Муж почтительно выслушал, а потом поставил меня в тупик простым вопросом: «А теперь в какую сторону пойдем?» Вот тут я и закрутила головой по сторонам. У меня-то на плане все ясно: арка, деревья, стрелочка-направление… А тут аллеи со всех сторон и куда идти? Спросили одну девушку — причем повезло, русская оказалась, она не знает. А тут снова вроде дождик заморосил… Решили довериться интуиции, свернули направо, пошли по каким-то улицам и пришли… на рынок. Хозяйственный муж оживился, да и было от чего.
Живописный рынок нам попался: всего в изобилии. Яркие разноцветные фрукты, аппетитные пышные хлеба с какими-то начинками, морские чудища, белые и бело-зеленые сыры… Уже с пакетами в руках двинулись дальше, куда-то свернули, и вот тут свершилось первое маленькое чудо, которое потом повторялось не раз. На стене перед нами возникла табличка «Рю Да рю». Тут нас обгоняет куда-то спешащий молодой человек (мне он напомнил шустрого кролика в «Алисе в стране чудес»)и на ходу громко говорит по-русски: «Церковь ищите? Идите за мной».
Так по его следам мы и пришли к главному православному собору во Франции. О нем я много читала в связи с самыми разными героями нашей истории и культуры. Здесь в 1883 году проходила панихида по И. С. Тургеневу, а в 1938 году — по Ф. И Шаляпину… И. Бунин, А. Тарковский, Б. Окуджава — c ними тоже прощались здесь… А вот Пабло Пикассо и Ольга Хохлова в этом соборе венчались, только начиная свой совместный путь… В небольшом дворе собора собралось много человек — тут как раз освящали пасхи и куличи. Было нешумно, но радостно, благостно. Мы с мужем по очереди (о, эти пакеты!) зашли вовнутрь церкви, чтобы поставить свечи. Не хочется впадать в патетику, но мне показалось, что там каждый сантиметр площади насыщен историей. Сразу вспомнился «Бег» Булгакова, трагические судьбы первой эмиграции. Сколько эти иконы выслушали страстных мольб, какие губы их целовали! Не помню, кто сказал, «человек заходит в храм, чтобы подышать в нем кислородом Вечности». Вот этот «кислород вечности» я ощутила в соборе Александра Невского.
А теперь вернусь к теме чудесных перемещений — несколько раз за эти дни так и происходило. Иногда просто опьяненные видами, которые открывались на каждом повороте, мы забредали невесть куда, совершенно теряя ориентацию в кружеве города, а потом каким-то образом быстро оказывались там, где надо. Хотя, может, это моя экзальтированность сейчас говорит. Иногда чудесное оказывается очень простым! Вот, например, волшебное слово «багаж»… До сих пор улыбаюсь, как вспомню… Сейчас расскажу все по порядку!
Когда я летела в первый раз в Париж одна, то больше всего боялась заблудиться в аэропорту, так как от кого-то услышала, что «Шарль де Голль» жутко путаный. И — о счастье! — в самолете знакомлюсь с женщиной, которая уже десятый раз летит в Париж к друзьям и прекрасно во всем ориентируется. Помню, как я восхищалась новой знакомой, уверенно шагающей на эскалатор, потом в электричку и победоносно приведшую меня к своему багажу. И в этот раз меня терзали смутные страхи, что одни мы заблудимся.
Соседка в самолете оказалась транзитницей и нас проводить бы не смогла. Когда я все же поделилась с ней своими страхами, она подарила мне волшебное слово, просто «Сезам, откройся!»: «Вам же багаж нужно забрать, — просто сказала она. — Вот и идите по слову „БАГАЖ“, оно везде написано». «А ларчик просто открывался»! Действительно, следуя за этим замечательным словом, мы легко добрались до выхода, прихватив по пути свой чемоданчик. Спасибо, добрая попутчица!
Вот и в наших прогулках по Парижу, может, помогали те схемы проходов, которые я чертила дома и они подсознательно осели в моей голове. Но веселее думать, что нас подхватывала некая добрая сила и переставляла в нужное место! Ну как, например, на переполненном Монмартре (а это было пасхальное воскресенье, ну просто яблоку негде упасть), в людском потоке мы выплыли именно к музею Дали, куда я и стремилась. Тут уж тетрадку было не достать, главное, чтобы ноги не оттоптали.
А ведь прибило нас прямо к невысокому домику с портретом великого испанца в окне. Я читала, что фотографировать в музее запрещено, но все фотографировали открыто, не стесняясь, поэтому и я сделала несколько снимков. (Да, чуть не забыла вставить нужное: цена билета — 10 или 11 евро.) Все-таки голова Дали была устроена не так, как у остальных людей, правда? Мы с удовольствием посмотрели на его тонконогих слонов, глазастых мух, «мягкие часы»…
А ночью, когда я увлекла мужа с набережной «на минуточку» посмотреть, что там светится, а потом мы побрели по переулкам, пока не поняли, что совершенно не понимаем, куда зашли, какая сила вывела нас на Елисейские Поля? Я буду думать — добрый дух Парижа!
Самым дорогим и самым светским мероприятием нашего тура было посещение знаменитого кабаре «Мулен Руж». Опять же спасибо интернету, на свои вопросы я нашла ответы у побывавших там людей. Но ведь всего не предусмотришь, поэтому хочу поделиться своими впечатлениями. Может, кому-то они и помогут. Во-первых, меня волновала одежда (читала даже, что в джинсах не пускают). Незнакомые товарищи по интернету развеяли сомнения: все вполне демократично, ходят и в джинсах. Так на самом деле и оказалось. В основном одеты все были непафосно.
Хотя за соседним столиком сидела роскошная пара, дама с декольте и мужчина в светлом костюме, но это скорее исключение, чем правило. Во-вторых, меня волновала сама «процедура», но тут уж лучшим учителем оказался личный опыт. У нас был заказан ужин, меню «Тулуз-Лотрек», как я поняла. Прибыли мы к кабаре довольно рано, так как накануне видели длинную очередь у входа, а стоять в очередях мы не любим.
Вернее, лучше уж быть первыми, чем последними. Мы и были первыми, простояв у перекрытых красных канатами дверей около получаса. Но скучно не было — рассматривали бульвар, росписи у входа, фотографировались. Ведь внутри кабаре фотографировать нельзя. Весь вечер по залу бегала девушка фотограф и делала платные снимки. Но нас она проигнорировала.
Итак, в семь вечера попадаем вовнутрь, встречающий персонал очень любезен. Нас буквально передают из рук в руки, ведут в зал и усаживают за маленький столик, приносят меню. Меню составлено очень понятно: 3 блюда, причем есть выбор. Там так и написано (по-русски!), телятина ИЛИ говядина, сыр ИЛИ десерт… Мы с этим " Или» быстро справились с выбором блюд. Официант поставил полагающуюся нам на двоих бутылку шампанского в ведерке со льдом и довольно быстро принес первое блюдо.
Так вот хочу сказать, что ужин в «Мулен Руж» нам не понравился категорически. Гораздо умнее, поступают те, кто покупает билет без ужина и приходит к 9 вечера конкретно смотреть представление. Это и дешевле (ужин на одного стоит 65 евро плюс 100 евро за представление), и не так затянуто по времени. Таких умных людей было очень много. Вот у нас за столиком появилась очаровательная молодая пара. Единственный минус — места им, видно, достаются по остаточному принципу.
Зато мы 2 часа ужинали (причем порции совсем небольшие и не особо вкусные), слушая пение певца и певицы, которые лично нам очень надоели. Я не гурман, но все-таки немного о еде: «шоколадный десерт» — это что-то типа торта «Причуда», только шоколадный слой сверху потолще. Норвежский что ли лосось — обыкновенный кусок нарезки с веточкой травки наверху. Телятину свою я проглотила легко, а вот муж свой кусок так и не смог разрезать. В общем, думаю, «Мулен Руж» без ужина экономнее и разумнее.
О самом представлении я слышала разные мнения. Лично мне шоу-балет понравился да и цирковые артисты тоже. Единственный номер, который оказался мне не по душе, это купание девушки в бассейне с удавами. Некоторым это, наоборот, очень нравится. Но я не люблю змей, это моя личная придурь… В 11 вечера шоу закончилось, а у входа уже опять стояла большая очередь на второе представление.
Если «Мулен Руж» было самым дорогим «пунктом» нашего путешествия, то кладбище Пер-Лашез — самым отдаленным по расстоянию. Туда мы ездили на такси. Муж хотел посмотреть место упокоения Нестора Махно (после просмотра сериала), а я поклониться Эдит Пиаф. В моей тетрадке было много его написано об этом знаменитом, как в Москве, например, Ваганьковское, кладбище, но с первых минут мы поняли, что зря сюда приехали. Очень грустно, чего там говорить…. Поэтому мы решили ограничиться только 2 главными для нас могилами.
А уж Оскар Уайльд, или Джим Моррисон, или Мюссе остались без нашего внимания. Опираясь на прочитанное в Интернете, мы ожидали, что на кладбище будет труднее ориентироваться. Мы же по указателям быстро дошли до колумбария, где захоронены и Махно, и легендарная танцовщица Айседора Дункан, но именно их захоронения не нашли. Надо знать номера ниш, а мы не знали, искать вслепую — практически нереально.
От колумбария мы направились к 97 участку, могилу Пиаф увидели издали — там стояли люди. Эдит Пиаф лежит в окруженни самых близких и дорогих ей людей — дочурки Марсель, отца Луи Гассионаи мужа — Тео Сарапа — по сценическому псевдониму, а официально Теофаниса Ламбукаса…. Интересно, что Эдит Пиаф тоже отмечена на надгробии как мадам Ламбукас. У могилы и цветы, и свечи, и фотография улыбающейся Эдит.
Я читала, что существуют экскурсии по местам Эдит Пиаф в Париже. Но, как правило, это индивидуальные экскурсии и достаточно дорогие. Наши маршруты так или иначе пересеклись с местами, которые помнят своего «воробушка»: бульвар Клиши и площадь Пигаль — это нищая и бесшабашная юность, «Мулен Руж» — начало красивой любви с Ивом Монтаном, концертный зал «Олимпия» на бульваре Капуцинок — триумфальные выступления певицы…
Да, наверное, весь старый Париж помнит Эдит Пиаф — она ведь была душой города, «Козеттой французского шансона» (как называли ее журналисты). А около ее последнего прибежища вспоминается одна из самых знаменитых песен Пиаф:
Нет! Ничего не о чем…
Нет! Я не жалею ни о чем…
Ни о добре, которое мне сделали,
Ни о зле, мне совершенно все равно…
Эдит столько пережила скорби в жизни, что, может, там, наверху, когда рядом с ней собрались все ее самые любимые — она спокойна и счастлива?
От могилы Пиаф мы пошли на выход, оставляя позади это царство скорби. Впечатление произвели увиденные по пути пронзительные памятники жертвам концлагерей: Дахау, Освенцима и др. Они настолько выразительные и страшные, что я даже не стала их фотографировать.
Чтобы сгладить тяжелое впечатление сразу после Пер-Лашез мы отправились на площадь Вогезов. Французы говорят — ВОЖ. Мне кажется, зря у нас в литературе названия транскрибируют по буквам, а не по произношению. Я понятно выразила свою мысль? Насколько проще было бы туристам, если бы мы знали, что не Вогезы, а Вож, не Эйфиль, а ЭйфИль (тут дело в ударении)… Хотя, может, таксисты неправильно говорят, а наши авторы правильно пишут? Вогезская площадь — это как ожившая иллюстрация к «Трем мушкетерам».
По периметру она застроена средневековыми домами, напоминающими крытыми галереями перед входами наши старорусские торговые ряды. В центре же ее сквер с памятником малолетнему Людовику 13-му. В доме № 6 долгие годы жил Виктор Гюго, сейчас тут находится его музей. И в этом же доме, как я прочитала, Дюма поселил свою миледи. А в доме № 21 напротив, через площадь, в 20-е годы жил Жорж Сименон, а позже сюда он «вселил» своего комиссара Мегрэ. На одной из стен мы увидели памятную доску, что тут же, по соседству с Гюго, проживал Теофил Готье. А теперь почти все первые этажи занимают арт- галереи или кафе.
Вообще по Парижу гулять — это как читать потрясающе интересную книгу с прекрасными иллюстрациями. Завернешь за угол — а там — О Боже! — какая красота. Так раз пошли мы искать лавочку поблизости, чтобы купить продуктов на ужин, свернули за колонны Пале-Рояля, а там улица Ришелье. Для нас, россиян, практически это родное имя! (Да и сам Дворец Пале-Рояль построен по заказу кардинала). А на этой улице роскошный памятник Мольеру. Не свернули бы — не увидели. Ни в каких популярных путеводителях я о нем не читала.
А мимо великолепного дворца Пале-Рояль (Королевский)мы проходили ежедневно, иногда по 2 раза за день, так как жили рядом. История постройки дворца для меня, каюсь, сложна и запутанна. В этой истории присутствуют такие громкие имена, как кардиналы Ришелье и Мазарини, королева Анна Австрийская… В настоящее время в правом крыле находится знаменитый театр «Комеди Франсез» — один из старейших профессиональных театров Европы. Это такой французский брат нашего Малого театра. Здесь играют, в основном, французскую классику. Некогда на сцене «Комеди Франсез» блистали Сара Бернар и Андриенна Лекуврер.
Если пройти между колоннами во внутреннюю площадь дворца, то увидим уже образец современного искусства: колонны Бюрена. Это множество полосатых черно-белых колонн разной высоты, среди которых нужно найти одну — ниже всех — и постараться попасть на нее монеткой. Если цель достигнута, вы вернетесь в Париж. Если нет — кидайте до тех пор, пока мелочь не закончится. А последнюю монетку бросьте для верности в Сену — тут-то уж не промахнетесь. Я так и сделала, а еще кое-где бросила наши русские монетки в кадки с кустарниками, которые во множестве стоят у входов в соборы. Думаю, когда я сюда вернусь, мои монетки уже прорастут!
Пряча свои денежки в кадки, я невольно обращала внимание на двери. Двери в Париже — это особая тема! Интересно, никто еще не додумался выпустить художественный альбом с фотографиями и комментариями на эту тему? Красные, синие, зеленые, темного и светлого дерева, с массивными ручками самых причудливых форм, с лепниной и позолотой… За такими дверями, кажется, должны происходить только романтические или загадочные истории. Я, конечно, понимаю, что там такая же обычная жизнь обычных людей. Только все равно с парижским колоритом!
Одно из самых дальних пеших путешествий мы совершили от нашего отеля до Монпарнаса. Перейдя через Сену, вышли на бульвар Сен-Жермен, который в свою очередь пересекается с бульваром Распай, а затем по бульвару Распай до бульвара Монпарнас… Знаменитая башня на нас впечатления не произвела. Ну, 59 этажей, ну, самая высокая в Европе… Тем более накануне мы ездили на обзорную экскурсию и нам показывали район небоскребов Дефанс.
Муж категорически отказался подниматься на высоту, но посидеть в одном из легендарных кафе — как раз у башни я с выражением зачитывала ему выдержки из своей тетради, согласился. Итак, Монпаранс — место средоточия богемы в начале 20-го века. Первым мы увидели легендарную «Куполь». Ж. Кокто, Г. Миллер, Л. Троцкий, Ф. Саган — такие разные имена и даже эпохи, а всех ноги вели в «Куполь», но нас вот не повели. Уже лень было переходить дорогу, тем более очень быстро мы увидели красные полотнища «Ротонды» — одного из самых старых морпанасских кафе.
Именно здесь молодая Ахматова во время своего свадебного путешествия с Николаем Гумилевым встретилась с художником Модильяни. Здесь, как я читала, бывали и В. Ленин, и Л. Троцкий, и П. Пикассо. Здесь в 1903 году пела юная Коко Шанель. Вот в «Ротонде» мы и вытянули усталые ноги. (У Ильи Эренбурга есть хорошее описание этого кафе, общей атмосферы, царившей в нем:«Здесь все были знакомы друг с другом. Все бедны, талантливы, одиноки»…)
Обозревая окрестности, увидели прямо напротив еще одно легендарное кафе — «Дом» -любимое место встречи американской богемы, в том числе неутомимых Э. Хемингуэя и Г. Миллера. А справа в скверике на пересечении бульваров Распай и Монпаранас позеленевший от времени памятник Бальзаку работу Родена.
Вообще бульвар Монпарнас не показался мне очень живописным, намного интереснее гулять по бульвару Сен-Жермен в Латинском квартале или бульвару Осман, ведущему к Опере. Несколько турецкое название бульвара Осман, кстати, объясняется очень забавно: так переделали французы фамилию своего префекта, немца по происхожению Хауссманна.
Барон Осман во второй половине 19-го века затеял огромную перестройку Парижа, по его приказу были снесено множество старинных домов, проложены популярные ныне бульвары, один из которых и носит его имя. Иногда глядя на то, что происходит в Москве, кажется, что кому-то очень хочется стать вторым Хауссманном в нашей столице. Не знаю, что скажут наши потомки в 22- м веке о Москве, но нам лично наследие Османа показалось великолепным.
Я еще ничего не сказала о символе Парижа — Эйфелевой башне. Конечно, мы ее неоднократно видели и однажды вечером специально приехали, чтобы полюбоваться иллюминацией, которая вспыхивает в начале каждого часа. Голубые звездочки на золотом теле башни напомнили новогоднюю елку. А наступающая ночь была, наоборот, так по-летнему тепла, что мы решили рискнуть и дойти до отеля пешком. Что по центру Парижа гулять ночью безопасно, мы слышали неоднократно, поэтому и отправились в романтическую прогулку по набережной Сены.
Я обратила внимание, что ночной Париж — это вовсе не обилие ярких и разноцветных огней. Он подсвечен очень мягко, тактично, приглушенно. И даже Елисейские Поля пасуют перед ночным многоцветьем московской Тверской. Но, наверное, из-за этой световой интимности и рождается неповторимая романтичность парижских вечеров. Кстати, мы отметили, как много полицейских охраняют покой наших прогулок. Группками по двое -по трое они встречаются довольно часто. Видели мы полицейских и на мотоциклах, и на велосипедах и даже на роликах.
Причем я наблюдала, как пока двое стоят, третий на мотоцикле делает круг по темному скверу, тщательно объезжая все уголки. Не знаю, насколько расслабленно гуляют москвичи по своему ночному городу, я по своей скромной Вологде темной ночью стараюсь не гулять. А вот такие милицейские патрули, следящие за порядком, вообще не припоминаю.
Интернет обманул нас в одном — и это здорово! — уже на второй день, правда, постреляв основательно ледяными катышками (впервые видела град в Париже!!!), погода сменила курс на тепло. Три дня мы провели в холе и неге парижской весны. Кажется, зелень прибавлялась прямо на глазах. На глазах вырастали листья каштанов, распускались розовые бутоны магнолий, а черемуха вообще цвела вовсю. Я оконфузилась, спросив у Сейрана, что за золотые деревья так победоносно сияют в парках.
— Это же мимоза! Как вы не узнали? — удивился он. Не узнала, потому что мимоза мне знакома в виде веток с желтыми шариками, а вот в таком целостном виде я ее, родимую, не встречала.
Конечно же, мы катались на кораблике по Сене — любовались великолепными видами Нотр-Дама, набережных, проплывали под роскошным мостом Александра Третьего… Конечно, гуляли мимо прилавков букинистов, разглядывая старые фотографии, журналы и открытки. Конечно, глазели, как гоняют какие-то металлические шары игроки в саду Тюильри. Шатались по улице Риволи, покупая и разглядывая сувениры. Любовались витринами бутиков на Вандомской площади (колонной, естественно, тоже). Кстати, оказывается, в доме на Вандомской площади как раз напротив «Рица» скончался великий композитор Шопен. А в самом «Рице» 30 лет прожила Коко Шанель.
Но заходить в просторный холл, где даже стоит рояль, завтракать в ресторане с высоченными расписными потолками — это, как говорится, круто! Хотя завтрак, надо сказать, ничем особым не отличался от завтрака в моей первой гостинице «Опера Лафайетт»: кофе, омлет, булочки, мюсли — обычный вкусный европейский завтрак. Правда, на столиках уже стояли баночки с джемами и официант приносил блюдечко с 4 круассанами.
У Триумфальной Арки я зачитала мужу нужную путевую информацию: «Заложена в 1806 году, строилась 30 лет. Воздвигнута в честь победы Наполеона под Аустерлицем. Высота — 51 м, ширина — 45 м… На стенах высечены имена великих генералов Франции и места главных сражений Наполеона». Как опытный гид, добавила патетики, рассказав, что именно под этой аркой в декабре 1840 года прошел траурный кортеж с прахом Наполеона. Упомянула о могиле неизвестного солдата и о том, что именно с этого места начинаются все военные парад Франции.
