Листая греческие мысли...

Образовалась тройка лидеров — Черногория, Греция, Абхазия. На Апсны я сморщила нос, поэтому на позицию «number one» встала Греция, тем более, что у меня закончился «шенген», а греки нынче великодушно раздавали трёхгодичные визы. Так образовался маршрут: Салоники — Ситония — Афон — Салоники, и «на все про все» мы щедро имели 16 дней.

Наше путешествие началось с замечательной авиакомпании Aegaen и роскошной 12 — звездочной Метаксы. Я вообще-то бренди не пью, но муж мой «фанатеет» от этого нектара, ну и я решила сделать вид, что это волшебно. Полет прошел быстро и комфортно, еда была вкусной, летели через Украину чуть менее трех часов, красотки — стюардессы после обеда бесконечно предлагали то выпить, то попить. Одним словом, авиакомпания внушила пассажирам бесконечное доверие и настроила на нужный уровень релакса. К тому же, при полном самолете, только рядом с нами пустовало кресло, что обеспечило мне блаженный послеобеденный сон.

По прибытию в аэропорт, мы с удивлением обнаружили, что живем с греками в одном часовом поясе, а в зале прилета нас ожидает молодой и статный Аполлон с окладистой бородой и хвостиком на макушке. Джигит назвался Александром, по совместительству он оказался родным братом администратора наших апартаментов. Дело в том, что мы прилетели в шестом часу пополудни, и никакой общественный транспорт на Ситонию уже не ходил (последний автобус с КТЕЛ Халкидики на Ситонию уходит в 17 — 45, но до КТЕЛа надо было еще как-то доехать с аэропорта). Трансфер по интернету — 130 евро, и мы предварительно списались с отелем и попросили прислать за нами водителя (они милостливо согласились за 90). По дороге Александр долго и упоительно рассказывал про Ситонию, про сербов и китайцев, которые в этом сезоне заполонили Халкидики, о природе, о погоде, о ценах, о политике, в общем — понемногу обо всем. Кстати, наш Аполлон прекрасно говорил на английском, хотя бытует мнение, что на островах-полуостровах — это проблема.

Через полтора часа мы стояли в номере, за Олимп уходило ласковое солнце, море психоделически шептало слова приветствия, на столе стоял презент — бутылочка розового вина, и весь мир нам широко улыбался.

Древним Капиным зубам оказалась не по зубам пластиковая карточка нашего отеля, и вновь мои мысли унеслись в первый день.

Апарт — отель «Miramarе» оказался очень приличным 3- звездочным заведением, расположенным практически в 3 метрах от воды, с большим балконом, с шикарным видом на море, на закаты.

И мечта осуществилась! Все было на 100%. И море под балконом, и вид, и все остальное, но чуточку позже, а в начале в мечты вмешалась погода. Я ведь еще не рассказывала, как у нас прошло «бабье лето» в прошлом году на Искье. Ну, так вот. Мы тогда попали в абсолютно нетипичную для итальянского октября зимнюю температуру и бесконечные проливные противные дожди. В глубине души мне было так страшно, что это повторится, и, честно, я никогда с таким исступлением не просила у греческого неба хорошей погоды

В итоге, вечер нашего приезда оказался последним жарким вечером. Уже назавтра температура упала с 30 — 32 градусов до 20. Аборигены качали головой и говорили — такого сентября давненько не было. Ну, а когда в 10 утра с хмурого неба посыпались нехилые капли дождя, то аборигены сказали — «здесь дождей обычно нет, мы видели последний дождь в феврале. А так, ни весной, ни летом с неба не упала ни одна капля». Вы понимаете? Ни одной капли с февраля! Температура весь сезон 30 — 40 градусов. И вот вам всем — в первый день нашего отдыха — холодный ливень, черное беспросветное небо, могучий, выворачивающий зонты ветер и температура 18 — 20. Беспощадная погода портила мои невосстанавливающиеся нервные клетки целых 2 дня. У меня было несколько давненько приобретенных и непрочитанных книг Вербера, Коэльо, Леви и я нарочито упоенно вчитывалась в мудрые тексты, пытаясь поверить, что все равно счастлива, несмотря на эту хрень на небесах. Муж надо мной откровенно издевался, уличая в малодушии и слабохарактерности. Результатом нашего вялого переругивания обычно бывала фраза: «завязывай хныкать, пошли купаться». На второй день такое случилось в 8 утра, когда приличные люди под шум дождя и завывание ветра вышли позавтракать на свои балконы. Они, конечно, откровенно не крутили у виска, но после минутного замешательства замахали нам конечностями в знак одобрения, а потом начали активно общаться, выкрикивая что-то на французско — немецко — китайско — сербском. Может, какие советы давали, зонты предлагали, мы не поняли. Никто не спрашивал, откуда мы родом, все и так было понятно.

Я тщательно очистила от Капиных соплей еще одну бумажку.

Нацарапанный карандашом текст, неровный, пьяный и хромой, выплеснувшийся на первый попавшийся клочок в аэропорту, ожидая посадки на Москву. «06.10.16. Мы покидаем тебя. Но впервые уезжаем с чувством, что обязательно и непременно вернемся, Ситонечка, любимая, обещаю. Мы стали богаче. У нас появилась ты, и спасибо тебе особое за Вурвуру и Кавуротрипес. Спасибо, что рядом с тобой — Святая гора, где бродила и, наверное, бродит в райских садах сама Дева Мария. Я могла часами смотреть на Афон, дышать им. Хотелось, чтобы этот образ и эта картинка навсегда остались впечатанными в матрицу моей памяти, и, как спасательный круг, всплывали передо мной, если будет нужно. Хотелось „заморозить“ на внутреннем экране все, что я вижу, слышу, чувствую. Спасибо тебе. Мы обязательно встретимся»…

Капа с виноватым видом сидит и смотрит, как я что-то печатаю и косо посматриваю в ее сторону. " Ты кормить-то меня будешь, Шрайбикус?», — нервно сглатывает слюну псина.

«Ты бумаги наелась, греческой» — говорю я ей, вспоминая, как мы вернулись домой, в непогоду, в холод, грязь и мерзкий дождь. До выхода на работу оставалось еще 3 дня. Все, что запланировано, отменено. Я впала в депрессию, благоверный с газетами залег на диван. Я оделась в тапки- пижамки, в которых была ТАМ, долго не хотела мыть голову, боясь смыть остатки греческого шампуня, вместе с которым смылась бы та тоненькая ниточка — паутинка, не отпускавшая меня. «Эко, вот ведь как вас как…», — вздыхает моя старенькая мама, с жалостью поглядывая на наши молчаливые и бестолковые передвижения по жилищу. Кастрюля маминого борща была съедена за день, стресс ведь любит, когда его заедают. «Вас там не кормили что-ли?», — спрашивает осторожно и опасливо. «Эх, мамочка, еще как кормили! Оттого и грустим». Нет, мы, конечно, не рабы еды, но вкусно поесть сам Бог велел, как говорится. Тем более, в Греции.

Ведь именно здесь была написана первая кулинарная книга греком Архистратом в 330 году до нашей эры. Так что греческой кухне 2000 лет. А на Руси греков называли «оливщиками» за открытие оливок, как продуктов питания. Если вы покупаете оливки в Греции, то берите пожирнее, они вкуснее — «Каламата» или «Амфисса», например.

Когда-то давно в свой первый приезд в Грецию мне довелось отведать великолепнейшую муссаку в аутентичной деревне Литохорон у подножия Олимпа. В последующие визиты я, как собака Павлова, со слюной у рта, все время бегаю в поисках этого вкуса. Не нахожу, поэтому немного разочарована. А специально ехать в Литохорон за муссакой как-то неприлично.

Тем более, что в этот раз на первом этаже нашего отеля и вокруг по побережью располагались рыбные рестораны — «псаротаверны», а там есть чем полакомиться. Жаль, что цены они пишут за килограмм и подают рыбу с головой, считая ее самой вкусной частью. А я люблю хвостик.

Мы «забили» холодильник едой, которая нам нравится, купили классный кофе, веселящие напитки, а вечерами покупали свежепойманный seefood и готовили сами. Когда надоедало готовить, ходили в ресторан, но, как правило, ужин на нашем балконе с видом на закат и море выигрывал по всем позициям.

Я до сих пор не могу забыть их йогурты, продающиеся в глиняной посуде разного объема, их сыры, соленые и несоленые, больше напоминающие творог со сливками, их сливочное масло, похожее на сыр с творогом, огромные сладкие томаты, базилик, источающий невообразимые ароматы, оригано … Боже милосердный, почему у них все так вкусно???

А сладости, продающиеся на каждом шагу! Ты идешь по улице и не знаешь, куда деть разбегающиеся глаза. В ресторане перед тем, как принести счет, тебе непременно подарят вкуснейший десерт.

По-другому не было ни разу. И тщетно вспоминать любимую пословицу «A moment on the lips, forever on the hips», по «барабану».

Греки не завтракают. Вернее, завтракают кофе.

Их можно понять, ведь они ужинают так, словно едят последний раз в жизни. Эти люди тратят кучу времени на общение вне дома и на разные застолья. Никакого официоза за столом нет. Они так громко кричат и хохочут, что порой ты не услышишь и собственного голоса, не то, что собеседника.

Когда после размеренного и спокойного десятидневного «баклажанного» отдыха мы вернулись в Салоники, то в первый же вечер испытали настоящий шок. Поскольку жили мы на площади Аристотеля, то попали из отеля сразу же в это «осиное гнездо», резко и неожиданно окунувшись в симфонию грома, хаоса, гогота.

Такой шум стоял на улице, что после девственной чистоты и тишины Ситонии мы, кроме «ну и ад!!! «, ничего не могли произнести. Хотелось встать в центре площади и заорать „Тихо!!!!!!!!" Сложилось впечатление, что каждый грек со своей гречкой вышел в город и они стали пить, есть, курить и кричать одновременно. Имя им „легион“. По набережной люди шли плотной стеной, прижавшись плечом к плечу, словно солдаты строевой службы. Мы словно два загнанных зверя пытались юркнуть в какую-нибудь подворотню, но и там нас настигала адская какофония и непередаваемая атмосфера надрывающегося „восточного базара“. Причем, „какофония“ — слово греческого происхождения и означает оно — „плохой звук“, а по сути нагромождение отвратительных по громкости и несочетаемости звуков. „Мама дорогая, где мы?“, — я даже забыла, в какой мы стране и в каком городе? Была суббота. „Не Израиль точно“, — пронеслось в голове. Этот ужас не может быть и Грецией. Где мы? А ведь сегодня поутру еще плескались в ласковом море, и тишину прерывали редкие крики одиноких птиц. Грустинкой воспоминаний окуталось сердце. И вдруг, откуда ни возьмись, на дорогу выехала череда футуристических тягачей от разных мировых брендов, нагло заявивших о себе оглушающими разноголосыми сиренами.

Это было выше моих сил. Я выбежала на дорогу, замахала руками и что есть мочи закричала адским машинкам " Ааааааааааааа…." (это очень полезно для нервной системы). Верещала долго, до колик в ушах, меня ведь все равно никто не слышал. Мужики за рулем думали, что я их так приветствую, махали в ответ, улыбались. Развернувшись на 180 градусов, мы побежали прямо по дороге к Белой башне, там есть парк, лужайки, скамейки, я помнила это из прошлого. Ага, какое там!!! Уличные артисты, гадалки Таро, продавцы леденцов и жареных каштанов, бастующие и просто бездельники — они тоже надрывались все сразу.

Прогулочные деревянные парусники приглашали на прогулку по бухте, вернее, приглашал микрофон, кричащий по- гречески и по -английски, а на борту парусников мощные сабвуферы, пытались переиграть уличного трубача и артиста — барабанщика тяжелым роком угрюмых подростков.

Я нервно пощипывала мужа за кожу предплечья и кричала в ухо: " а сможем мы здесь 4 дня -то прожить, а?“. Ответом служила тишина. Муж объявил городу бойкот и дал сам себе обет молчания. " На фига мы сюда приперлись, — зудел внутренний голос, — сидели бы себе на Ситонечке, лежали бы на водной глади „звездой“, синтезировали витамин Д, продуцировали бы феромоны восторга и благости».

И решили мы этот придурковатый вечер «заспать». И загадали мы тишину, чтобы проснуться поутру, а на улице — ни звука. Я помню, в тот вечер уснула стоя, по дороге из душа в кровать.

А вот еще одна бумажка, аккуратно «гофрированная» Капитолиной. Я не знаю, почему ее не выкинула, а вложила в блокнот. На ней — греческие и английские каракули, объясняющие правила 300 — евровой франшизы и всякие денежные тонкости ренты автомобиля. Мой муж не любит читай, никогда не хочет брать машину в прокат, ему, видите-ли надо к обеду и ужину выпить — закусить. В итоге, мы привыкли покорять зарубежные просторы на общественном транспорте и на такси, а где это невозможно — пешком. Но в этот раз вирус лени, незаметно пробравшийся в организм, парализовал мое желание ходить, словно кто-то случайно разрядил аккумулятор.

Через два дня ненастья на Ситонии, я с грустью поняла, что нет смысла ждать у моря погоды и надо модифицировать планы.

Крупные капли дождя по-прежнему бились в конвульсиях на пляжных лежаках и зонтах, а на небесах громовержец Зевс начертил своей колесницей крупные черные полосы вперемешку с темно — синими чернильными кляксами, на голубой цвет, надо полагать, не хватило у бога ни времени, ни краски. Похвалив саму себя за то, что в последний момент сборов кинула в чемодан права, я помчалась на рецепцию и посетовала Норе, что нам скучно и срочно нужна машина.

И в 8 часов этого же вечера смешной грек с английским именем Томас уже рассказывал о франшизах — петролях и прочей атрибутике ренты. Именно тогда в холле отеля он чертил на листочке всякую фигню, которая теперь оказалась в Капиной пасти. Так мой муж получил еще один подарок ко дню рождения. Он узнал, что нас стало трое — он, я и Мурашка, веселая и жизнерадостная «божья коровка» — красная Ниссан Микро с партнером — англоговорящим навигатором Сусаниным Ивашкой, впоследствии переименованного в Джона — чистоплёта за дезинформацию в лесах Святой горы Афон. Я стала водителем своего мужа, отказавшись напрочь от зеленого змия, но в обмен за это получив столько удовольствия от потрясающих, закрытых взору потаенных уголков Ситонии и от ее умопомрачительных пейзажей. Даже езда по серпантину была мне по душе. Мы объехали каждый квадратный сантиметр полуострова, я сначала, как ненормальная, останавливалась через каждые 100 метров, и не могла оторвать глаз читай, объектива от вновь и вновь открывающихся видов, казалось — бы одинаковых, но всегда разных такой вот оксюморон. Ездили много. И по «тушке» Халкидики, и на Афон, на северную его часть, где может находиться женщина (если случайно пересечь границу монашеского государства, то, по закону, 12 лет тюрьмы голубушке обеспечено). Много купались, останавливаясь в тех бухтах, которые нравились, а нравились вначале все.

Потом у нас появились «любимчики», и мы старались рано утром уехать туда на весь день. Но самое главное не это. Как только у нас появилась Мурашка, на следующее утро прекратился дождь, на небо вышло яркое солнце, и последующие 2 недели температура воздуха не опускалась ниже 28 градусов. Ну, а температура воды и до этого была комфортной — 23 — 25 градусов, так что пляжный отдых удался!!!

Капа с виноватым видом положила морду на цветной фантик, оказавшийся обрывком билета в Музей Византийской культуры. Я улыбнулась своим воспоминаниям, как будто это было 5 минут назад. Впервые за долгие дни наши с мужем желания категорически не совпали. Я намеревалась пойти в музей Византии, а он хотел «вынюхать» Салоники из глубинки, вернее, с городского базара. Никаких проблем, каждому свое, как говорится, но вы бы видели, как мы прощались. Словно не на 3 часа, а на всю жизнь. Так и хотелось цитировать «С любимыми не расставайтесь… Всей кровью прорастайте в них. И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…»

Без преувеличения могу сказать, что провожая моего драгоценного в армию в 1985 году, эмоций у меня точно было меньше. «Старость», — пронеслась мухой шальная мысль…. «Сентиментальность — не порок», — кто-то огрызнулся в ответ. Воссоединившись, каждый хвастался своими трофеями — муж специями и сувенирами для друзей, а я тремя сотнями фотографий византийской иконописи. Главное, что каждый втихушку считал другого немного сумасшедшим. Променять такое!!! на такое (((…

Здесь отчет о музее Византийской культуры https://www.tourister.ru/objects/response/id_2778

Из обмусоленных страниц выпал засушенный цветок. При жизни он выглядел так.

Я не знаю, как он называется, но точно помню, что получила его в день нашей свадьбы. 3 октября в Салониках мы скромно отметили двадцать девятый год нашей свадьбы и 35 лет Любви.

Среди Капулеткиных трофеев я обнаружила крошечный розовый бантик, он совсем не «пострадал», и унес меня в тот день, когда было воскресение. И была та тишина, которую мы чаяли. От недавнего хаоса в Салониках не осталось и следа. Город был пуст и безмятежен. Только из густо расположенных храмов доносилось блаженное многоголосое пение греческих монахов. Сегодня греки молились. Отношение греков к Богу известно всем. Обряд крещения у них сродни нашей свадьбе, по пиетету, по торжеству и пышности, по уровню подготовки, по угощению и подаркам, по количеству приглашенных, по нарядам и украшениям. Это — главный день в жизни каждого ребенка.

В то воскресное утро, взявшись за руки, мы неторопливо брели из главного храма Салоников — базилики Святого Дмитрия, по одноименной улице и рассуждали об одной вчерашней встрече с грузинами, поселившимися здесь 20 лет назад и крайне скептически отзывавшимися об отношениях греков к Вере и Церкви. Рассуждая, осуждая и негодуя, мы не заметили, что громко разговариваем, привлекая внимание окружающих утренних ленивцев, засевших в уличных кафешках. Вдруг где-то рядом раздался приятный баритон: «Я — именно тот, кто вам нужен…». Прямо перед нами, в живописной позе, вальяжно бездействовал приличного вида товарищ из Ставрополья. То ли греческий россиянин, то ли русский грек. Как и все наши предыдущие собеседники, он приехал сюда 20 лет назад. Уловив русскую речь, Георгий, именно так звали визави, привлек наше внимание вкрадчивым тезисом — вопросом, а, увидев интерес в наших глазах, взялся шутить, балагурить и одновременно предлагать свои услуги таксиста, гида и просто веселого собеседника на сегодняшний день. Его непомерное обаяние и одесский прононс не позволили нам «свинтить». Тут же «экспромтом» у меня созрел маршрут по «дальним» святым местам: сначала к Паисию Святогорцу в Суроти, потом к Анастасии — Узорешительнице на соседнюю гору, потом на самый верх Салоников — в Ано Поли, Эптапиргио и, наконец, в древний монастырь Влатадон. Мы вообще-то планировали такую поездку с организованной экскурсией, но, привыкнув подчиняться меняющимся условиям среды и с радостью принимая каждого нового человека, живописно нарисованного на пути, с легкостью поменяли планы. Сошлись на 60 евро и поехали.

Я молилась, они ждали…

Это был один из лучших и светлых дней нашего отпуска, я когда-нибудь расскажу о чудесах того воскресенья. Помимо благодати, которую нам щедро дарили святые места, мы дважды попали на крестины и автоматически были причислены к приглашенным. Нас обнимали и угощали, снимали на видео, дарили подарки. Не хватало рук, чтобы унести их все с собой. Но почему-то именно этот бантик я привезла в Россию на память, как «якорь».

Надеюсь, впереди будет пара-тройка альбомов о великолепных пляжах Ситонии, о «знаковых» местах Салоников, о храмах и о людях, о том, как живет страна, и о том, как ни грустно это осознавать, сегодня в Греции НЕ ВСЁ есть. Не хочется добавлять к рассказу половник дёгтя, но настроение греков, попрошайки, грабительские цены, снижение качества и количества шубно-дубленочных изделий, вместо которых в Салониках продают теперь всякое китайское барахло, громадье хламных секонд-хэндов, скотское отношение к бездомным кошкам и собакам, — все это печалькой осталось в закромах памяти.

Но не будем о грустном, Греция была и остается одной из моих любимых стран. Пожелаем ей скорейшего выздоровления от «EC», ведь если им так не нравится евро и все, что с его приходом поменялось на земле, так делайте что-нибудь, снимайте свои цепи.

Понятно, что на это уходят годы, и, без сомнения, требуется много мудрости и терпения.

Процветания тебе, страна, и всех святых — в помощь!

Ну, а мы с Капой сидим на ковре и разглядываем какие-то счета. Цены нас не то, чтобы обрадовали, но и не огорчили:

Авиаперелет на две персоны — 23.000 руб

Апартаменты на Ситонии с видом на море за 11 ночей — 720 евро

Отель «Luxemburg» в центре Салоников с завтраками за 5 ночей — 380 евро

Рента автомобиля Ниссан Микро с МКП — 45 евро в сутки + 5 евро /сут — навигатор.

Бензин — 1.5 евро за литр

Обеды — от 30 до 120 евро на двоих в зависимости от наличия в заказе свежей рыбы и качества алкоголя.

Закаты — абсолютно БЕСПЛАТНО!

На этом я, пожалуй, завершу свои сентенции, и спасибо Капулетте за съеденный блокнот, ожививший приятные воспоминания о теплой и хлебосольной Греции.

Теги: Самостоятельные путешествия