Турист Бендер Родригес (Robo)
Бендер Родригес
был 18 февраля 2011 14:41

До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Португалия, Испания, Франция Август 2009
2 1

И вот мы уже мчимся по заросшим холмам Португалии. (Кстати, переводим время еще на один час). По телефону договорено об экскурсии на кораблике в Порту, но мы уже явно не успеваем. Наконец въезжаем в город, начинаются гонки по улицам Порту. Ну и улицы! Сплошные горки, то вверх, то вниз, никогда не видела таких крутых (это я еще в Лиссабоне не была, теперь-то я знаю, где они круче). Вера звонит и просит попридержать кораблик. Наконец мы подъезжаем к пристани и бежим на судно. Я сажусь почти на носу, и мы отплываем.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Все, теперь можно смотреть город. Река Дору очень широкая, на северном берегу — город Порту, на южном — Вила Нова де Гайа, там же, вдоль южного берега, тянутся одноэтажные строения — хранилища, в которых выдерживается портвейн. Оба берега крутые, разноцветные здания ползут по склонам вверх, застройка плотная, фасады вытянутые, узкие, стены облицованы изразцами (изразцы азулежу — одна из ярких примет Португалии).

Застройка прерывается выходами скал и деревьями на крутых склонах. Берега соединяют четыре моста, один из них проектировал Эйфель, другой — его ученик, эти мосты действительно очень похожи друг на друга и на кусок Эйфелевой башни, лежащей на боку. По реке плавают симпатичные кораблики с мачтами и деревянными бочками. Раньше на них возили портвейн, теперь — туристов.

Мы проплыли вглубь материка, потом в обратную сторону к океану и высадились на берег. Но отправились не в Порту, в Вила Нова де Гайа, где производится портвейн, в погреба крупного производителя Calem. Сначала сотрудница нас провела в небольшой музей, иллюстрирующий историю возникновения напитка и технологию изготовления. Виноград выращивается на узких, горных террасах вблизи Порту, виноградный сок закрепляют бренди на третий день, брожение прекращается, и вся сладость остается в напитке.

Три основных вида портвейна: белый и два красных: руби и тоуни. Тоуни, как и белый, вызревает в бочках, руби производится из винтажного винограда (собранного в особенно удачный год) и доходит в бутылках в течение 15–20 лет. На вкус его влияет даже качество пробки. Если вино хранится долго, пробку меняют раз в 50 лет. Мы прошли в длинный темный зал, где стояли огромные бочки, бочки поменьше и бутылки. Потом была небольшая дегустация (один вид белого, один вид тоуни). Желающие купили напитки (стоимость бутылки от 7 евро, были наборы из маленьких бутылок разных видов).

Возле погреба, на улице мы повстречали соотечественника потрепанного вида, с бутылкой пива в руке. Он сказал, что жил в Омске, работал архитектором. Здесь подрабатывает на случайных работах, получает около 500 евро. «Я же пью», — сказал он в свое оправдание. Такой же друг дожидался его в отдалении: «Вован, пошли».

Надо сказать, что Порту нас несколько шокировал. Я думала, что в Западной Европе везде чисто и опрятно. Этот же город выбивался из всего виденного ранее. Сразу чувствовалось, что это другая страна. Безусловно, разница стран чувствуется всегда, и когда из Германии попадаешь во Францию, и когда из Франции переезжаешь в Испанию, но это отличия на общем фоне процветания и благополучия. После своих преуспевающих соседей Португалия мне показалась неряшливой и бедной. В дальнейшем я изменила свое мнение о стране.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

На самом деле маленькие города очень приятные. Как правило, это беленькие домики под красной черепицей на крутых холмах, и, наверно, рабочий и портовый город Порту — не самое лучшее начало для знакомства с Португалией. Город довольно мрачный, с преобладанием серого цвета, бесспорно, очень колоритный, со своим лицом и архитектурой. Пешеходная экскурсия у нас началась на вершине холма, возле кафедрального собора Се, массивного серого здания с конным памятником епископу Угу перед входом.

В соборе нам показали, в частности, серебряный алтарь, который в свое время при приближении войск Наполеона к городу был залит раствором и таким образом спасен. В церкви готовились к службе и украшали помещение розами. Перед собором — смотровая площадка с витой колонной. Пространство до горизонта было заполнено черепичными крышами с то здесь, то там прорывающимися башнями. Город примерно весь одной высоты, 4-6-этажный. На фасаде ближайшего к собору дома у каждого второго окна торчала спутниковая тарелка, на балконах сушилось белье.

Спустившись с холма, мы зашли в здание вокзала Сан-Бенту, выложенное изнутри изразцами. Все ключевые моменты истории Португалии были изображены на стенах вокзала. Такими же бело-синими изразцами был украшен фасад стоящей неподалеку церкви Конгрегадуш. Вышли на главную городскую площадь Либердади, окруженную красивыми зданиями.

В центре площади — конный всадник на светлом постаменте, король Педро IV, а перед ним — забавный синий самолетик. Протяженная площадь заканчивалась зданием муниципалитета с высокой башней. Другая башня, колокольня Клеригуш, возвышалась слева на холме, между рядами домов, чуть не посреди улицы.

Потом, через современные районы, мы выехали на берег океана, где, как нам пояснила экскурсовод, любят отдыхать горожане. Ни одного отдыхающего мы в этот пасмурный день там не обнаружили. Декоративная крепость с башенками по углам, изъеденные океаном монолитные плиты и валуны, уходящие в воду, чахлые, гнущиеся под порывами ветра туи вдоль набережной, по которой изредка пробегали бегуны и проезжали велосипедисты.

Экскурсия закончилась на набережной Рибейра, выглядевшей пестро и живо. Череда ярких, цветастых фасадов с узкими балконами прерывалась крутыми улицами, лезущими наверх. Летние кафе под зонтиками и рыбные ресторанчики тянулись вдоль всей набережной. У причалов покачивались круизные кораблики с флажками. По сравнению с «зоной отдыха» здесь было очень оживленно.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Напоследок у нас зашел разговор о пенсиях в Порту. Экскурсовод сказала (экскурсия шла на французском, а Вера переводила), что труженики полей получают пенсии около 300 евро, рабочие с заводов — около тысячи. У школьных учителей пенсия 3–4 тысячи евро, у профессоров университета — 5–8. В среднем, 80% от оклада. И мужчины, и женщины уходят на пенсию в 65 лет.

Простившись с экскурсоводом, мы отправились в один из рыбных ресторанов. Заказали жареных сардин и зеленое вино верде. Верде — молодое вино из недозревшего винограда, самогазирующееся, очень приятное на вкус. Сардины — самые обыкновенные, только что свежие. Когда мы, поев, вышли из ресторана, уже совсем стемнело. На набережной зажглись фонарики. Усевшись на лавочку, мы смотрели на черную, лоснящуюся воду, на россыпь огней Вила Нова де Гайа на другом берегу.

Вика грустно сказала, что с детства мечтала увидеть Португалию, и совсем другой себе ее представляла. Порту ее сильно разочаровал. Мы ее успокаивали, что это еще не вся страна, и расстраиваться рано, посмотрим, что будет дальше. В вечернем освещении город был очень хорош. Фонарики вдоль набережной, свет из окон, цепочка огней вдоль мостов и ярко освещенный противоположный берег.

И на вершине холма — массивное здание, брызжущее светом из всех своих окон. На набережной было очень славно, но стоило сделать шаг в сторону, на одну из крутых, извилистых улиц, уводящую куда-то вверх между плотно сдвинутых рядов домов, как обнаруживалось, что улица освещается лишь тусклым светом из окон. Честно сказать, я бы побоялась здесь одна ходить вечером.

В гостинице, на входе нас ждал гостевой графин портвейна. Красный портвейн, очень мягкий, бархатистый (почему-то он мне понравился значительно больше, чем во время дегустации), и каждый входящий радостно себе наливал. Перед сном купались в бассейне. Что ни говори, приятно теплым южным вечером, черте где, на самом краю Европы, в стране Португалии, наплававшись в бассейне, сидеть за столиком и потихоньку смаковать портвейн.

31 августа, воскресенье. Коимбра, Фатима, Баталья, Алькабаса.

А на следующий день мы увидели совсем другую Португалию, серьезную, торжественно-тихую, и воплотился этот образ в Коимбре, главном университетском городе страны и самой первой ее столице. Началась она для нас на набережной возле вокзала (симпатичное здание из бело-розового камня с часами наверху). Старый город расположился на высоком холме, сбегая с вершины к подножию крутыми улицами-лестницами. Площадь Коммерсиу, больше похожая на закругленный кусок широкой улицы, находится в самом низу холма.

От расположенной на ней старороманской, из желтого камня, церкви Сантьяго крутая лестница поднимается на широкую улицу Ферейра Боргеш, а оттуда, через высокие ворота-арку Алмедина (остатки крепостной стены) — проход на крутую узкую улицу, украшенную гирляндами разноцветных флажков. В сувенирных магазинчиках пестро и нарядно, очень много затейливо разрисованной посуды, преимущественно в нежно-голубых, светло-серых тонах.

Так продвигались мы вверх то по лестницам, то по брусчатым узким проходам (на каждой улице — свой рисунок брусчатки), между тесно сдвинутых домов, расступавшихся на террасах. После крутого подъема мы вышли на небольшую площадь перед Старым собором Се-Велья. Собор строгий, квадратный, из желтого камня, идущие по верху зубья напоминают крепостную стену. Вход в собор прикрыт полотнищем. Полукруглый алтарь с вырезанными деревянными фигурами, каменная чаша, украшенная резьбой, огромная раковина, выложенные старинными изразцами стены с почти стершимся рисунком.

До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов
Сразу за собором — широкая лестница наверх, и мы оказались на вершине холма, посреди широкой площади университетского городка. В воскресенье, 31 августа, городок казался вымершим. Кстати, начало учебного года в университете — в середине сентября. Через арку мы вошли во внутренний двор университета, и оказались на просторной площади, с трех сторон окруженной каре старого университета, и открытой — с четвертой стороны. Ощущение белизны и простора. Несколько деревьев, памятник королю Жуану III, отдавшему свой королевский дворец под университет и переехавшему в Лиссабон.

Белые здания с красной черепицей, в углу — колокольня по прозвищу «коза». Говорят, звук ее колоколов напоминает блеяние козы. Очень красиво центральное здание, с галереями по второму этажу и великолепным, торжественным трехарочным порталом. Все, как в прежние времена, когда здесь учился еще святой Антоний Падуанский. И до сих пор университет в Коимбре считается лучшим в Португалии. Диктатор Салазар до конца жизни в анкетах в графе «должность» писал, что он профессор экономики в Коимбрском университете и старался посещать ученые советы.

По случаю воскресенья в университетскую библиотеку мы не попали, зато университетская церковь Сан-Мигель восхитила всех. По потолку — растительные орнаменты на белом фоне, потрясающей красоты орган (красная чаша, отделанная золотом, черные трубы), на стенах — яркие изразцы.

Потом по пустынному городку мы дошли до Нового собора — Се Нова, широкому, белому, торжественному, с широкой площадью перед ним. А от него разбрелись по сувенирным лавкам и встретились уже внизу, перед аркой Алмедина.

Фатима. Огромная площадь, узкий и высокий, белый собор с распахнутыми полукольцом галереями, огромный крест со схематичным распятым. По мраморной дорожке на коленях ползут к храму люди, у некоторых к коленкам привязан поролон. Место массового паломничества португальцев. И, в отличие от академической Коимбры, в воскресенье здесь многолюдно.

Весной 1917 года троим местным детишкам-пастушкам, двум сестрам и их младшему братишке, на этом месте было видение Девы Марии, и с этого дня, 13 мая, она приходила к ним каждый месяц 13 числа. Старшая из девочек, Лусия, слышала ее голос. Над детьми, их встречами и разговорами с богоматерью, в деревне смеялись, но постепенно все больше народа стало собираться на лугу по 13 числам и, действительно, видели свечение в виде женского контура.

Самое массовое скопление людей было 13 октября 1917 года, в этот раз богородица явилась в последний раз. Лусии она сказала: «Ты будешь жить долго, а твои брат и сестра скоро придут ко мне». И еще три пророчества, известные в католичестве как «три откровения Фатимы». Первое — о Второй мировой войне, второе — о судьбе России, третье — о покушении на римского папу.

Вся Португалия была взбудоражена происшествием. Первоначальная реакция Ватикана на эти события была резко отрицательной, однако тонкий ручеек паломников, а маленькую португальскую деревню рос с каждым годом. Через некоторое время в деревню Фатиму прибыли служители из Ватикана, которые опросили местных жителей, и более тысячи человек подтвердили им, что видели явление Девы Марии.

Младшие брат и сестра вскоре умерли. Люсия стала монахиней и умерла совсем недавно, немного не дотянув до ста лет. Покушение на папу произошло ровно 13 мая, и после выздоровления вынутую из него пулю Иоанн Павел II возложил на алтарь собора в Фатиме. Тогда же он встретился с Лусией, жившей при соборе.

До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Вместо луга теперь на этом месте — огромный комплекс: площадь, собор, дома для паломников. Под навесом разложены огромные свечи (до метра длиной), люди подходят, опускают в прорезь монетки, берут свечи и идут к огороженным, я бы выразилась, жаровням, над которыми поднимаются языки пламени и черный дым. Там, от этого пламени, надо зажечь свою свечу и, протянув руку через нестерпимый жар, установить ее в одно из гнезд. Впечатление от жаровен — жутковатое.

В соборе светло и просторно. Современные витражи, скульптуры и рисунки детей, увидевших Деву Марию. На уступчике стоит девочка Лусия, прижимая к себе козленка. Все трое здесь и похоронены.

За галереями — парк и сувенирные магазины с многочисленными статуями Девы Марии и распятиями.

В парке встречаются пробковые дубы с частично срезанной корой. Странное впечатление — стоит дерево на тонкой оранжевой ножке. По городу ездит белый экскурсионный паровозик.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Для католиков теперь это место свято. Русская православная церковь ко всем этим фатимским чудесам относится крайне негативно (особенно к пророчеству, что Россия будет наказана за свое вероотступничество, высказанное летом 1917 года). Также непонятна история с иконой Казанской божьей матери, обретенной в 16 веке под Казанью. С иконы в свое время сделали несколько списков, которые в годы революции были утеряны. Странным образом один из этих списков оказался в португальской глубинке, все в той же Фатиме. (В одном из источников я прочла, что это не список, а первоначальная икона, украденная в начале 20 века из Казанского Богородицкого монастыря).

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Окрестности Фатимы холмистые, холмы покрыты низкими раскидистыми деревьями. Между ними — беленькие домики с красной черепицей. И этот пейзаж очень характерен для сельской Португалии: холмы и аккуратные белые домики.

Короткий переезд, и мы стоим посреди огромной площади, перед великолепным монастырем Батальи. Ранняя готика, массивное основание из желтого камня и многочисленные серые шпили-башенки, соединенные низкой кружевной балюстрадой.

Монастырь был возведен посреди чистого поля в честь победы над войсками испанского короля в 1385 году. Эта битва явилась принципиальной в борьбе за независимость Португалии от власти Кастилии. На площади перед собором — памятник полководцу Перейре, чье умелое руководство войсками позволило выиграть сражение у превосходящего в несколько раз противника.

Величественное, монументальное строение. Очень красивые витражи. В восьмиугольной капелле Основателя монастыря — захоронения королевской четы и инфантов. Белый высокий купол, сходящийся в виде звезды. Из собора — выход (платный, 5 евро) во внутренний двор монастыря, так называемый Королевский. Дворик красив донельзя. Для себя я его назвала «мавританский», потом нам сказали, что это стиль «мануэлино».

Каждая арка галереи «занавешена» ажурной, вырезанной из камня решеткой, самых разных рисунков: то как сплетенные канаты, то как перевитые лианы, с вкраплениями цветов, крестов. Каменные кружева опираются на тонкие, резные колонны, тоже каждая со своим рисунком. Вдоль балконов и по коньку — изящная, легкая решетка. В углу — многолепестковый фонтан, чаша над чашей. Внутреннее пространство заполнено высоченными, узкими туями и низким, подстриженным кустарником с прорезанными ходами-лабиринтами.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Королевский двор и двор Афонсу V разделяются небольшим музеем с образцами оружия. У могилы Неизвестного солдата стоял почетный караул: двое парней в камуфляже и черных беретах. Двор Афонсу V значительно скромней, никакой каменной резьбы, зато там можно подняться на верхние галереи и посмотреть на окрестности с небольшой высоты.

Напоследок обошли монастырь снаружи. Те же изящество и роскошь, и на широкой площади он смотрелся как совершенное творение на открытой ладони, одна из ярких крупинок золотого фонда общечеловеческой культуры.

Монастырь в Алькобасе, где мы вскоре оказались, тоже изначально был воздвигнут в честь выигранного у мавров сражения, но известен, скорее, как памятник любви, послуживший усыпальницей для двух влюбленных, соединившихся здесь навеки: короля Дона Педру I и Иниш ди Каштру.

Впервые инфант увидел Иниш в свите своей невесты, принцессы, прибывшей из Кастилии. Жена вскоре после свадьбы умерла, и инфант тайно сочетался браком с прелестной фрейлиной. Родились четверо детей. Однако его отец, король Афонсу IV, опасался, что король Кастилии через Иниш будет оказывать влияние на сына (Иниш принадлежала к знатной кастильской семье).

В своем дворце, в Коимбре, Иниш на глазах у детей была убита. Педру жестоко расправился с убийцами. Когда после смерти отца он стал королем, он попытался назначить своим преемником сына от Иниш, но придворные ему возразили, что ребенок незаконнорожденный. Тогда Педру велел выкопать останки Иниш, сочетался с мертвой браком принародно и заставил придворных целовать руку давно погибшей жены.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов
Собор монастыря внутри очень строг. В трансепте стоят два мраморных, украшенных резьбой саркофага. На поверхности саркофагов вырезаны лежащие тела разлученных влюбленных в окружении ангелов. В ногах у Педру — мраморная собака, символ верности. Педру и Иниш похоронены ногами друг к другу, чтобы в час, когда мертвые восстанут из гробов, они, поднявшись, тут же увидели б друг друга.

Сам монастырь довольно протяженный (от автобуса мы долго шли вдоль белых, безыскусных стен). Красив фасад собора, к которому с обеих сторон примыкают все те же белые низкие стены. Фасад выходит на широкую городскую площадь. Там же, на площади, прямо напротив собора, мы устроились в летнем кафе пообедать. Здешним хитом считается «петух по-алькобасски», или «француз в горшке» (так португальцы переиначили французского «петуха в вине»). Действительно, каждому принесли по здоровому глиняному горшку, из которого надо было кусок за куском доставать запеченную в вине курятину.

Вкусно, как любая курица, но не более. Тем более я огорчилась, когда из собора пришли те из наших, которые вместо обеда пошли в музей и во внутренний дворик монастыря. Они сказали, что там еще красивей, чем «мавританский дворик» в Баталье. Напоследок зашли в кофейню попробовать местных монастырских сладостей. Изготавливают их, растирая горячий желток с сахаром, и начиняют этой смесью хрустящие вафельные рожки. Ну, очень приторно.

Снова небольшой переезд, и еще засветло мы прибываем в городок Назаре, наше место ночлега. Часть города стоит на высокой скале, другая спускается к океану. К счастью, наш отель находится в пяти минутах от берега. На уровне нашего окна, в кроне пальмы, устроились горластые, мелкие пичуги, пальма просто кишела ими.

Бросив вещи, мы тут же побежали на пляж. Вода была холодной, тем не менее, все мужественно поплавали. И на наших глазах солнце опустилось в воду. Переодевшись, пошли гулять по набережной. Ночной городок бурлил, все магазины были открыты, кафе заполнены, на улицах играли музыканты, оживленный поток гуляющих перемещался туда-сюда. Обычная курортная жизнь.

1 сентября, понедельник. Обидуш, мыс Рока, Синтра, Кашкаиш.

Завтрак был в кафе на крыше отеля, и солнечное утро подарило нам чудесные виды на город, скалы и океан. Вся бухта, от края до края была заполнена белыми домами под красной черепицей, справа берег резко вздымался, обрываясь в океан отвесными скалами, и верхнее плато тоже было покрыто те ми же белыми домиками. Верхняя и нижняя части города соединялись между собой подъемником.

Весь этот день мы провели в окрестностях Лиссабона, делая короткие, около 20 км, переезды, между достопримечательностями, и началось наше знакомство с пригородами столицы со сказочного городка Обидуш, построенного в XIII веке, да так в нем и застывшего. Узкой лентой протянулся Обидуш вдоль крутого склона, обнесенный со всех сторон высокой крепостной стеной. Через весь город осью проходит главная улица, от которой вверх и вниз змеятся крутые, узкие улочки. Как обычно, дома белые, с синей или желтой окантовкой, все утопают в цветах.

Длинные плети, усыпанные малиновыми, желтыми, фиолетовыми цветами, ломятся из каждой щели, ползут по стенам, нависают сверху. Мы прошли через крепостные ворота, изнутри выложенные сине-белыми изразцами, пошли по нижней улочке, от церкви поднялись по лестнице на главную улицу и вышли к древнему замку с множеством башен по периметру. Там мы уже все разбежались. Я поднялась на крепостную стену и некоторое время шла по ней. Прямо подо мной, напротив замка, оказалась декоративная деревенька из разноцветных домиков.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Спустившись, пошла по верхним пустынным улочкам. На главной улице я нашла почти всю нашу группу. Обидуш славится производством собственного вишневого ликера, жинжнья. Его принято наливать в шоколадную чашечку, выпивать ликер и заедать чашечкой (стоит такая дегустация 1 евро). Посидев в кофейной и попробовав ликера, мы торопились уже к автобусу, когда на крепостной стене, над самыми входными воротами, увидели Люду из нашей группы. «Поднимайтесь скорей сюда», — закричала она.

Действительно, оттуда открывался изумительный вид на город, особенно если пройти немного вверх по стене: узкое пространство, густо заполненное домами и деревьями, стиснутое высокими зубчатыми стенами, уходящими вдаль. И замок на горизонте. Когда-то этот город король Диниш подарил своей невесте в качестве свадебного подарка. Наверно, так же, поднялись они на башню, и король указал на раскинувшиеся перед ними пространство: «А это — тебе, любимая!»

А потом мы отправились к самой западной точке Европы, мысу Рока. Горы становились все круче, наш автобус забирался все выше и выше, и постепенно зона горного леса сменилась обширными полями портулака — местного кактуса-суккулента, самого разного оттенка — от красно-бурого до ярко зеленого. На площадке возле небольшого здания мы вышли и направились к стеле, увенчанной крестом. На стеле надпись «Cabo du Roca Latitude 38°47' Longitude 9°30' Altitude 140 m».

На самом краю утеса — сложенный из камней бордюр и до самого горизонта — насыщенная синева океана. Направо и налево от стелы разбегаются тропинки, протоптанные в портулаке. Мы пошли вдоль самого обрыва, фотографируя отвесные стены, обрывающиеся в океан. Пейзажи очень симпатичные, как везде, где присутствуют скалы и бесконечная водная гладь. В здании можно было купить грамоты о том, что ты побывал на самой западной точке материка, за 5 евро — попроще, за 10 евро — раскладную.

Следующие 20 км, и мы въезжаем в город Синтру, бывшую летнюю резиденцию португальских королей. Еще мавры оценили красоту здешних мест, построили здесь крепость на горе и дворец внизу. На месте мавританского дворца теперь — национальный королевский дворец Синтры, а на горе, рядом с крепостью мавров, в позапрошлом веке построили замок Пено, увидев который, московский богач Арсений Морозов, племянник Саввы Морозова, загорелся мечтой построить такой же в Москве, и, действительно, «по мотивам» дворца Пено на Воздвиженке был возведен мавританский замок. В советское время там располагался Дом дружбы народов.

Вокруг королевского дворца местная аристократия тоже строила свои дома и дворцы, это был люксовый португальский курорт. Даже флегматичный и насмешливый лорд Байрон был очарован городом. С океанским берегом Синтру связывает 14-километровая трамвайная линия.

К сожалению, на осмотр города нам было отпущено совсем мало времени, так как половина группы дополнительно еще захотела посмотреть знаменитые лиссабонские пляжи Кашкайш и Эшкорил. Я, разумеется, тоже. Поэтому те, кто не поехал на пляжи, успели осмотреть и королевский дворец, и подняться на гору к дворцу Пено и арабской крепости (от дворца Пено они были в восхищении). Основная часть группы посмотрела только королевский дворец и погуляла по городу. Нина же мне предложила сразу идти на гору (во дворце она уже была в предыдущую свою поездку по Португалии).

Замок на вершине выглядел очень заманчиво, хотя я оценивала, что расположен он достаточно высоко. Ладно, полезли. Довольно долго мы поднимались по заросшему лесом парку, серпантин за серпантином, а дорога все не кончалось. Редкие машины, проползавшие вверх, на наши голосования не останавливались. Наконец, почти у самого верха, одна из машин все же нас подобрала.

Двое мужчин в машине оказались итальянцами, жителями Венеции. На площади перед кассами мы вышли. В кассе можно купить как общий билет во дворец Пено и крепость, так и по отдельности. Я сказала, что мы ограничены по времени, куда мы успеем сходить? Молодой человек ответил, что на дворец требуется больше времени, сходите в крепость.

По крутой тропе, среди тенистого леса мы прошли мимо первой сторожевой башни и караульного домика и наконец оказались на территории форта Каштело дос Муорош. Сразу же у входа, на самой нижней площадке, стояли каменные опоры, которые когда-то поддерживали цистерны для сбора воды. Снизу в разные стороны вели тропы и узкие каменные лесенки, выводящие на крепостную стену.

Вдоль крепостных стен мы поднялись сначала на Королевскую башню, откуда открывался вид на дворец Пено, потом на две противоположные башни, с которых отлично была видна Синтра со всеми ее окрестностями. Башни с разноцветными флагами, змеящиеся по крутому склону каменные лесенки вдоль крепостных стен среди густой зелени, туристы, пробирающиеся вдоль стен, отдыхающие на выдолбленных в камне лавочках, фотографирующие из башен — все напоминала детскую игру, и никак не суровый неприступный бастион.

До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Набегавшись по крепости, мы стали спускаться. Одна из спусковых троп имела указатель на дворец Пено, мы выбрали другую. Через какое-то время я стала сомневаться. Площадь с кассами, откуда мы начали путь, все не показывалась, я поняла, что мы спускаемся на другую сторону горы. Надо было или возвращаться назад или залезть вверх по склону метров 200. Решили лезть по склону. Раскаялись в своем решении мы очень быстро, склон был крутой, заросший деревьями и лианами. Наконец я вылезла к бордюру, огораживающую площадку возле касс, который оказался мне по грудь.

По площадке ходили люди и с удивлением смотрели на меня, стоящую в лесу за бордюром. Я им вежливо улыбалась. Перелезать в юбке через забор при всем честном народе как-то было неловко. На какой-то момент площадь опустела, я перемахнула через препятствие и в ожидании Нины стала прогуливаться возле касс. Наконец, красная и запыхавшаяся Нинина голова показалась над забором, я перетащила Нину, и мы помчались вниз. До нашего отъезда на пляжи оставалось полчаса.

По дороге встретили своих товарищей, которые пляжами пренебрегли и направлялись вверх. Мы им рассказали, что могли, и отправились дальше. На обратном пути нас пару раз обогнал местный автобус. Оказалось, что к замку можно было подъехать на рейсовом автобусе. И вот мы уже на крутых улицах Синтры, пробираемся между тесно расставленных, разноцветных домов. Возле площади перед дворцом, в тени, друг за другом, терпеливо стояли лошадки, запряженные в повозки. В последний раз я снимаю нашу крепость (как же она высоко, неужели мы там были?), садимся в автобус и едем к океану.

Сначала приехали к так называемой «Пасти дьявола». В этом месте берег, образованный выходами тектонических пород, раскололся, и трещина шириной метров 20 вдается вглубь суши. Говорят, когда бушует шторм, из этого места раздается рев. Сам берег странный. Спекшееся черное пространство, где-то ровным потоком спускающееся к воде, где-то в виде вздыбленной, взметнувшейся лавы, застывшей в самых невероятных фигурах. На скалах — рыбаки.

Кашкаишский пляж оказался совсем не широким, песчаным, с расставленными вдоль берега соломенными зонтиками и лежаками. Купающихся было маловато. В раздевалке встретили русскую женщину с ребенком. «Как отдыхается?» — поинтересовались мы. «Ну, как, океан холодный, лежим-загораем», — ответила соотечественница.

Первое купание совсем не доставило удовольствие. Даже энергичные гребки не помогли согреться. Да и на самом пляже было совсем не жарко. Вообще, в Португалии по сравнению с Испанией было ощутимо прохладней. Зря я тревожилась, что буду изнывать от жары. Когда я дома по интернету смотрела погоду, температура в Лиссабоне всегда была ниже, чем в Мадриде, на 7–9 градусов. Мы позагорали, искупались еще раз и пошли в прибрежную маришкейру, кафе, специализирующееся на блюдах из морепродуктов. Готовясь к поездке, я распечатала, какие блюда народ рекомендует заказывать в маришкейре. И тут я официанту прочитала по бумажке название. Он кивнул и удалился.

Третье купание было уже достаточно комфортным, я вылезла из воды практически без озноба и побежала переодеваться. Вскоре нам принесли заказанное блюдо: мидии, сваренные в белом вине с кинзой и чесноком. Ничего вкусней этих мидий я за всю поездку не пробовала. Мы даже ракушками выхлебали всю жидкость (ложек к блюду не полагалось, только маленькие вилочки). Примерно в это время с пляжа в парк мимо нашего столика начали проходить наши соавтобусники. Гора ракушек у всех вызывала любопытство и расспросы.

Расправившись с мидиями и расплатившись (15 евро), мы отправились за своими товарищами, и вскоре уже въезжали в Эшторил, аристократический курорт, куда приезжали отдыхать и играть в рулетку многие знаменитости. Последние годы жизни здесь провел шахматист Алехин, здесь он погиб нелепой, странной смертью накануне матча с Ботвинником и первоначально здесь же был и похоронен (впоследствии его перезахоронили на монпарнасском кладбище в Париже).

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов
Мы высадились возле прибрежного парка (ряды пальм и пиний, уходящих к океану, каналы и дорожки) и направились в прославленное казино. Темнокожий охранник очень выразительно смотрел на нашу разношерстную компанию, высыпавшуюся из автобуса, но не шелохнулся. В казино — полумрак, приглушенный свет длинных красных ламп, квадратами расчертившими потолок. Они отражаются в зеркальных черных полах, и, кажется, что идешь над темной пучиной, и далеко, в глубине пучины — красные квадраты.

Ощущения странные и зыбкие, до головокружения. Огромный зал, уставленный столами, за каждым по два крупье в белых рубашках и красных жилетах. Стремительно проиграв по 5 евро, мы потом просто наблюдали за играющими. Завораживающий процесс. Девушка из нашей группы упорно ставила на зеро. В какой-то момент, устав проигрывать, она по-русски крикнула крупье: «Ну, сделай зеро, ты ж можешь! Покажи свое умение!» Магическим образом это сработало. Португалец кинул шарик, он долго крутился и, наконец, застыл на нуле. Обрадованные, словно выиграли сами, мы вышли из черно-красного пространства на дневной свет и отправились за нашими товарищами в Синтру.

2 сентября, вторник. Лиссабон.

И вот — Лиссабон. Вдоль широкого проспекта Либердади выезжаем на набережную полноводной реки Тежу, проезжаем мимо моста 25 Октября (самого длинного подвесного моста в Европе) с фигурой Христа на другом берегу. Христос обращен лицом к своему бразильскому двойнику, так они и смотрят друг на друга через океан. Первая остановка — монастырь Жеронимуш (иеронимитов), яркое воплощение стиля мануэлино, стиля эпохи географических открытий, распространившегося во время правления Мануэля I. Был построен на месте маленькой часовни, в которой Васко да Гама (Вашку, как произносят португальцы) молился перед отплытием в Индию.

Сейчас это грандиозное белое здание, обнесенное вверху по периметру балюстрадой и узкими шпилями. Великолепный, вырезанный из камня портал, устремленный ввысь, словно вскипевшая морская пена. Внутри просторно и величественно, большие окна пропускают много света. Стены и своды оплетены вырезанными из камня канатами, в местах пересечения канатов — кресты, гербы, морские узлы, якоря. Даже в цветочные орнаменты вплетается морская тематика. Обильная каменная резьба.

Колонны вырезаны сверху донизу, и в затейливом рисунке проглядывает то морда льва, то тарантул, ракушки, птички, цветы. На одной из арок вырезана вереница человеческих физиономий разных рас. Экскурсовод объяснила, что таким образом скульпторы по рассказам и рисункам моряков пытались показать многообразие народов, встреченных мореплавателями на своем пути. У самого входа — саркофаги Васко да Гама и поэта Камоэнса, тоже покрытые резьбой. На саркофаге Васко вырезан парусник, у Камоэнса — лира и перо.

А потом через зеленую лужайку мы шли к Беленской (Вифлеемской) башне, и изящное белое строение (опять хочется сказать «в мавританском стиле», нет, мануэлино, конечно) вырастало на глазах. Веками мимо этой башни-маяка проплывали каравеллы, одни растворялись в океанском просторе, другие, груженые пряностями и золотом, заходили в порт. И, как корабли, текло время, век за веком, а португальцы, свесив ноги в океан, смотрели в атлантические дали, откуда в страну текло и текло богатство. И думали, так будет вечно.

А когда поток прекратился, оторвали взор от блестящей, зыбкой глади, оглянулись и вдруг обнаружили вокруг себя нищую страну, без заводов и фабрик. В 1910 году монархию свергли, но республика просуществовала недолго. На счастье Португалии, к власти пришел диктатор Салазар, профессор экономики Коимбрского университета, который твердой рукой долгие годы приучал страну жить своим трудом, а не награбленным, создал промышленность, не допустил втягивания страны во Вторую мировую войну.

И в этом судьбы Испании и Португалии схожи. У одной был Колумб, у другой — Васко да Гама, обширные колонии по всему миру, сослужившие плохую службу для развития стран. В оставшейся без колоний Испании тоже начались беспорядки, терроризм, расцвет анархизма, и только при диктаторском режиме Франко страна пришла в себя и стала развиваться за счет собственных источников.

Памятник Первооткрывателям — огромный каменный парусник на берегу широкой Тежу. Впереди — Генрих Мореплаватель, с обеих сторон паруса — те, кто отправлялся в опасные путешествия на поиски новых земель: моряки, купцы, священники, кто с мечом, кто с крестом и свитками, кто с сундуком. Памятник очень энергичный, экспрессивный, фигуры полны движения и в едином порыве устремлены вперед. И только единственная женская фигура, в самом конце неудержимого потока рвущихся мимо нее мужчин, опустившись на колени и прижав руки к груди, застыла в горьком ожидании.

1
До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов

Площадь возле памятника выложена брусчаткой из чередующихся волн черного и светлого камня (такая же брусчатка встречается на главной площади Лиссабона — Россиу). Сразу за памятником, на тротуаре -выложенная мозаикой карта географических открытий, сделанных португальскими мореплавателями: материки и каравеллы, плывущие в разных направлениях. Монастырь Жеронимуш отсюда, сквозь сквер с туями и фонтаном, смотрится как сказочный восточный дворец.

Потом мы зашли в знаменитое старинное кафе Паштейш, где готовят пирожные паштейш. Стены кафе выложены азулежу, картины на стенах тоже составлены из изразцов. Паштейш — это круглые, маленькие, мягчайшие булочки-пирожные, которые надо есть горячими, предварительно посыпав корицей и пудрой. До этого я пробовала это лакомство в Фатиме (восхитительно!) и в Обидуше, но, говорят, что только в этом кафе готовят «правильный» паштейш, а рецепт держат в тайне. На самом деле, я бы затруднилась сказать, из каких компонентов это сделано. Кофе был превосходный (как, впрочем, и везде в Португалии).

Потом мы еше покатались по городу, доехали до старинного района Алфамы и вышли на площади Коммерсиу, широкому пространству, в трех сторон ограниченной зданиями, и четвертой выходящей к реке. Через Триумфальную арку вышли на многолюдную, пешеходную улицу Августо со светлой брусчаткой, расчерченной широкими квадратами, и по ней, мимо сувенирных лавок и кафе, мимо забавных «живых» скульптур, мимо подъемника Санта-Жушта (металлической кабины на высокой тонкой ножке) дошли до жизнерадостной, оживленной площади Россиу.

На площади били фонтаны, в тени деревьев, на лавочках отдыхали прохожие, перед зданием театра, на высокой белой колонне, стоял черный памятник королю Педро IV, и по земле разбегались черно-белые волны брусчатки, так, что казалось, что поверхность под ногами тоже волнистая. И ничто не напоминало о кострах инквизиции, пылавших некогда здесь (дворец инквизиции стоял на месте театра) и о более поздних боях быков — торрадах.

От здания вокзала прошли по соседней улице, и Вера нам показала недорогое кафе. Вообще, надо ей отдать должное, она всегда нам указывала места, где можно недорого и вкусно поесть, и ориентировала, какие блюда в каких городах считаются традиционными и что лучше заказывать. В результате мы получили представление о местных кулинарных традициях и затратили на еду значительно меньше денег, чем рассчитывали.

На этом экскурсия закончилась, и мы отправились в музей Гюльбекяна. Рядом с подъемником Сан-Жушта зашли в метро «Байша-Шиаду» и по синей ветке проехали 5 остановок до «Площади Испании». Для входа в метро надо купить картонную карточку за полтора евро, и на нее уже докупаешь нужное количество поездок, по пол-евро за каждую. Карточку вставляешь в турникет на входе и на выходе.

Галуст Гюльбекян, армянин по происхождению, родился в Турции, учился в Англии и имел английское подданство, долгое время жил в Париже, в годы войны переехал в нейтральную Португалию, где и остался до конца жизни. Свое огромное состояние нажил на акциях нефтяных компаний. Был страстным коллекционером и в течение своей жизни собрал богатейшую коллекцию предметов искусства. Только из Эрмитажа, коллекцию которого советское правительство стало распродавать в конце двадцатых годов, он приобрел более 50-ти произведений.

Музей одноэтажный, но обширный, расположен среди небольшого парка. Билет — 4 евро в основные залы, 7 евро — включая текущие выставки и библиотеку. Рекомендую брать за 4, на текущих выставках не было ничего интересного.

Коллекция поразительная, подобрана с величайшим вкусом и состоит целиком из шедевров. Живопись, начиная с XV века и заканчивая импрессионистами, египетские чаши, статуи, персидские ковры, керамика и монеты разных веков и народов, старинные библии, резные иконостасы, мебель, гобелены, севрский фарфор, в последних залах — ювелирные изделия.

После музея мы вернулись в центр и пошли в указанное Верой кафе (от вокзала Россиу пройти немного по улице, параллельной площади Россиу, вход напротив обувного магазина). Набрали еды (шведский стол, неограниченное число подходов), заказали пиво. Все было очень вкусно. Стоил наш обед 8 евро. Вообще португальские цены радовали после среднеевропейских.

После обеда отправились к подъемнику Санта-Жушта. Перед кабинкой стояла небольшая очередь минут на десять. Билеты продают прямо в кабинке — 2.5 евро. Поднявшись на 32 метра, мы вышли на смотровую площадку, от которой по винтовой лестнице поднялись на следующий уровень. Там же находится кафе. С высоты прежде всего бросается в глаза массивный, серый замок с зубчатыми стенами на противоположном лесистом холме — крепость Сан-Жоржи (впоследствии оказалось, что половина нашей группы устремилась именно туда).

Пространство между двумя холмами заполнено аккуратными, вытянутыми в сторону реки, рядами домов. Все те же преимущественно белые дома (с вкраплениями азулежу) и красная черепица. В результате землетресения в 1755 году большая часть Лиссабона была разрушена. Особенно пострадала низинная часть, поэтому отстраивали ее заново, придерживаясь регулярной планировки. Район, над которым мы поднялись, называется Байша, «низина». Красиво отсюда смотрится площадь Россиу с двумя ее круглыми фонтанами, театром, рядами лип и колонной в центре.

Со смотровой площадки мы перешли по мостику на склон холма и оказались на уютной, зеленой площади Карму (маленькие площали у них называются largo, большие — praca) перед разрушенной землетрясением церковью (теперь там музей археологии). От нее мы дошли до ларго Шиаду, в центре которой на белом пьедестале сидит поэт Антониу Рибейра (по прозвищу Шиаду, т. е. «лукавый), с задорной улыбкой на лице, с поднятой рукой, словно застигнутый в разгар дружеской, веселой беседы. Другой поэт, Фернанду Пессоа, живший тремя веками позже, расположился за столиком летнего кафе, здесь же, посреди тротуара. В элегантном пиджаке и шляпе, он небрежно закинул ботинок на колено другой ноги, а с другой стороны за его столик все подсаживаются и подсаживаются новые туристы.

Тут же, буквально в двух шагах, на просторной площади Камоэнш стоит памятник третьему поэту — Луису Камоэнсу, человеку потрясающей судьбы, полной приключений и огромной любви, пронесенной через всю жизнь. Для португальцев он значит то же, что Пушкин для русских (кстати, Пушкин очень ценил Камоэнса). День его смерти, 10 июня, всенародно отмечается и называется День Португалии. Черный памятник поэту с мечом и книгой вознесен на белый восьмигранный ступенчатый пьедестал, а у его подножия — восемь фигур выдающихся португальцев. На брусчатке вокруг памятника выложены плывущие каравеллы.

До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов
Покатыми улочками Лиссабона мы вышли к смотровой площадке Матадору-ди-Санта-Катарина. У местной молодежи эта площадка, видимо, служит местом сборища. Во всяком случае, в этот сентябрьский погожий денек она была полна народу, все, на чем можно сидеть, было занято: столики в летнем кафе, лавочки, ступени лестницы, высокий бордюр вокруг газона. Те, кому не досталось сидячих мест, просто лежали на газоне. Окрестные виды не слишком впечатлили. Хорошо виден мост 25 апреля, а поблизости от него — разномастная застройка современных кварталов.

Улицы в этом районе поражают своей крутизной. Иногда они просто переходят в лестницы. Смотришь, а там, внутри провала, еще дом поднимается. Удивительно, как здесь ездит транспорт! Некоторые фасады украшены изразцами, попадаются очень симпатичные. Но немало и таких, которые неплохо бы и очистить от уличной грязи и копоти. Много обветшалых и обшарпанных домов, с надписями и рисунками на стенах.

Мы опять вышли к поэтам. Зашли в две церкви, стоящие друг напротив друга рядом с Камоэнсом. А потом по улице Серпа-Пинту дошли до площади двух театров: Сан-Карлуша и Сан-Луиша (тоже стоящих друг напротив друга). Мимо художественного музея Шиаду спустились вниз до улицы Арсенала (район очень пустынный, грязноватый и неприятный) и вскоре оказались на площади Мунисипиу с белым, трехэтажным зданием муниципалитета и витой колонной перед ним. Вокруг колонны по брусчатке разбегались концетрические круги черно-белых треугольников.

Еще немного — и мы на площади Коммерсиу, идем по нескончаемой галерее. Вышли на площадь Себолаш, выходящую к реке. Среди пальм по ней шустро катил трамвай. Напротив — примечательный дом, дворец Каза душ Бикуш (дом с клювами), с необычными, ассиметрично расположенными окнами и фасадом, украшенным выступающими пирамидками.

Это уже район Алфамы, один из древнейших в городе, чудом уцелевший после землетрясения. От площади мы переулками поднялись к монументальному кафедральному собору Се, скорей похожему на крепость. От собора сзади отходят высоченные зубчатые стены. Обе башни колокольни тоже заканчиваются зубцами. Из-за собора выскочил трамвай и покатился вниз. Трамваи здесь очень умильные: коротенькие, толстенькие, ярких цветов.

Чуть ниже по улице — церковь св. Антония Падуанского (построена на том месте, где Антоний родился). Перед церковью — памятник святому: на черных дугах-арках стоит святой с книгой, к нему прижимается младенец.

К восьми вечера мы спустились к площади Коммерсиу, где нас ждал автобус. И отправились слушать фаду.

Говорят, что в душе португальца живут 3 «ф»: Фатима, фаду и футбол. Фатиму мы видели, о футболе имеем представление, осталось послушать фаду.

Дом фаду, куда мы приехали, невысокий, изнутри украшенный роскошными азулежу и фотографиями фадишт, исполнителей фаду. В центральном зале посередине находится сцена, от которой лучами расходятся длинные столы. Сначала — ужин (ничего примечательного, запомнила лишь отличное белое вино). После того, как разнесли горячее, свет притушили, и на сцену вышли две пары танцоров в национальных одеждах и под аккордеон сплясали местный танец, озорно и с огоньком.

Потом один за другим стали выходить исполнители фаду: три женщины и мужчина. Аккомпанировали пению два гитариста, один на классической гитаре, другой — на португальской, круглой формы. Фаду — это страстные, протяжные песни, в которых изначально мореплаватели, а также ждущие их жены выражали свою тоску и боль от расставания.

В современном виде, более обще — жалобы на горькую судьбу. Одна исполнительница сменяла другую, но наибольший успех имел последний певец, мужчина. После того, как смолкла последняя песня, в зале включили свет. На глазах у многих женщин были слезы. Даже не понимая слов, люди завораживались болью и страстностью, исходящих от фаду.

До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов Поздно вечером вернулись в гостиницу. Кстати, на ресепшене там работал русский парень Антон. Вообще меня удивило количество русских, живущих в Лиссабоне. И в метро, и на стройплощадке (когда мы проходили в районе Алфамы мимо строительных рабочих, они говорили меж собой по-русски).

Сказать по совести, Лиссабон мне понравился не слишком, показался запущенным и обшарпанным, безусловно, интересным и своеобразным, но лишенным того очарования, которое исходило, скажем, от Коимбры или прелестного Обидуша. И, в общем то, не было сожаления, что мы его оставляем так скоро.

3 сентября, среда. Эвора, Толедо.

Еще накануне встал вопрос: если мы хотим успеть в Толедо до закрытия собора, надо выехать из Лиссабона как можно раньше. Естественно, все согласились пренебречь лишним часом сна ради возможности увидеть величайший испанский собор изнутри. Завтрак был заказан на 6 утра.

Сев в автобус, все тут же заснули и проснулись только при приближении к Эворе, последнему португальскому городу в нашей программе. Когда-то этот город был выбран резиденцией португальских королей династии Авиш, здесь был сооружен огромный дворец, от которого сейчас мало что осталось. Как водится, римляне обнесли город крепостной стеной, построили акведук, и даже остатки храма Дианы сохранились от той поры.

Эвора осталась в памяти светлым, тихим, уютным городком. От центральной, нарядной и просторной площади Жиральду мы поднялись к монументальному кафедральному собору Се, задвинутого в глубину деревьев и словно скрывающегося от досужих взглядов. Внутри собора сумрачно и торжественно. Выложенные декоративным кирпичом стены украшены вставками из серого мрамора и картинами. Рядом, на тихой, зеленой улочке — дом главного инквизитора, а оттуда уже открывается древнеримский храм Дианы на вершине холма, вернее, то, что от него осталось: коринфские колонны на высоком постаменте.

За храмом — небольшой скверик с современными скульптурами и смотровая площадка. С вершины холма вниз разбегаются старинные улочки, мощеные булыжником. В сувенирных магазинчиках — различные поделки из коры пробкового дуба. Я купила картинку на тонком срезе коры — изображение собора. А во фруктовой лавке — спелый зеленый инжир, обожаю его. С фигами и картинкой на пробке я догнала своих товарищей, и мы зашли в церковь Сан-Франсишку, тоже выложенную изнутри декоративным кирпичом с белой обводкой.

До мыса Рока и обратно. Часть 2. Нищета и роскошь страны корабелов
Очень красивая сама по себе, наиболее примечательна она пристроенной к ней капеллой Костей (Осуш). Пройдя через крытую галерею, мы попали сначала в комнату с золотисто-белыми сводами, украшенную азулежу, а затем в мрачное низкое помещение, все стены которого были выложены черепами и костями умерших монахов. Помещение освещается через маленькие оконца и разделено на три части (нефа) серебряными колоннами с барельефами костей и черепов. Нежно-кремовые своды тоже расписаны скелетами с вплетением колосков и морских узлов. Справа — маленький белый саркофаг. Над входом надпись «Мы, кости, лежащие здесь, ожидаем ваших».

В двух шагах от капеллы Костей — парк и остатки королевского дворца. Здесь король Мануэл I принимал Васко да Гама и напутствовал его перед отплытием в Индию. От дворца осталась белая галерея с арками. По парку между пальм и магнолий разгуливали фазаны и павлины. Затейливая восточная беседка, прудик с лебедями, ухоженные дорожки с лавочками, цветущие олеандры. Называется это место Городской парк.

Мы покидаем стены Эворы, делаем последние шаги по португальской земле, залезаем в автобус. Прощай, Португалия!

Продолжение следует…

© Лена Бурова (appelle.narod.ru). Материал размещен с разрешения автора.

Теги: Автобусные туры, Культурно-познавательный туризм

Полезные ссылки:

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании на Ostrovok.ru. Более 3000 отзывов.

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании отеля на Яндекс.Путешествия.

✔️ Кэшбэк до 2% при покупке авиабилетов на Aviasales.

✔️ Кэшбэк 4% при бронировании Авто на Localrent. Автомобили от локальных прокатных контор на популярных курортах: Турция, Крым, Сочи, Грузия, ОАЭ, Армения и многие другие. Принимают карты МИР.

✔️ Русские гиды и экскурсии по всему миру. Трансферы, услуги фотографов и многое другое.

✔️ Дешевые авиабилеты? Конечно Aviasales.

Комментарии