода летит вниз, почти не дотрагиваясь до утёса горы, и, разбиваясь, так сказать, в воздушном пространстве, падает на землю в виде пыли или тончайшего серебряного дождя. Шагов на сто вокруг разносятся влажные брызги, которые в несколько минут промочили насквозь моё платье.

А я Вам что говорил? Согласитесь, похоже?

Только с той разницей, что мы столь близко к водопаду подойти не решились. Как раз по причине боязни промокнуть до нитки. Правильно, это Николай Михайлович потом вернулся в Лаутербруннен, засел в кабаке, платье просушил и рюмочку выпил. В наш век скорости другие. Нам ещё половину оберланда за оставшееся до темноты время обследовать нужно. Сушиться некогда. Вновь пора в дорогу.

И всё же под конец вновь возвращаюсь к восхищению природной красотой Лаутербрунненской долины. И жена вторит:

— Как же здесь хорошо!

А ей навстречу Карамзин:

— Вечное безмолвие царствует — здесь конец земного творения!.. Я смотрю и не вижу выхода из сей узкой долины.

Теги: Культурно-познавательный туризм